Как говорит известный джазовый музыкант Сергей Манукян, он уже со счета сбился, сколько раз выступал в Красноярске — причем со всевозможными музыкальными составами. И, кстати, трио Манукяна с пианистом из Испании Андреем Квинтом и шотландским саксофонистом Джимми Галлахером, которое приехало в этом году на фестиваль «Джаз над Енисеем», сложилось когда-то именно в Красноярске.
Угнетенный Колтрейн
Вы джазовый барабанщик, пианист, вокалист. С чего начинали?
Начинал с барабанов, потом пересел за фортепиано, чтобы научиться делать аранжировки. А петь джаз начал сразу же, как стал его играть, — развитие шло в комплексе.
Сергей, а вы согласны, что вокалистов-мужчин в джазе сейчас меньше, чем женщин, особенно в России? Чем это можно объяснить?
Джазовых певиц действительно больше, чем певцов. Но почему так сложилось, мне трудно сказать. Возможно, у женщин есть некий ориентир в джазовой музыке — великие певицы вроде Эллы Фитцджеральд или Дайаны Вашингтон. И создается впечатление, что джаз лучше звучит именно в женском вокальном исполнении. Но я знаю немало хороших джазовых вокалистов-мужчин. Например, москвичи Вадим Капустин или Николай Масальский, в Барнауле живет Игорь Наумов. Да и сам я, как мне кажется, уже много лет успешно опровергаю этот сложившийся стереотип. (Улыбается.)
Родом вы из Грозного. Где вы впервые услышали там джаз?
По радио. Да-да, и в том нет ничего удивительного — джаз в СССР звучал всегда. Просто на радио он звучал не как концертная музыка, а как фоновая в каких-то программах. И я выхватывал эти фрагменты. Да, было время, когда джаз у нас в стране вслух не называли джазом, именовали эту музыку эстрадной. Но играть ее все равно играли, обманывали партийное руководство. Например, исполняли произведения Колтрейна, и когда их спрашивали, что это звучит, советские музыканты отвечали: «Колтрейн — угнетенный негритянский музыкант, он работал на плантациях». (Смеется.)
Неужели столь откровенному обману кто-то верил?
Конечно, были люди, которые это проверяли, но пока они все проверят! Много времени проходило. И потом, когда такие небылицы плели музыканты, которые не строили из себя оппозиционеров, все звучало весьма правдоподобно. В отличие от тех, кто любит заявлять: «Я играл джаз тогда, когда было нельзя, за это могли посадить». Но вы знаете, у меня в семье одни юристы, я вас уверяю — за джаз в Советском Союзе никого никогда не сажали. И его нельзя было запретить, как вообще нельзя запретить любую музыку. Гитлер в свое время попытался запретить исполнение произведений Шопена, Чайковского, других композиторов. Ну и что толку? Все запреты в музыке бессмысленны, музыканты всегда найдут, как выкрутиться. Например, одно время в СССР пытались запретить исполнение американского джаза. И к чему это привело? Наши композиторы стали писать свои произведения! Сам я, к счастью, начал играть джаз в
Кстати, вы играли не только джаз, но и рок?
И до сих пор играю. Очень люблю битлов, The Rolling Stones, Deep Purple, нередко исполняю фрагменты из рок-опер вроде «Иисус Христос — суперзвезда», на нынешнем фестивале в Красноярске играл Эрика Клэптона. Интересная музыка — почему бы ее не играть? Конечно, это какое-то свободное прочтение разных рок-мелодий.
А правда, что вашу собственную музыку использовал знаменитый американский рок-музыкант Фрэнк Заппа?
Да, он использовал ее в каком-то своем фильме, исполнила ее группа Earth Wind & Fire. Но, к сожалению, подробностей не знаю, потому что Заппа умер вскоре после нашей встречи в Москве. Мы познакомились, когда он приезжал в рок-центр к Стасу Намину, и Стас пригласил меня на встречу с Заппой. Очень интересный и своеобразный был человек, настоящий философ.
