Утверждение, что россияне стали мало читать, давно уже стало притчей во языцех. Особенно в библиотечной среде. Но не стоит излишне драматизировать, считает заместитель гендиректора Всероссийской библиотеки иностранной литературы Ольга Синицына. Как она заметила в интервью «ВК», любовь к чтению у наших сограждан не ушла, просто изменились его формы.
Приспособиться к условиям
Еще не так давно в нашем обществе бытовало представление, что россияне — самая читающая нация в мире. Сейчас говорится о резком падении интереса к чтению. Но истина, вероятно, как всегда, где-то посередине?
Вы знаете, о падении интереса к чтению я слышала и от библиотекарей Красноярского края. И они убеждены, что это одна из самых серьезных социальных проблем. Но в таком случае необходимо уточнить: кто перестал читать, что и где? Ведь, если исходить из чисто количественного показателя, самые читающие люди — это биржевые брокеры. (Улыбается.) А то, что упала посещаемость библиотек, люди стали реже приходить туда, чтобы почитать книги, — это происходит не только у нас, но и во всем мире.
За счет чего?
Появились другие возможности — и прекрасно! В России широкому кругу читателей стали доступны книги, которые раньше можно было почитать только в библиотеках. А теперь человек может купить все, что ему нужно, и почитать дома, найти в Интернете и т. д. Логично, что былая необходимость посещать библиотеки сократилась. Например, библиотека иностранной литературы, в которой я сама работаю, утратила сразу несколько позиций.
Потому что книги на иностранных языках сейчас с легкостью можно приобрести в интернет-магазинах, были бы деньги и желание?
Да, но есть и другие причины. Огромное количество научной литературы, прежде доступной только в бумажном виде, теперь можно найти в электронном виде — по подписке или на условиях бесплатного доступа. Что, конечно же, очень сильно сократило количество научных пользователей, посещающих библиотеки, в том числе и нашу. И задача библиотек — как-то к этим реалиям подстроиться и научиться предоставлять услуги на том уровне, на котором они востребованы. То есть те услуги, которые частным образом человек получить не может. Необходимо найти свою нишу. Как, например, библиотеки могут минимизировать физические затраты? Скажем, сократить количество своих работников, которые прежде постатейно расписывали научные журналы.
Интернет не для всех
Полагаете, Ольга Валентиновна, в такой работе больше нет необходимости?
Абсолютно — этим занимается научная электронная библиотека, которая охватывает практически все научные журналы России. Любые статьи там предоставляются полными текстами на определенных условиях. Но об этом, к сожалению, знают далеко не все библиотеки. И гораздо более серьезная проблема — подключение российских библиотек к Интернету.
Как продвигается этот процесс?
Увы, очень медленно. Если два года назад доступ к Интернету имели 9 процентов библиотек в стране, то сейчас цифра приближается всего лишь к 12 процентам. Однозначно, что этого недостаточно. И проблему нужно решать в национальных масштабах — удалось же обеспечить Интернетом все школы, значит, то же самое можно сделать и для всех библиотек.
То есть технические возможности есть?
При содействии Фонда Прохорова такое исследование проводилось для библиотек Красноярского края. И выяснилось, что для частного лица годовая плата за неограниченный доступ к Интернету дешевле в 8-10 раз, чем для любых организаций, в том числе и для библиотек. Что совершенно недопустимо, у провайдеров должен быть дифференцированный подход. И местные власти должны на это как-то влиять. Одно дело — краевая библиотека и совсем другое — в сельской местности, где даже телефоны есть не везде. Сами библиотеки не в силах решить этот вопрос. Но решать его необходимо как можно скорее. Потому что отсутствие свободного доступа к информации откидывает значительную часть граждан нашей страны почти на полвека назад, их гражданское право государством не обеспечивается. А библиотеки могли бы быть проводником в обеспечении этого права. Как только проблема отпадет, думаю, вообще будет очень сложно судить, много или мало читают в России.
Тем более что наше книгоиздательство и не думает сдаваться, не так ли?
Да, этот рынок процветает. Несмотря на кризис, у нас выпускается около 150 тысяч названий в год, и тиражи огромные. Значит, спрос есть. Другое дело, что сельские библиотеки не могут себе позволить покупать все нужные им современные издания. Доступ к книгам в Интернете помог бы снизить остроту этой проблемы. Так что, возвращаясь к началу нашей беседы, я бы поостереглась заявлять, что в России резко упал интерес к чтению.
