Аптеки нуждаются в лечении

Социально ориентированный бизнес может быть опасен для здоровья

Заявление президента страны о том, что на недобросовестных игроков фармацевтического рынка необходимо заводить уголовные дела, вероятно, поможет навести порядок на аптечных стеллажах. Но пока аптечный рейд министра здравоохранения края Вадима Янина и вице-губернатора Ольги Карловой выглядит как мера откровенно популистская. Никаких реальных рычагов воздействия на ценники у чиновников нет. Их не так уж много даже у представителей федеральных надзорных органов.

Прозрачен и управляем

По данным территориального органа Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения и социального развития по Красноярскому краю, на территории региона сегодня работает около 1 500 аптечных организаций и складов. Это более 590 аптек, среди которых 45 производственных (в том числе 15 аптек ЛПУ), 600 аптечных пунктов, 250 аптечных киосков, около 40 аптечных складов, 2 аптечных магазина. Причем доля аптечных учреждений государственного и муниципального сектора занимает приблизительно половину от всего числа аптек готовых форм, аптечных пунктов и киосков. Производственных же аптек, то есть тех, которые не только торгуют готовыми лекарствами, но и сами изготавливают, в частном бизнесе вообще нет. Слишком затратное и невыгодное это дело.

Цифры не постоянны, каждый месяц кто-то уходит либо меняет одну аптечную структуру на другую, а кто-то приходит.

По оценке руководителя Управления Росздравнадзора по Красноярскому краю Александра Мелехова, рынок достаточно цивилизован, управляем и прозрачен. Хотя, делает он оговорку, Управление Росздравнадзора не занимается финансами. После заявления президента страны о том, что надо заводить уголовные дела на нарушителей законов ценообразования, Управление Росздравнадзора по Красноярскому краю совместно с прокуратурой и УФАС проверили восемь аптечных учреждений — три аптеки и пять оптовых складов. В аптеках торговая надбавка не превышается, а вот склады (из числа проверенных) ведут себя совершенно бессовестно, по словам Александра Мелехова. На некоторые позиции надбавка достигает 40 процентов вместо предельных 15. Сегодня цена вопроса для нарушителя, установленная законом, — 20 тысяч рублей административного штрафа. Возместить их будущей прибылью, полученной в результате высокой надбавки, не проблема.

- Мы сами виноваты, когда провозгласили: «Рынок нас спасет!», — говорит Александр Мелехов. — Нужно было выстраивать какую-то защиту. А что теперь спрашивать с коммерсанта, если у него второй строкой в уставе значится извлечение прибыли?

На Дальнем Востоке заведено первое уголовное дело на аптечного коммерсанта, превысившего предельную торговую надбавку, но это пока редкий случай. По словам Александра Мелехова, есть закон о сверхприбыли, который мы до сих пор почему-то не используем.

Проверка, которую начал прокуратура Красноярского края совместно с Управлением Росздравнадзора по Красноярскому краю, тотальная, она захватит большую часть участников фармацевтического рынка. Контролеры надеются управиться с проверкой до января. О ее результатах мы обязательно расскажем читателям «ВК» после Нового года.

Частная или государственная?

Российским законодательством предусмотрены механизмы не только регулирования цены на медицинские препараты, продаваемые в аптеках, но и механизмы удержания минимального ассортимента. При этом в государственной сети «Губернские аптеки», например, нередко отсутствуют позиции, которые активно представлены в частных сетях — «Енисеймед», «ФармСибко», «Радуга», «Агава», других. Объясняется это просто: государственные сети несут соответствующую нагрузку, их первоочередная задача — обеспечить необходимый социальный набор в витринах и на складах. Если совсем просто, они занимаются не столько бизнесом, сколько реализацией функций социальных гарантий населению. Торговые точки сети «Губернские аптеки» разбросаны по всем районам и городам края. Заботиться о разнообразии ассортимента, о том, чтобы имеющийся в наличии выбор препаратов существенно выходил за рамки «социального минимума», — функция коммерсанта. Руководители государственной сети по определению не коммерсанты, даже если коммерческая жилка в них пульсирует. Функция эта не востребована.

