В России в дискуссиях о современном искусстве уже много копий сломано, а страсти не утихают до сих пор. Главный козырь его противников — провокационность современного искусства. Однако как заметил в интервью «ВК» известный московский галерист Сергей Попов, директор галереи Pop/off/art, он категорический противник подачи искусства как провокации.
Мифы и заблуждения
Я очень не люблю термин «актуальное искусство», — предупредил мой собеседник в начале разговора. — Он понадобился группе арт-критиков в
Хорошо, мы с вами его не используем. Давайте начнем разговор с мифов и заблуждений по отношению к современному искусству.
Два самых распространенных — «я ничего в этом не понимаю, художник мне ни о чем не говорит». И второе — «я сам так могу». Кстати, Виталий Пушницкий, выставку которого я здесь представляю (она продлится в Красноярском музейном центре до 28 апреля. — Е. К.), успешно опровергает такие заблуждения. Будучи одной из звезд современного русского искусства, этот художник доступен для понимания.
Насколько распространены подобные заблуждения?
Тотально распространены. И я считаю просто преступлением, когда в программе Швыдкого «Культурная революция» заявляется, что современное искусство дурит народ. Причем порассуждать об этом пригласили неспециалистов, которые возмущались заспиртованными акулами Херста, хотя в глаза их не видели, а сам Херст от нас далек как космос. Как можно судить о том, чего не видел? То же самое как требовать запретить всю современную русскую литературу лишь потому, что у Сорокина в его произведениях есть мат!
А еще любят приводить пример с Пьетро Манцони, который выставил композицию «Дерьмо художника». Оставим саму провокацию на совести Манцони, но если вдуматься — в чем ее смысл? Речь о телесности художника: раз все, что он производит, — искусство, то и это в том числе. Но в чем хитрость? Его, извиняюсь, экскрементов никто не видел — экспонируются маленькие металлические запаянные баночки, на каждой написаны номер и название композиции. А есть ли что-то в этих баночках — никто не знает! (Смеется.) Зато поносить горазды.
Не смотрели, но не одобряем?
Вот именно. А особенность современного искусства в том, что обязательно нужен визуальный контакт, это совсем другие впечатления, иное воздействие. Поэтому мы и стараемся вывозить наши выставки по России, хотя мне лично это и обходится в копеечку, и немалую. Скажем, музейный тур Пушницкого рассчитан на два года, после Красноярска планирую показать его работы в Перми, Самаре, а потом в Петербурге и Москве.
Дорогое удовольствие
Без привлечения спонсоров не обойтись?
Иногда получается. Но, мягко говоря, и до кризиса спонсоры не горели особым желанием нас поддерживать. Считается, что, раз это искусство дорогое, мы сами должны выкручиваться.
Кстати, дороговизна — тоже миф?
Нет, современное искусство действительно обходится дорого — и по затратам, и по технологиям. Даже привычный формат — холст и масло — для многих авторов становится проблемой, потому что это тоже стоит денег. Везде идет волна выселения художников из мастерских. У меня только что открылась выставка Вики Бегальской — она вообще в нашей стране никто. Гражданка Украины, живет в Москве хуже гастарбайтера — у нее нет разрешения на работу. А ведь ей нужно где-то жить, на что-то арендовать мастерскую, чтобы работать и где-то хранить свои произведения. А художникам, которые работают с технологиями, еще сложнее. Пушницкий многие свои произведения не может создавать в России — просто по технологическим причинам. Скажем, его последние скульптуры из гранита и бетона изготавливались в Дании, в нашей стране это слишком дорого. И, соответственно, они не могут стоить дешево, затраты должны хоть как-то окупаться. Поэтому он дорогой — и оправданно дорогой — художник.
За счет чего существует ваша галерея?
За счет прямых продаж, у меня нет других источников доходов вроде свечного заводика. (Улыбается.) До кризиса получалось выруливать, сейчас с трудом. Но если бы это было так просто, все бы открывали галереи. А за двадцать лет в Москве их не прибавилось — как было 15 с начала
Их активность находит отклик у покупателей, есть ли на нее спрос?
Если снизить активность, все умрет в одночасье. Мы как лягушки, которые взбивают, взбивают сметану и все никак не могут ее превратить в масло. Но все равно барахтаемся, иначе утонем. Появление нового коллекционера современного искусства — это чудо, по-другому не скажешь. В России их всего несколько десятков. От увлечения искусством и возможностей за него платить до желания повесить у себя дома какую-то картину или тем более поставить интерактивную видеоинсталляцию — очень большой путь. Хорошо хоть, у зарубежных покупателей есть спрос на творчество наших художников.
Каков разброс цен?