Кто читал, тот и продолжает читать?
Совершенно верно. Возможно, отчасти изменились приоритеты. Например, люди стали больше читать научной литературы. А на чтение как на форму досуга остается гораздо меньше времени, чем прежде. Темп жизни возрос, много сил и времени уходит на работу. Да и конкуренция возросла — со стороны телевидения, торгово-развлекательных центров, кинотеатров, клубов.
Интересно, а что сейчас читают в московском метро?
И встречный вопрос: кто-нибудь учитывает этих людей как читателей? Я каждый день езжу в метро и не замечала, чтобы люди в нем стали меньше читать книги. Газеты почти не читают, потому что пассажиров в метро прибавилось и листать газеты неудобно. А из книг читают не только Донцову и Маринину, но и, например, Кафку, Достоевского, Ремарка, Маркеса — то есть интеллектуальную литературу.
Семья и чтение
Насколько большую роль в приобщении человека к чтению играет его семья?
На мой взгляд, первоочередную, и это вопрос к родителям, которым часто просто лень уделить внимание своему ребенку. Гораздо проще подсунуть ему компьютер, чтобы он чем-то занимался и не отвлекал их от собственных дел. В лучшем случае родители еще снисходят до ребенка, пока он сам не научился читать. Но как только он освоил грамоту — все, совместное чтение в сторону. И забывается, что чтение — это труд, на него требуется больше усилий, чем на просмотр мультика или компьютерную игрушку. Если у ребенка не привита потребность к чтению — это вина родителей. Притом что хороших детских книг издается очень много. Но традиция семейного чтения у нас, к сожалению, почти исчезла. Хотя когда ребенку читают вслух, для него это гораздо полезнее, он больше усваивает. У меня у самой маленький внук. И я понимаю, что на его будущее, на его вкус, его представление о базовых жизненных ценностях во многом повлияет и то, какие книжки ему сейчас читают и дарят, какие в них картинки. Дальнейшее, конечно, в руках школы и детской библиотеки.
А сами библиотеки эффективно используют свои ресурсы в приобщении детей к чтению?
Мне кажется, не всегда, несмотря на их благородные порывы. Они очень часто недооценивают то, что имеют. Считают, что, раз у них нет возможности приобретать новые издания, вряд ли удастся заинтересовать современных детей чтением. Когда я это слышу, спрашиваю: «Пушкин у вас есть? А Гоголь? Так о чем разговор?» Просто нужен творческий подход, вот и все! Другой вопрос, что у наших библиотек вообще очень непростое будущее...
Почему?
Потому что у них неоправданно низкий статус в сознании общества. Мы слишком тихим и робким голосом говорим с властью, и библиотеки она просто не замечает. Ведь это нонсенс: когда был объявлен национальный проект «Образование», как можно было при этом забыть про библиотеки? Я уж не говорю о том, что у нас нет нацпроекта «Культура». Но хотя бы в связи с образованием можно было вспомнить, что оно без библиотек в принципе невозможно? Нет, в умах наших законодателей всех слоев эта связь отсутствует. Вероятно, потому, что мы до них не докричались, недостаточно их просветили, мало высовываемся.
Странно, что до сих пор основной аргумент отсутствия финансирования на культуру — невысокий материальный достаток населения...
Да, нам давно обещают: вот как только всех насытим, тогда и культурой займемся. Хотя это абсолютно никак не взаимосвязано. Вспомните — на переломе XIX-XX веков хороших писателей в России было гораздо больше, чем в постсоветское время всеобщей свободы. И в голодные 90-е годы у нас в стране без участия государства возникло гораздо больше новых театров и музеев, чем в сытую эпоху середины 2000-х, когда в государстве было много денег. Так что сытость — вовсе не обязательное условие культурного процветания.
Конечно, никто не спорит — хорошо, что книжки стали доступнее. Но в государстве явно нет понимания статуса книг, их роли в обществе.
Хронический абсурд
И какова их роль, поясните непросвещенным?
