Зеленый капкан

Лоббированное экологами новое законодательство об охоте может погубить коренные народы

Изменения в законах, регламентирующих охотничью деятельность, по расчетам инициировавших их экологов, должны повысить степень охраны природы. Однако как это скажется на коренных малочисленных народах Севера, для которых охота является традиционной деятельностью, «зеленые» вряд ли смогут ответить, ведь в новых законах даже упоминания о КМНС отсутствуют.

Убыточная гуманность

За последние годы законодательство об охоте и сопутствующих ей сферах сильно изменилось. Последним шагом на этом поприще должно стать вступление в 2010 году в силу нового закона «Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов», принятого еще 24 июля этого года. Этот закон стал своего рода финальным аккордом мощной экологической атаки на охотничьи хозяйства, начавшейся еще в 2007—2008 годах.

Первой весточкой на этом пути стала ратификация «Соглашения о международных стандартах на гуманный отлов диких животных», подписанного от имени РФ главой Российской миссии в ЕС А. А. Макаровым 22 апреля 1998 года в Брюсселе.

Основным требованием данного соглашения является запрет на размещение на международных пушных аукционах шкурок зверьков (включая соболя), пойманных с нарушением международных стандартов на гуманный отлов диких животных, в частности с использованием травматических капканов. Именно таким способом добывается от 50 до 90% пушнины на российском Севере, в том числе в Туруханском и Эвенкийском муниципальных районах Красноярского края.

Сделать это предполагается за счет модернизации существующего парка капканов (замена отечественного так называемого агафоновского капкана канадским «канибером»).

- Капканы, на которые предлагается заменить наши, во многом им уступают, — говорит заместитель директора Института леса Сибирского отделения РАН Александр Шишикин. — Во-первых, они опасны — их сложно установить, а если капкан срывается, то можно остаться и без пальцев. Во-вторых, они тяжелее — рассчитаны на интенсивное использование транспортной техники. Ну и, в-третьих, он дороже — стоит примерно как шкурка соболя (1 тысяча рублей за шкурку от охотника. — «ВК»).

Таким образом, при существующих нормах (на одного добытого соболя можно иметь до 40 капканов, в среднем добывается 50 соболей) количество капканов у одного охотника доходит до 200—300 штук. Несложно посчитать, во сколько обойдется модернизация этого парка. И если охотник из центральной части страны еще может как-то осилить новые требования, то для представителей коренных малочисленных народов такая сумма попросту неподъемна. К тому же продолжается падение цен на пушнину — в 2008 году стоимость шкурки снизилась вдвое, и такое же снижение прогнозируется экспертами рынка в этом году. В Эвенкии эту проблему намерены решать привычным для себя способом — дотациями из краевого бюджета.

- В нашем районе действует программа поддержки коренных малочисленных народов, — рассказывает глава администрации Эвенкийского района Ярослав Малаший, — в рамках которой представителям этих народов компенсируются и расходы на оборудование.

Общий объем финансирования по этой программе только в прошлом году составил порядка 80 млн рублей. Однако какая часть этих денег идет на компенсации по оборудованию и входят ли туда капканы, в районе пояснить затруднились. К тому же идут эти деньги только представителям КМНС, тогда как обычные жители, тоже охотящиеся, никакой поддержки не получают. Несмотря на то что, по уверениям Малашия, в этом году уже вставал вопрос о компенсации подобных расходов всем охотникам, пока это только вопрос, и перейдет ли он в разряд реальных действий, непонятно.

Вне закона

Стоимость перехода с наших капканов на зарубежные не единственная проблема на этом направлении. Площадь охотничьих угодий, например, Эвенкийского муниципального района составляет 69 209,6 тысячи гектаров, в том числе Илимпийского района — 42 888,2 тысячи гектаров. Опытные испытания показали, что в среднем за ноябрьский световой день охотник может установить 3—4 капкана западного образца против 15—20 отечественных. Получается, что при переходе на зарубежные капканы сама производительность охотничьего промысла упадет в 5—6 раз.

С землей связана и другая проблема нового закона. По нему уже в ближайшее время будет проведена перерегистрация охотничьих угодий. По ранее существовавшим нормам участок сдавался в аренду охотнику на пять лет (в первый раз). При дальнейшем продлении пользования срок увеличивался до 49 лет. Таким образом, сегодня все участки так или иначе распределены и упорядочены.