Примитивный рок-н-ролл
Почему-то от джазовых музыкантов нечасто услышишь столь позитивные отзывы о рок-музыке. У многих джазменов к року отношение довольно скептическое, если не сказать пренебрежительное.
Начнем с того, что у джазменов старшего поколения на то есть вполне объективная причина — рок-музыканты вытеснили их с танцевальных площадок. (Улыбается.) Причем ведь ясно, что рок-н-ролл гораздо примитивнее, ничего особенного с музыкальной точки зрения по сравнению с джазом в нем не было. Блюз, который стали играть чуть-чуть побыстрее, — это и стало называться рок-н-роллом. И вдруг этот примитив заполоняет все танцплощадки и на какой-то момент лишает джазменов работы! Понятно, что они были очень недовольны. Но выход нашелся быстро. Одни джазмены стали играть рок-н-ролл, и он от этого лишь лучше зазвучал, музыкально грамотнее, и его аранжировки стали качественнее. А другие стали играть «прохладный» джаз, би-боп, который вообще был как протест против танцевальной музыки. Так джаз вышел на эстрадные подмостки, стал концертной музыкой, что пошло ему только на пользу.
Какая аудитория, на ваш взгляд, особенно восприимчива к джазу?
Люди с фантазией, которые любят свободное изложение чего-то — и не только в музыке. Вся джазовая музыка построена на свободной импровизации. Скажем, берется какая-то песня, и начинается музицирование на ее тему — меняется гармония, мелодия, и порой уже не понять, что же за песня в основе, этакий музыкальный треп. (Смеется.) По моему мнению, джаз — своеобразная гипербола, когда из маленького произведения делается большое. И нравится это, как мне кажется, тем, кто любит что-то приукрасить, немножечко преувеличить.
В числе прочего вы нередко импровизируете даже на темы детских песенок — еще одно необычное хобби в джазовых кругах.
А почему нет? Мне очень нравится песенка «В лесу родилась елочка». Парадокс: Россия — снежная страна, но у нас почему-то очень мало новогодних и вообще хороших зимних песен. И эта, написанная в начале XX века, на мой взгляд, одна из самых удачных.
Импровизировать можно на любые темы, не обязательно брать классические джазовые стандарты, как это зачастую принято. Я много экспериментировал также и с фольклором. И не только с родным мне армянским, но и вообще с кавказским, со средиземноморским. А сейчас пишу альбом авторской музыки, это основная моя задача на ближайшее время.
При изобилии выступлений удается выбираться на футбольные матчи?
Нечасто, но бываю. Очень люблю футбол. И мне без разницы, как называется та или иная команда, — я болею за хорошую игру, открытый, честный футбол, техничный, комбинационный, когда все это на высоком мастерстве.
А на бокс ходите?
О, да, бокс тоже очень люблю! К сожалению, мне ни разу не удавалось попасть на поединки великих боксеров. Не отказался бы посмотреть бокс с братьями Кличко — может, еще доведется?
Жаль вот только, что спорт давно уже стал политикой. И поэтому мне нынешний спорт вообще не нравится, никакой. Эти бесконечные допинговые скандалы уже всех достали. Джон Леннон правильно сказал в свое время: «Музыка была музыкой до той поры, пока в нее не вмешались экономисты и юристы». Я могу подписаться под его словами. И то же самое происходит и в спорте. Когда спорт стал бизнесом, он перестал быть настоящим, каким он должен быть. Когда в спорте все на профессиональной основе — в этом, конечно, есть свои плюсы. Но политика, тотализатор и прочие издержки, которые примешались к спорту, загоняют его в угол. Спорт уже сейчас испытывает серьезный кризис, и положение выправится еще нескоро. Нельзя эксплуатировать человека до бесконечности лишь потому, что кто-то хочет заработать на этом много денег. Такое отношение портит все — и спорт, и самих спортсменов. И бизнесмены, которые этим занимаются, по моему мнению, большого счастья не испытывают.
Елена Коновалова, «Вечерний Красноярск», №16 (257)