Книги — часть национального достояния. А библиотеки, музеи и архивы — хранители этого достояния. Но наше национальное достояние мы закупаем для библиотек на тех же условиях, что и мебель, через те же самые тендеры. Согласно 94-му ФЗ, который распространяется и на комплектование фондов, мы можем приобрести «Анну Каренину» Льва Толстого или некий эквивалент. Но какой может быть эквивалент у произведения мировой классики?! Понятно, что это бред. Но согласно условиям тендеров предпочтение отдается тому, что стоит дешевле.
Не меньший абсурд — налогообложение национального достояния налогом как основных средств.
Библиотечные книги облагаются налогом?
Вас это удивляет? Нас тоже. Притом что бюджетная сфера живет за счет налогов. И получается, что деньги перекладываются из одного кармана в другой. Размер налога — два процента от стоимости. Когда мы поинтересовались, как обстоит дело с налогообложением как основных средств фондов национальных библиотек Германии или Франции или Библиотеки Конгресса США, нас там просто не поняли. Это же государственное имущество, государство его содержит! Но у наших властей, видимо, другая психология: раз имущество — значит, заплати налог. Хотя никакой коммерческой выгоды мы из пользования этим имуществом не извлекаем, доступ у населения к нему бесплатный.
Неужели нет никакого разумного выхода из этой ситуации?
Знаете, что нам советуют чиновники? Амортизацию. По тому же принципу, как со станками или с компьютерами, — те вырабатывают свой ресурс лет за пять, и к тому времени их стоимость уже равна нулю. Поэтому на старые станки и компьютеры налоги низкие, а на новые выше. И такой же критерий предлагают применять и к книжным фондам.
Но ведь книги со временем только дорожают, их ценность возрастает!
Это никого не интересует, почти все библиотечные фонды в России находятся на бухгалтерском балансе. И мы обязаны платить за них налог. Правда, с нашей библиотекой иностранной литературы получилось хитрее. Дело в том, что стоимость наших фондов очень трудно определить. Цена книги при поступлении указывалась в той валюте, за которую мы ее покупали, а обменный курс, как известно, менялся. Поэтому с 1957 года нас освободили от постановки фондов на бухгалтерский баланс.
Так это еще с советских времен тянется?
Представьте себе. В 90-е годы нам эти условия несколько раз продляли, а в 2000-х отказали. Но у нас фонд — около 5 миллионов экземпляров. Мы сказали: предложите нам технологию, как оценить фонд, и выделите нам, пожалуйста, деньги на оплату налогов, мы же бюджетная организация. Но методики нам так никто и не предложил, и теперь все текущие поступления мы обязаны ставить на баланс. Библиотеку облагают налогом, но денег на его выплату никто не дает. Нас штрафуют, но на выплату штрафа денег тоже нет. И где взять? А если все амортизировать, как нам советуют, то при утрате книг — на какой-нибудь выставке или читатель потерял — мы не сможем потребовать возмещения их стоимости, ведь она же будет равна нулю!
Замкнутый круг...
Да, до тех пор, пока в умах наших правителей не изменится отношение к нашему национальному достоянию. Слава богу, редкие книги не на балансе, они пока считаются как музейная ценность, а музейные фонды налогами не облагаются.
Библиотека и общество
А какое место, по вашему мнению, библиотека должна занимать в современном мире?
Люди приходят в библиотеки не только за информацией — это также место для общения, которого в последние годы особенно не хватает. Значит, они должны хотеть сюда приходить, нужно, чтобы люди чувствовали себя в библиотеках комфортно и уютно. Библиотеки должны иметь дело с прошлым, настоящим и будущим, но смотреть вперед. И помогать людям успешно себя реализовывать. А что в действительности? Средства ограничены, и библиотеке постоянно приходится делать выбор, на что их потратить. Крыша течет, денег на комплектование фондов нет. Компьютеров тоже нет, или они старые, и в этом вопросе все мы заложники динамики развития рынка технологий. А о техническом обновлении библиотек вспоминают в последнюю очередь. Мол, мы же вам купили компьютеры десять лет назад, что вам еще надо? Но компьютеры нужно полностью менять каждые пять лет, иначе они становятся непригодными к эксплуатации, не воспринимают современные программы.
Казалось бы, это очевидно...
