На прошлой неделе губернатор Красноярского края посетил городской бизнес-инкубатор. Выводы глава региона сделал неутешительные — городскому малому и среднему бизнесу не хватает площадей. Директор томского бизнес-инкубатора «Аккорд» Александр Булавин считает, что главная проблема молодых бизнесменов не в площадях или финансах. Проблема в головах. О настоящих целях бизнес-икубатора и о том, как нужно работать власти, чтобы инновации не были пустым звуком, он рассказал в интервью «ВК».
Обучение
Бизнес-инкубатор в Томске — что это?
Бизнес-инкубатор в Томске — это ни бизнес-инкубатор (БИ) «Аккорд», ни БИ ТУСУРа (Томский государственный университет систем управления и радиоэлектроники. — «ВК») или политехнического университета. Это целое сообщество. По последним данным, у нас было шесть студенческих БИ при каждом вузе, а также как минимум два частных («Аккорд» и ФиБр, хотя последний называет себя управляющей компанией, но по сути это именно инкубатор). В большей степени они представляют «гостиничную» функцию, льготное размещение. Но, по сути, эти функции — работают против бизнеса. Стартующая компания не формирует у себя навыки конкурентной борьбы за заказы, за эффективность. Это опасный инструмент, и им нужно очень аккуратно пользоваться. В первую очередь компания в БИ не формирует у себя правильные управленческие механизмы. Поэтому мы считаем, что студенческие инкубаторы при вузах должны играть роль лабораторных площадок. Должен быть организован обучающий процесс, который может закончиться успешной компанией, хотя это крайне маловероятно. Должно быть сформировано понимание, что такое бизнес. В бизнес-инкубаторе в бизнес нужно поиграться, пройти курс молодого бойца.
А как же реальные результаты? Почему успешная компания маловероятна?
Можно, конечно, навести декорации и показать хорошую результативность, но на самом деле главный результат работы в БИ — получение навыков и наработка практики. В этом плане мне очень импонирует четкая и открытая позиция одного из вузов — ТУСУРа. У них нет стратегических интересов входить и учреждать малые бизнесы. Для этого есть две простых причины: первая — основная задача вуза, которая заключается в выращивании высококлассных специалистов, а не в создании бизнесов; вторая — войдя в бизнес-проекты, вуз берет на себя вполне конкретное тяжелое бремя, к которому он не готов. Компетенции у вуза попросту нет, и хорошо, что руководство это понимает. Это ответственность, которая дает не только бонусы. Главное — процесс обучения и выпуск единичных бизнес-звездочек, при взгляде на которые у студентов будут гореть глаза, в инновационную отрасль придут выпускники с навыками менеджмента инноваций.
Пример бизнес-звездочки есть?
Конкурс бизнес-инноваций и технологий 2008 года. Там победил как раз проект из ТУСУРа. Сейчас этот проект имеет представительство в Калифорнии и получил порядка 500 тысяч долларов иностранных инвестиций. Правда, если говорить о вкладе в экономику России, я опасаюсь, что практика вывоза идей за рубеж может оказаться убыточной для нас. В этом смысле нужны механизмы удержания.
Есть идеи?
Нужно обратиться к советскому опыту — посмотреть, как были построены Академгородки. Все это переосмыслить и поставить на новые рельсы. Нужны молодежные, грубо, конечно, скажу, резервации — это локальное место с недорогим жильем, это среда для жизни и общения. И тогда выпускники, аспиранты в этом месте, что называется, якорятся.
В Томске это сделать реально?
Например, создаем на базе Академгородка технико-внедренческую зону. Понятно, что сразу нужны и готовые специалисты, и выпускники. Ожидается, что у нас будет порядка 40 тысяч рабочих мест. Упор нужно делать именно на такие фундаментальные вещи. Не дать денег, не накормить, а дать инструмент, чтобы вспахали, посеяли, вырастили и сами себя накормили.
Бизнес
Сейчас все чаще дают денег...
