В Красноярске пианиста Даниила Крамера знают преимущественно как джазового музыканта. Но на своем недавнем совместном выступлении с Красноярским симфоническим оркестром он приятно удивил своих поклонников, исполнив сочинение Моцарта. Хотя, как признает сам музыкант, Моцарт в его исполнении был не совсем канонический.
Просто музыкант
Как часто исполняете на своих концертах академическую музыку и джаз, Даниил Борисович?
Сейчас, наверное, четверть моих концертов так или иначе связаны с классикой. Например, в январе у нас с певицей Хиблой Герзмава состоится в Москве большая презентация программы «Опера и джаз». А накануне приезда в Красноярск четыре оркестровых программы подряд у меня были чисто классические.
Чем вызвано возвращение к академической музыке?
А я от нее и не уходил. Так же как никогда не был полноценным джазменом — я не стремился к чему-то одному.
Вы просто музыкант?
Совершенно верно. Я всю жизнь стремился играть музыку так, как я ее слышу. Конечно, это не всегда удается: сцена есть сцена, и получается по-разному. Но, как пел Окуджава, каждый слышит, как он дышит, — это, собственно, эпиграф ко всему, что я делаю. А самое главное, чего бы я хотел, — чтобы исчезла часть разницы между джазом и классикой. Потому что этой разницы, на мой взгляд, не существует.
Аргументируйте.
Большинство жанров, которые сейчас считаются классическими, прошли ту же историю, что и джаз. У каждого направления своя ритмическая сторона — у кельтской музыки, у менуэта, у джиги, у вальса. Свинг — это ритмическая сторона джаза. И если убрать из джаза понятие свинга, оставив все остальное, он перестанет отличаться и от классической музыки, и от народной. Потому что это всего лишь вариационная форма, в которой есть тема с импровизацией.
Кроме того, если посмотреть на жанровое развитие, можно увидеть, что любой жанр в своей истории прошел от его утилитарного использования до превращения в концертную музыку. Под менуэт когда-то танцевали, вальс был венской уличной музыкой.
Как и танго в Аргентине?
Да, как и танго, которое Пьяццола впоследствии превратил в классическую музыку. Дело лишь в накоплении материала и в том, что однажды приходит некая личность, которая делает это концертом. Так Гайдн сделал менуэт симфоническим жанром, а Эдит Пиаф превратила французскую дворовую музыку в великолепный классический шансон. Но до этого шло накопление материала. И то же самое произошло с джазом. Он уже прошел свой ранний период развития. И, по моему мнению, находится в своем формообразующем периоде. То есть джаз еще сохраняет свою традиционную вариационную форму. Но уже появляются первые попытки — в том числе и мои, и многих других музыкантов из разных стран — уйти от примитива. Потому что гармонически джаз от примитива ушел очень давно. А вот формой своей он пока еще сам себе не соответствует. Но тут дело лишь в его молодости — ведь классике 700 лет, а профессиональному джазу и сотни не наберешь.
Мифы о джазе
А насколько, на ваш взгляд, правдоподобно распространенное мнение, что прежде в нашей стране джаз был музыкой изгоев, а сейчас это музыка элитарная?
Ой, я вас умоляю — джаз никогда не был музыкой изгоев! В том числе и в Советском Союзе. Эти сказки рассказывают джазмены, которые именно в тот период, когда джаз якобы считался «музыкой изгоев», сделали себе имя и обеспечили материальное благополучие. Москонцерт и Росконцерт посылали этих «изгоев» на гастроли по всей стране так, как сейчас ни один продюсер не посылает. В 1983 году в СССР существовало 62 джазовых каталожных фестиваля. Как всем известно, в то время ни один фестиваль в стране не мог существовать без денег КПСС и ВЛКСМ и без их разрешения. А сейчас по стране и двадцати фестивалей не набрать. Их единицы — основная часть сосредоточена в Москве, и по России несколько держу я. Все, больше ничего нет!
И все же откуда-то ведь родилось это самовосприятие изгнанности?
Дело в том, что тогда на концерт мог прийти какой-нибудь проверяющий из обкома партии и спросить: «А почему вы не играете музыку советских композиторов?» Так вот, сейчас сами джазмены, когда никто сверху на них не давит, с наслаждением исполняют музыку советских авторов. И, на мой взгляд, джаз вообще обязан тому периоду, когда советская власть пыталась на него чуть-чуть давить, — именно это способствовало расцвету джазовой музыки в СССР. То же самое было и с роком. Это закономерная реакция.