Не для тех, кто финансирует библиотеки. И вообще о социальном статусе библиотек, об общественной значимости их труда особенно отчетливо говорит низкая зарплата библиотекарей. Общество однозначно демонстрирует свое отношение: не будет библиотек — и что изменится? А раз эти люди согласны работать на очень маленькие деньги, значит, работа им просто в удовольствие.
Ну а, с другой стороны, как еще объяснить мотивацию библиотекарей? Ведь нельзя же сказать, что все они — неудачники, которые не нашли себе применения в другой, более прибыльной деятельности?
Разумеется, большинство библиотекарей действительно очень любят свою работу, в нашей среде преобладают идеалисты. (Улыбается.) Библиотеки нередко подменяют собой органы соцзащиты, плохо работающие клубы, детские учреждения. Но, как я уже говорила, громко заявлять о своих потребностях и возможностях, которые можно было бы использовать на благо общества, они не могут, не умеют. Хотя в мире много подтверждений успешного взаимодействия социума и библиотек.
Например?
Скажем, Финляндия — страна, в которой много деревень, далеко отстоящих друг от друга, как в Красноярском крае. Так вот, по финским деревням уже давным-давно каждую неделю разъезжают библиобусы, которые привозят селянам не только книги, но и базы данных, с которыми те могут работать, пока библиобус находится в деревне. А главное — вся деревня собирается вокруг этого библиобуса, для ее жителей это приятный способ пообщаться не только друг с другом, но и с гостями. Что мешает то же самое сделать у нас? Ведь стоимость такого библиобуса — всего 5-6 миллионов рублей, это недорого.
В Красноярской библиотеке инвалидов по зрению он уже не первый год работает.
Да, и это прекрасное решение многих проблем, в некоторых территориях России библиобусы тоже действуют. Но в масштабах страны их очень мало. Просто потому, что это не в приоритетах. Как никогда не было в приоритетах информационное обслуживание населения.
Ольга Валентиновна, так как же преломить сложившееся положение?
Учиться громче заявлять о себе, объединять усилия. Предлагать какие-то интересные проекты, которые влекли бы за собой повышение статуса библиотек на местах. Например, гендиректор нашей библиотеки Екатерина Юрьевна Гениева ездит по всей стране без всяких государственных денег и подвигает губернаторов на то, чтобы они в своих регионах устраивали программы «Большое чтение». Вся губерния читает книжку какого-то автора, и вокруг нее идет массовое обсуждение, к чтению привлекается большое количество людей. К Пушкину, Лермонтову, Джеку Лондону, к Тютчеву...
Кстати, если говорить о поддержке властей, я могла бы пожелать другим регионам России, чтобы у них тоже появились губернаторские гранты на комплектование библиотечных фондов, как в Красноярском крае, — у вас картина во многом более благополучная. Но все же книжных магазинов в крае немного. И уровень интернетизации библиотек здесь не лучше, чем по всей стране.
Конкурс Фонда Прохорова «Новая роль библиотек в образовании», который вы курируете, тоже призван упрочить их положение в обществе?
Именно так. С помощью таких конкурсов библиотеки могут лучше продемонстрировать, что своими ресурсами, своими возможностями они могут не просто помочь обществу в решении его проблем, но и быть лидерами, направлять. И что без них реализация нацпроекта «Образование» будет профанацией.
Досье «ВК»
Ольга Валентиновна Синицына
Заместитель генерального директора Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы (ВГБИЛ). Член экспертного совета Фонда Михаила Прохорова. Председатель секции библиотек по искусству IFLA.
Родилась 5 октября 1957 г. Окончила исторический факультет МГУ им. Ломоносова, отделение истории искусства. С 1974 г. и по настоящее время работает во ВГБИЛ.
Член множества международных библиотечных ассоциаций. Эксперт и координатор ряда международных библиотечных и музейных проектов, среди которых и II Международная музейная биеннале в Красноярске (1999).
Составитель, переводчик и автор нескольких статей в специальном сборнике «Библиотека по искусству» (1998). Перевела на русский язык две серьезные монографии по архитектуре ХХ века (Х. Клотса и Л. Беневольо), автор биографий английских архитекторов для справочника «Зодчие мира». Автор программы по преподаванию мировой художественной культуры для школьников.
Елена Коновалова, «Вечерний Красноярск» № 23 (264)
