Комплекс полноценности

Хочется, чтобы был такой термин. А то не симметрично. Можно страдать и огребать от того, что считаешь себя хуже, чем ты есть. Все знают, это комплекс неполноценности. А разве нельзя страдать и огребать от самооценки завышенной?

Поиметь свое мнение

Так может быть и с целыми народами, об этом чуть далее. Может быть излишнее чувство вины, а может быть обратное. И это обратное постоянно заводит куда-то не туда. Вот шахматист-разрядник, охваченный гордыней, садится за доску с Каспаровым — поиграть на деньги. Первый парень на деревне, выходящий на ринг размазать Тайсона, и прочие. Разрядник останется без денег, первый парень — с разбитым лицом, и все, заметим, весьма удивленные результатом.

Причина неудач — как бы это сказать? — в излишней расхлябанности внутреннего мира. Человек не обязан никого любить на этом свете, «любовь не может быть заповедана как долг», философы морали, тот же Иммануил Кант, отлично это понимали. Человек обязан не вести себя плохо. Но в области чувств и намерений, где у нас «сердце», «душа», «симпатии», — нет никаких должников. Хотя бы в силу того банального обстоятельства, что любовь нельзя вызвать усилием воли. Нельзя поднатужиться и полюбить, хоть своих родных, хоть коллег, хоть все человечество. Значит, нельзя этого требовать. Требовать можно другое: «Стисни зубы и не делай гадость, даже если хочется». Но мы отвлеклись. Собственно, подводка к такому тезису: человек не имеет долга любить, но исходить из некоего уважения он обязан. Кажется, в армейском уставе есть что-то вроде «обязан оказывать уважение старшим по званию». Обратим внимание: не чувствовать что-либо внутри, а вести себя особым образом, причем выказывать не любовь и не обожание, а именно что уважение.

Давайте поставим вопрос грубо: «Имеет ли право начинающий писатель не уважать Пелевина?» или: «Имеет ли право начинающий политик не уважать Чубайса?» Не любить. Пелевина в России читает 0,5 % населения; как и любой писатель, это на любителя, и Достоевский на любителя, и фраза «мне не нравится Пушкин» — нормальная фраза культурного человека. В смысле — читать его не нравится. Но фраза вроде «Пушкин-чушкин, да кто он вообще такой, завалил его Дантес, так сам нарвался, поэт — так все можно, да?» — такая фраза — маркер подоночного инстинкта. И фраза «да кто такой Пелевин? ноль без палочки, Васька тоже так может» — тоже маркер. Щенячьего какого-то восприятия реальности. Мир, где вообще нет авторитетов. Для любого сильного, успешного — есть авторитет, обязательно. Можно ненавидеть Чубайса, пожалуйста. Можно доказывать, что это враг, — почему бы и нет? Но вот презирать человека, который очевидно умен, деятелен и силен, — что это? «Да я бы на его месте...» А почему же ты, мил человек, не на его месте, такой хороший?

Прежде всего показания против самого себя. «Здравствуйте, я маленький поросенок».

Тост за шведов

А теперь к народам и странам. Давайте поставим вопрос жестко: может ли Россия не уважать США? Любить — мягко выражаясь, не обязательно. А вот не уважать — нет у нас такого права, простите. Можно, конечно, насмехаться над «пиндосами», но это такой бумеранг, который всегда прилетит тебе же по заднице. Это напоминает Эстонию или Украину, презирающих Россию. У них тоже нет такого права, если что. Восточная Европа именно потому такая провинциальная, что такая гордая. Львов и Петербург — где больше Европы? И комплекс полноценности небольших народов дела тут не меняет.

Но это проблемы Прибалтики и Галиции. Это их карма портится в презрении к великороссам. Наша карма портится там, где мы произносим «пиндосы». «Да как же их уважать, если они к нам таким образом?» Вот именно за это и уважать, что их цивилизация наваляла нашей. Может быть, да простится такая постановка вопроса, к тому были какие-то объективные предпосылки? Может быть, три мировых войны страна выигрывает все-таки не потому, что она такая плохая? А мы проиграли Первую и Третью, а Вторую выиграли такой ценой, что это напоминает поговорку царя Пирра, — не потому, что мы такие душевные, большие и живем по правде?

Комплекс полноценности продуцирует свою мифологию — не наоборот: сначала мы что-то чувствуем, потом знаем. Но что мы знаем? «Американцы некультурные». Полноте, мы импортируем их культуру, а не они нашу. Понятно, что в нашем мире, как сказал бы Шпенглер, культура истекла в цивилизацию, но у нас — если спросить все остальное человечество — ее осталось поменьше, чем в США. «Они бездуховные». Сложно спорить о вещах, которые не измерить, но, к примеру, от христианства там осталось побольше нашего. РФ проект атеистический, как и был, США — остаточно христианский. «Их образование хуже нашего». Народ, как правило, уже нигде в мире не усваивает программу школы и вуза, хотя формально их заканчивает. Всеобщая программа, которую все равно не усваивают, как бы глубже у нас. Но какая разница, насколько хорош учебник, который все равно мимо? Элитное же образование лучше там, где оно просто есть. Не у нас. «Там преступность». В отличие от нашей криминогенность там сегментирована: здесь есть, а здесь нет. Можно выбрать штат, город, район, где почти не убивают и не воруют. В России таких городов и районов нет. И так далее. Мы видим, как разваливается любой пункт обвинений, возводимых на победителей. Что обычное дело для мифологии, просто выражающей чувства.

История о том, как Петр Первый предложил тост «за учителей наших шведов», красива, даже если неправда. Такие тосты красиво поднимать после Полтавы, но начать уважать реальность надо несколько ранее. Давайте предположим, как бы вели себя в России западные агенты влияния, если бы как-то вели? Максимально ослабляя страну, а как? А как какой-нибудь «Дугин», «евразиец», «патриот». У Ванечки, положим, завтра ринг с чемпионом мира, а ему что говорят? «А ты, Ванечка, и так самый сильный, и тебя не били, а ты всех бил, и дело твое правое. Давай, Ванюшка, бухни лучше за Великого Сталина. Весь мир дрожит, когда ты за это дело бухаешь».