Блюз — еще одна грань ваших музыкальных увлечений?
Вы узнали о моих блюзовых фестивалях? (Улыбается.) Я для себя словно заново открыл блюз, прежде я не очень хорошо к нему относился. По своему гармоническому богатству и по своей форме блюз еще примитивнее, чем джаз. Но в этом примитиве скрыто нечто, чего нет ни в классике, ни в джазе — он берет невероятным задором, невероятным ритмом. Блюз, конечно, дитя джаза, но он пошел по какому-то совершенно другому пути. И мне это так понравилось и стало вдруг безумно обидно, что блюз звучит в основном только на пивных фестивалях. Я не против пива, сам его люблю, особенно с рыбкой. (Смеется.) Но при чем тут блюз? Я решил вывести его на филармоническую сцену. И когда увидел, как пожилые дамы вперемежку с тинейджерами в упоении раскачиваются в креслах, испытал счастье.
Джаз+этника
Джаз, академическая музыка, блюз — этим ваши музыкальные пристрастия не исчерпаны?
У меня много интересов. Например, этническая музыка. Только что я получил первые ноты от Ансамбля Покровского. И возможно — возможно! — что через некоторое время у нас получится что-то совместное. Удивительный ансамбль! С таким ансамблем, который исполняет народную традицию совершенно без попсы, я еще не сотрудничал. И это намного сложнее, чем с любой простой этникой вроде горлового пения. Там делать нечего — это на три четверти спекуляция, одна четверть похожа на музыку, и лишь единицы исполнителей действительно музыкальны. А тут… Спекуляцией заниматься не хочется — да и не выйдет, потому что Ансамбль Покровского — настоящие профессионалы, настолько глубочайшее знание гигантского количества русских традиций! Как это соединить с джазом — пока даже не представляю. Но очень хочется.
Кстати, на вашей последней пластинке Jazz games как раз можно услышать сочетание разных стилистик.
Да, соединение Баха, Бетховена, Шопена, немножко Грига, все это с джазом и под конец еще элементы кельтской музыки. Я давно увлекаюсь кельтской музыкой и впервые попробовал использовать ирландскую стилистику в своей записи — стало интересно, как я сам смогу это сыграть. Получилось совершенно неожиданно. Но так легла фишка. (Смеется.) С одной стороны, это импровизация, а с другой — очень тщательно подготовленная импровизация, такие диски спонтанно не рождаются, материал нарабатывается годами.
Пианист Денис Мацуев, до вас выступивший в Красноярске с симфоническим оркестром, играл здесь Первый концерт Чайковского и признался, что это произведение ему приходится исполнять чаще других. Какие произведения вам приходится играть особенно часто?
Пожалуй, «Рапсодию в стиле блюз» Джорджа Гершвина — меня непрерывно с ней приглашают. Кстати, если память мне не изменяет, именно ее я играл в моем первом совместном концерте с Красноярским симфоническим оркестром, еще при Иване Всеволодовиче Шпиллере.
Несмотря на плотный график, удается находить время на любимые компьютерные игры?
А как же! У меня в любой поездке с собой компьютер, в котором полно разных игрушек.
А что касается верховой езды?
К сожалению, нет… Нога болит, и я боюсь, что упаду. Я не трус, не боюсь боли, много раз ее испытывал. Но я очень боюсь повредить руки — это был бы просто физический конец моей жизни.
У вас не было периодов, когда бы вы не музицировали?
Нет, и я молю всех богов, чтобы умереть на сцене. Или в гримерке. Это правда — любой артист был бы счастлив такому исходу. Так, как умер Ойстрах, отыграв первое отделение в Гааге и скончавшись в гримерке быстро и безболезненно. Или так, как умер Андрей Миронов во время спектакля — это поцелуй бога для артиста. Просить бога нужно не только о счастливой жизни, но и о хорошей смерти.
Ну что ж, дай бог, чтобы до того момента у вас было еще очень много концертов.
- А я и не тороплюсь! (Смеется.)
Елена Коновалова, «Вечерний Красноярск»