- Представьте: аптека в деревне, где пять жителей, — какой тут бизнес можно сделать? — говорит Александр Мелехов. — А кроме того, у них обязательные списки сильнодействующих препаратов, список А, на которых тоже бизнес не сделаешь, но которыми они вынуждены заниматься, держать специальные помещения и нести соответствующие затраты. Экономически им, конечно, потруднее, чем частным аптекам.

Труднее государственным аптекам не только экономически. Частные заведения, используя разнообразные маркетинговые инструменты, активно и непрерывно изучая структуру поставок и характер поставщиков, могут договариваться о скидках на лекарственные средства и другие товары аптечного ассортимента. Потому выходит, что нередко в частных аптечных сетях цены на аналогичные препараты заметно ниже, чем в государственных. И выходит на поверку, что социальная задача — быть доступными — выполняется здесь не до конца. Так или иначе, достоинство присутствия на рынке разных форм собственности, крупных и мелких сетей и вообще отдельных точек уже в том, что у клиента есть выбор. Поначалу, когда несколько лет назад аптеки росли как грибы после августовского дождичка, это даже раздражало: что мы все — больные поголовно? Сегодня, когда рост их числа замедлился, если не сказать — фактически прекратился, мы радуемся тому, что в каждом квартале не менее трех аптечных заведений. По крайней мере, такая картина в центре города. На окраинах, наверное, не меньше двух. В крайнем случае — одной.

Бой с тенью

Давно замечено: чем выше рентабельность бизнеса, тем менее охотно его владельцы идут на контакт с прессой. Попробуйте договориться о честном, откровенном интервью с топ-менеджером или собственником таксующей фирмы или компании, в розницу наливающей бензин и прочие ГСМ. Не невероятно, но сложно. Несмотря на уверения Александра Мелехова в том, что аптечный бизнес вполне прозрачен и цивилизован, большинство тех, с кем удалось связаться, уходили «в глухой отказ». Возможно, это связано не с «мутной водой», в которой ловится особенно жирная рыба, а просто с тем, что «аптекарей» задергали мифическими угрозами — например, угрозой свиного гриппа. Если постоянно внушать людям, что завтра они умрут от чего-то непознаваемого, они станут брать штурмом аптеку, в которой не окажется нужного препарата. Аптеки пока не сносят, но массы беспокоятся. И это беспокойство не по существу (количество заболевших обычным сезонным гриппом в десятки раз больше тех, кому поставили диагноз «свиной грипп») как-то отвлекает от других проблем. Например, связанных с фальсификатом. Здесь, впрочем, тоже нельзя говорить о катастрофе. Статистика такова: в прошлом году служба надзора зафиксировала два факта фальсификата, в нынешнем — пока один. Дело, однако, не в том, много или мало фальсифицированных лекарств обнаруживается на аптечных складах — как и в случае с торговой надбавкой, основными виновниками нарушений становятся именно они. Дело в том, как с этим бороться. Ведь даже единственный такой случай на край должен вызвать если не панику, то как минимум обеспокоенность. Закон ограничивает ответственность продавца административным штрафом, и то лишь в случае, когда фальсификат пошел в продажу и нанес ущерб здоровью конкретного человека. По словам руководителя Управления Росздравнадзора по Красноярскому краю, помощник здесь только прокуратура. Ситуация совершенно реальная, сегодняшнего дня. Предписания и телефонные звонки из Управления Росздравнадзора по Красноярскому краю коммерсанты, на чьем оптовом складе обнаружен фальсификат, откровенно игнорируют. Получается, пока кто-то не пожертвует своим здоровьем, выпив поддельное лекарство, виновного даже оштрафовать нельзя. Так и живем.

Так и лечимся.