Скажем, живопись Пушницкого стоит где-то от 10 до 25 тысяч евро. Все прочее — в зависимости от техник. Самые недорогие его работы — в пределах тысячи евро, это просто по-божески. Например, последние листы из тиража его печатной графики. Или его изумительные скульптурки «Женские сны», несколько из них я выставлял на последней «Арт-Москве» (ежегодная крупнейшая в Восточной Европе ярмарка современного искусства. — Е. К.). Это закрытые малюсенькие колбочки, внутри которых в жидкости фотографии с женскими образами.
Связь времен
Сергей, а чем лично для вас определяется современность взгляда художника?
Вопрос в самую точку. (Улыбается.) Что такое современное искусство? Как следует из его определения, это искусство, которое связано со временем. И, на мой взгляд, время отражают не гипертехнологичные произведения, не актуалистские политические или социально-политические высказывания.
И не провокации?
Ни в коем случае. Я крайне отрицательно отреагировал на выставку «Осторожно, религия» — это была провокация в чистом виде. И она породила очень нехорошую реакцию консервативно настроенной общественности на современное искусство, плоды подобных идиотских акций мы пожинаем до сих пор. Как провокацию искусство можно подавать лишь в странах, где к этому готовы. Но художники не имеют права резать свиней и показывать изображения обнаженных женщин в странах, где действует шариат, — им за такое отрежут голову. А в России нельзя устраивать провокации на религиозные темы, не учитывать контекст страны.
И возвращаясь к вашему вопросу о современности взгляда художника — мне кажется, произведение по-настоящему состоялось в искусстве и стало современным лишь тогда, когда оно выразило свое время в диалоге с какими-то другими временами. Все самые значительные произведения мирового искусства, условно говоря, стреляют изо всех орудий сразу и попадают во все цели одновременно — в них множество метафор. Кстати, у меня есть хитрый термин, немножко жульнический, — классическое современное искусство. (Улыбается.) То есть искусство, которое сразу показывает себя как классику. Виталий Пушницкий под такое определение подходит идеально.
Современный классик?
Да, он парафразирует классику. В модернистскую эпоху нужно было продвигать собственную индивидуальность. А в нынешнюю, постмодернистскую, все так или иначе соотносится с другими образами либо другими эпохами. Включенность, диалог очень важны.
Много ли в России художников, которые опередили свое время и их только сейчас начали воспринимать?
Это все великие русские художники второй половины XX века. Каждый из них в свое время оказался невостребованным, их искусство почти никто не видел, потому что оно было под запретом. А теперь они оказались актуальны. Например, Эрик Булатов — когда он был воспринят? В начале
Искусство и не искусство
Продолжим разговор о мифах. При всей условности терминологии — есть ли конфронтация между современным искусством и традиционным?
На мой взгляд, противопоставления между современным и несовременным искусством нет. Равно как я не делю искусство на советское и антисоветское. Есть конфронтация между искусством и не искусством — так было в любую эпоху. Современное искусство — просто исторический термин, который соотносится с последними шестьюдесятью годами в русском искусстве. И, к сожалению, больше 90 процентов того, что выдается за искусство, таковым не является, это наша огромная проблема. Я уже упоминал о важности того, чтобы искусство было подкреплено контекстом. Если его нет — это не искусство. И со временем оно будет неизбежно умаляться и обесцениваться.
А как развивается искусство на Западе?
Там не было столь резкого разрыва, как в развитии искусства в нашей стране. В мае выйдет моя книга «История современного русского искусства». В ней я доказываю, что начало
Неужели ни одного имени нельзя назвать?
Федор Модоров, Федор Шурпин, Виктор Орешников — кто их сейчас помнит? А ведь это были важнейшие имена того времени. Возможно, вы знаете Федора Решетникова, которого тогда страшно гнобили за натурализм. Но если посмотреть его работы вживую — это же ужас! Хотя они не предназначались для просмотров, с них печатали открытки — вот что было главным. Столь провального периода в истории русского искусства никогда не было.
— Потом началось возрождение?
— Даже не возрождение, а начинание с нуля. И до сих пор мы в этом процессе — слава богу, он уже остается непрерывным.
Вопреки образованию
Как оцениваете художественное образование в России?
Я не отрицаю академическое образование, поскольку сам его получил. Но считаю, что азы технологии студенты должны штудировать на первых двух курсах. А потом им в качестве наставника нужен нормальный художник, который вправлял бы им мозги — и художникам, и искусствоведам. Сужу по собственному опыту — первые знания по современному искусству я почерпнул от художников еще в школьные годы, тогда же опубликовал свои первые тексты. И так продолжается до сих пор — это лучшая школа.
Судя по вашим словам, уровень преподавания в наших художественных заведениях далек от идеального?