Что касается прямых инвестиций в Российскую академию наук, то здесь есть небольшой перекос. Правильно было бы задействовать прямой механизм заказа. Вспомните, в советские времена главным заказчиком было Министерство обороны. Сейчас подобная практика встречается реже, да и масштаб не тот. Логичнее дать денег не РАН, а заказчикам РАН, а там уже процессы устроятся сами собой, будет производиться та продукция, которая нужна. По сути, необходимо в части фундаментальных исследований сформировать бюджет и ограничить такой-то цифрой. Я считаю, это должно быть около 25% всех средств, отводящихся на исследовательскую деятельность. Остальные 75% будут формироваться за счет прикладных исследований, которые придут в академические вузы от заказчиков. Вот этих заказчиков государство и должно стимулировать и даже в некотором смысле заставлять. Тогда и появится наша инновационная отечественная продукция. БИ, кстати, — это прямое дотирование, а должен быть целевой заказ на продукцию инновационных предприятий.
А что со стоимостью этой продукции? Она сможет составить конкуренцию западной?
Затраты на создание серийной продукции по отношению к Китаю и Индии у нас действительно велики. Совершенно очевидно, что у нас для аналогичного производства нужно больше электроэнергии, тепла и т. д. Но создание продукции высокотехнологичной и в Красноярском крае, и у нас вполне «по зубам». Просто нужно стимулировать процесс. Я не сторонник таких радикальных мер, какие предложил Жириновский, — сделать за Уралом безналоговую зону, но доля правды в этом, безусловно, есть. Какие-то льготы на этих территориях для привлечения населения быть должны. Кроме того, должны быть сформированы ясные механизмы по выводу нашей продукции за рубеж. У нас есть конкурентоспособные товары, но инструментов вывода не хватает.
Какие отрасли представлены в томских БИ?
Это приборостроение, IT, электроника, нефтегазовая отрасль, биотехнологии.
Успешные проекты часто встречаются?
У нас есть молодая, образованная еще в 2008 году компания. Занимается она созданием программного продукта для передачи сигнала в области стереотелевидения. Телевидение высокой четкости (HDTV) — это если не пройденный этап, то, по крайней мере, в части НИОКРа оно уже состоялось. Поэтому стерео — это очень актуальная задача. Почему успешный проект? Во-первых, он успешно закончил первый год по программе «Старт», во-вторых, он уже привлек заказы на
Я слышал, что ваш БИ — уникальный. В чем же уникальность?
Такой модели, наверное, больше не встречается нигде. Первое: мы не предоставляем массово ни площади, ни оборудование. Мы можем предоставить очень небольшое количество площадей, потому что их физически мало. Второе: мы считаем, что главное — правильное управление в компании, и здесь мы прилагаем массу усилий. Мы входим в инкубируемое предприятие за справедливую долю, которая определяется в процессе переговоров. И за эту долю мы привносим в молодую неопытную компанию управленческую компоненту — помогаем отстроить именно управленческие процессы. Доля бывает разная: максимум — 70%, минимум — 1%. Все зависит от того, насколько в существующей компании развиты управленческие механизмы. Основная наша задача — повышение капитализации компании, потому что в сегодняшнем мире это единственное мерило успеха бизнеса. Например, компания, которая занимается стереотелевидением, уже оценивается в 80 млн рублей, хотя в
Ощущение, что все хорошо. Неудачи присутствуют?
В той же области IT мы закрыли компанию из-за убытков. Но это нормальный процесс. Как правило, из десяти компаний одна будет звездой, три — закрыты с убытком, три — крепкие середнячки и три — ни рыба ни мясо.
Много компаний к вам просится?
Мы ставим задачу: в год две-три компании рассматривать и инкубировать. Это не жесткие цифры, но условий для больших масштабов не хватает. Сейчас у нас в управлении пять компаний, и пока мы не расширяемся. Наша модель — частно-государственная. От государства мы получаем субсидирование в 30% от своих расходов, 70% — зарабатываем сами либо получаем от участников партнерства (клуба заинтересованных предпринимателей. — «ВК»). Официальный бюджет — 1,5 млн рублей (бюджет красноярского БИ в 2009 году составил 5,8 млн. — «ВК»).
Чего, на ваш взгляд, не хватает Красноярску?
Я уверен, что успех в инновациях — это следствие масштабной, активной деятельности в этой отрасли. Если в
Но здесь возможна и взаимовыгодная кооперация. Томск и Красноярск не так уж далеки друг от друга, находятся в одной климатической зоне. Я вполне допускаю ситуацию, когда ваши инноваторы инкубируются у нас, а затем возвращаются уже средними или крупными предприятиями обратно. Всем будет выгодно.
Константин Рыбников, «Вечерний Красноярск», №14 (255)