Теперь же все эти участки должны быть выставлены на аукцион, и уже через эту процедуру надо найти новых владельцев. Какой эвенк сможет купить такой участок — вопрос риторический. К тому же непонятно, кто и каким образом будет определять цену этих участков, — если раньше аренда обходилась в 3 копейки за гектар и многие получали достаточно большие участки за символическую плату, то сейчас непонятно, смогут ли прежние арендаторы использовать эту землю в дальнейшем.

- Эта проблема, видимо, будет решаться через предоставление каких-либо льгот коренным народам, — считает председатель комитета Законодательного собрания Красноярского края по делам Севера и коренных малочисленных народов Анатолий Амосов (в начале беседы Амосов признался, что сам закона не видел. — «ВК»).

Однако в законе никаких упоминаний о подобных льготах нет.

- Проблема охотничьих наделов — это проблема денег, — говорят в Агентстве по делам Севера и поддержке коренных малочисленных народов Красноярского края, — эти участки требуют большой работы по охотоустройству. Например, в Туруханском районе этим занимаются охотничьи хозяйства. Единичный охотник просто не потянет такие вложения.

В новом законе об охоте есть и еще одна закавыка — сама терминология. Всего выделяется три вида охоты: промысловая (для получения выгоды от охотничьего промысла), любительская (для собственного потребления) и спортивная.

При этом выделявшаяся раньше сезонная любительская охота — когда человек на время отпуска получал участок, заключал договор с охотхозяйством и охотился для получения выгоды (не для потребления) — просто исчезла из закона, тогда как на Севере именно она всегда была одним из самых востребованных видов охоты, дававших весьма ощутимый приработок северянам — с двух-трех сезонов можно было купить автомобиль.

Вопросы ориентиров

- Вопросы организации охотничьего промысла затрагивают не только коренные малочисленные народы, — говорит Амосов, — но и всех жителей Севера, ведь его роль в их жизни очень велика.

Введение нового федерального закона — попытка спасти отечественное охотничье хозяйство, ввести его в международные правовые рамки. При этом охота перестает быть частным делом отдельных охотопользователей и становится полноправной отраслью хозяйства районов Крайнего Севера, для успешного развития или хотя бы поддержания которой потребуются значительные усилия специалистов, органов исполнительной власти, самих охотников.

Однако действия «зеленых» сегодня больше напоминают попытки затормозить возможное развитие северных районов, где, как уже отмечалось, охота является одним из основных инструментов добычи средств к существованию.

Например, те же капканы. Предпринимаемые усилия отечественных специалистов охотничьего хозяйства по разработке отечественных моделей капканов нового поколения успешно купируются их западными коллегами путем ужесточения требований к их параметрам. Причем требования эти порой доходят до абсурда. Например, требование соглашения об уменьшении временного интервала до наступления бессознательного состояния животного с 300 секунд до 180. По большому счету, введение такого показателя вообще является профанацией. Дело в том, что «наступление бессознательного состояния животного» (как термин закона) определяется по реакции зрачка глаза на свет. На самом деле ни один, даже самый современный, капкан не может показать заявленные результаты, поскольку зрачок перестает реагировать на свет только после того, как перестает работать мозг, т. е. спустя 10—12 минут.

Другое новшество — перерегистрация оружия, которая началась не без участия «зеленых».

- В северных районах большинство используемого оружия либо старое и изношенное, либо модернизированное самими охотниками, что зачастую означает — незаконное, — рассказывает Шишикин, — таким образом, большая часть этого оружия на сегодня изъята, а представители северных народов, как правило, не могут позволить себе приобретение нового.

Как тут не вспомнить и еще один «зеленый» закон — о запрете рубки старовозрастных лесов, который, ввиду отсутствия на Севере искусственных насаждений, практически положил на лопатки всю лесную промышленность Северов.

Оценить экономические последствия действия «зеленых» сегодня достаточно трудно. Одно понятно — если в своих действиях они не станут наряду с экологическими целями преследовать цели благополучия людей, то уже в ближайшее время коренные малочисленные народы могут просто исчезнуть вместе со своей культурой.