Уровень преподавания у нас даже не на нуле, а в минусе, потому что о том, что есть, говорят в уничижительном смысле. И если не начать решать эту ужасную проблему немедленно, мы превратимся в одну из стран с худшей визуальностью на планете. Мы не конкурируем с Германией, с США, даже с Норвегией или с Италией. Мы конкурируем с Индонезией, с Эквадором, с Индией — и уже проигрываем им эту конкуренцию. Именно потому, что у нас беда с современным искусством и с образованием в этой сфере, у нас очень плохо и некрасиво построенные мосты, некрасиво положенный асфальт, мусор вокруг, некрасивые заборы на стройках, убогая реклама и т. д. Люди рождаются и растут в атмосфере некрасивого. Благо еще есть те, кто с этим сражается вопреки всему — пусть нас и немного.
Вы не впервые в Красноярске и наверняка слышали о том, какое значение здесь придают суриковским традициям?
Извините, но таких традиций нет. Как нет традиций Репина или Николая Ге. Есть искусство середины XIX века, релевантное тому времени. Но уже в конце XIX века с ним начали бороться «мирискусники», оно уже тогда перестало существовать. А те, кто сейчас пишет якобы в традициях Сурикова, — мимо современной эпохи. И я уверен, что первым, кто приказал бы пороть таких «адептов», был бы сам Василий Иванович. Потому что он для своего времени был новатор. Скажем, его «Утро стрелецкой казни» не имеет ничего общего с привычными россказнями о картине. Это великая работа, построенная столь сложным способом, что сама композиция начинает раскручивать механизмы русской истории — все задано в самой живописи. Может ли кто-то из так называемых последователей Сурикова создать что-то подобное по мысли? Не может. Скажу больше — я не знаю ни одного выпускника Суриковского института за последние
Ни одного?!
Два-три человека стали художниками вопреки, а не благодаря образованию. Хотя еще несколько десятилетий назад ситуация была гораздо лучше — и Эрик Булатов, и Илья Кабаков, и Иван Чуйков окончили этот институт. Просто тогда еще школа была другая, их педагоги хотя бы умели рисовать. А нынешние и рисовать не умеют. И они не учат художников главному — думать, их выпускники не знают, что им сказать миру. Художник — не тот человек, который умеет рисовать, художник — тот, кому есть что сказать в искусстве. Таких единицы. Для остальных, несмотря на их дипломы, что Булатов с Кабаковым, что Малевич — мертвые имена. Равно как и Репин, Суриков, Бенуа и другие мастера прошлого.
Что уж говорить тогда об образовании посетителей выставок? Ведь чтобы понимать искусство, которое создается сейчас...
Продолжу вашу фразу — нужно приложить свою голову к его пониманию. (Улыбается.) Так сказал Казимир Малевич, он дал абсолютно незыблемую формулу для работы с искусством XX века. Вся прелесть в том, что современное искусство в лучших своих образцах — платформа, где все, окружающее нас, вплоть до каких-то предметов быта, разговаривает между собой. Вы не найдете другой платформы, где взаимодействовали бы философия, лингвистика, театр, литература, социология, политика, наука. Художник может просто внаглую соединить между собой любые сферы и позволить им жить и дышать. Я знаю таких художников. Например, Александр Панкин — архитектор по образованию, математик по структуре мышления, увлекся целым рядом наук. В своем искусстве он генерирует идеи, на которые приходят посмотреть серьезные ученые, доктора наук с мировым именем. И говорят ему: «Саша, ты открыл нам глаза». Потому что он нашел способы визуализации математики — с ума сойти что такое! Вот это и есть современное искусство.
Полная свобода мировоззрения.
Абсолютно точно, искусство невозможно запретить. Просто, чтобы прийти к такому краху в начале
А после смерти Сталина народились новые художники, и с ними уже невозможно было совладать — они творили и выставлялись при любых условиях. Хрущев обещал сослать всех в лагеря, но не посмел. И хрестоматийная история о скандальной выставке в «Манеже» говорит не о том, что Хрущев давил на искусство. Она говорит о том, что, как бы сильно он ни давил, художники все равно продолжали делать то, что хотели, вопреки всему.
Но многие тогда уехали из страны?
Уезжать начали только в середине
Досье «ВК»
Сергей Викторович Попов — российский искусствовед, владелец и директор галереи Pop/off/art
Родился в 1976 г. По образованию искусствовед, окончил Московский академический художественный институт им. Сурикова. Пять лет проработал в Третьяковской галерее. Преподает современное искусство в Московском архитектурном институте.
В 2004 году создал в Москве галерею Pop/off/art. Ныне это одна из ведущих столичных галерей современного искусства, которая представляет три поколения российских художников — от классиков второго авангарда и соц-арта до ведущих молодых авторов, завоевывающих признание по всему миру. Галерея участвовала в арт-ярмарках Cornice (Венеция, Италия), Art Athina (Афины, Греция), «Арт-Москва».
Главный куратор Санкт-Петербургского частного музея современного искусства «Новый музей».
Елена Коновалова, «Вечерний Красноярск», №13 (254)
