Всемирно известный баянист Айдар Гайнуллин выступил в Красноярске с единственным концертом. Кто-то из сибирских любителей музыки уже слышал его баян на этнофестивале «Саянское кольцо». Кто-то пару лет назад побывал на сольном концерте музыканта в Органном зале. В нынешний приезд в Красноярск Гайнуллин часть своей программы играл с филармоническим русским оркестром, и, по словам музыканта, это первый такой опыт в его богатой концертной практике.
Так получилось, что до сих пор я в основном выступал с симфоническими оркестрами и солистами, играющими на классических инструментах. Например, на фестивалях у Дениса Мацуева. Народником в этой академической тусовке был я один. (Улыбается.)
Какое, по вашему мнению, самое необычное сочетание баяна с другими инструментами?
Необычно его сочетание с любым классическим инструментом. Скажем, в следующем году мы будем играть совместный концерт с первым гобоистом мира Алексеем Огринчуком. Он соло-гобоист в Королевском оркестре Концертгебау в Амстердаме, одном из старейших оркестров Европы. Первый из россиян, кого пригласили в этот знаменитый оркестр. И чтобы баян с гобоем звучали в легендарном зале Концертгебау — такого еще не было в его истории.
А в этнических проектах участвуете?
Изредка. Поддерживаю нашу этнопевицу Зулю Камалову, которая сейчас живет в Австралии и работает в жанре world music. Даже, кстати, приезжал в составе ее ансамбля на фестиваль «Саянское кольцо». С Зулей мы друзья, и мне очень импонирует то, что она продвигает татарскую музыкальную культуру по всему миру. Я родился в Москве, но в детстве каждое лето проводил у бабушки в татарской деревне Кызыл-чичма (Красный Родник) под Ульяновском. Мы пели татарские песни, танцевали народные танцы, поэтому родная культура мне очень близка.
Сами что-то делаете для ее продвижения?
Разумеется. Подготовил сейчас аудиокнигу татарских сказок на русском языке. Их читают Чулпан Хаматова, Сергей Шакуров, Рената Литвинова, Марат Башаров, Алсу, Тимати — то есть известные люди искусства татарской национальности. А я написал к этому проекту музыку. Еще я выступаю композитором первого татарского мюзикла «Три колдуньи и Наргис», который сейчас ставит и продюсирует Лина Арифуллина, бывший продюсер «Фабрики звезд». Он тоже будет на русском языке и рассчитан на подростковую аудиторию. Хочется, чтобы о нашей татарской культуре узнали в широких кругах, не стоит замыкаться в одной Казани.
Кстати, Айдар, когда вы начали сочинять музыку?
Мой первый композиторский опыт — фильм «Эйфория» Ивана Вырыпаева. Сначала я поработал с ним как баянист в его спектакле «Бытие № 2», и Ивану очень понравилось, как я играю. А потом он предложил мне написать музыку к «Эйфории». Композиторского образования у меня нет, не хотелось никого подвести — это же большая ответственность! Но Иван меня подбодрил: «Попробуй — ты же чувствуешь музыку и, главное, любишь». Я попробовал, продюсеры все одобрили. И получилось так, что сначала появилась моя музыка, а затем уже сама картина. Хотя обычно происходит наоборот. Актеры слушали мою музыку перед съемками, настраивались под нее.
Правда, что в «Эйфории» сначала предполагалось использовать музыку Шостаковича, но позже от этой идеи отказались?
Да, сначала Иван предложил мне просто переработать музыкальные темы Шостаковича и Шнитке. Но потом он все же решил взять оригинальную музыку. Встреча с этим человеком для меня очень дорога, она многое изменила в моей жизни. Я ведь поначалу даже не знал, соглашаться на участие в его спектакле или нет.
Почему?
У меня это первый опыт знакомства с современной драматургией. Прежде я думал, что театр — это что-то возвышенное, как, например, классическая музыка. (Улыбается.) А тут — какие-то сложные темы, и про Бога рассуждают, и в то же время нецензурные выражения звучат...
И все же согласились?
Исключительно из любопытства — меня всегда привлекали необычные идеи. И не пожалел. А позже, как я уже сказал, работа в спектакле подтолкнула меня к композиторству. После «Эйфории» я написал музыку к фильму «Кислород» Вырыпаева, получил за нее премию «Кинотавр». А сейчас выходит уже третий полнометражный художественный фильм с моей музыкой — «Сибирь, монамур» режиссера Славы Росса. На широкий экран он выйдет в 2011 году. Его продюсировала самая крупная кинокомпания в Европе — Europa Corp, Франция. И всемирно известный продюсер и режиссер Люк Бессон. Это первый такой случай в истории российского кинематографа. Бессон сам принял участие в монтаже и сказал, что еще не видел в России фильмов такого высокого уровня.
Картина на этнические темы?
Нет, никакого уклона в этнику. Хотя один этнический инструмент там звучит — тувинский игил, я купил его в Кызыле и сам на нем сыграл, хотя впервые держал его в руках. (Смеется.) Палка, две струны, смычок... Музыка получилась немного шаманская. И неожиданно оказалось, что это именно то, что надо. Как сказал режиссер — главная тема фильма. Плюс необычное звучание баяна в сочетании с симфоническим оркестром кинематографии под управлением Сергея Скрипки. Но в целом там нет акцентов на Азию, я даже тувинских горловиков не стал записывать. Драма про дедушку-старовера и его внука, которые живут в заброшенной деревне, в глухой тайге. Кстати, там сняты пейзажи Красноярского края, очень красивые виды.
Вас часто называют популяризатором баяна. А нуждается ли баян в популяризации, как вы считаете?
— Конечно, нуждается! Дети сейчас практически не идут учиться играть на этом инструменте. Если раньше в консерватории был конкурс 20 человек на место, то теперь берут всех подряд, потому что хронический недобор. Ужасная ситуация...
Чем это вызвано? Ушла мода?
Причины разные. А тем, кто хочет играть на баяне классику, вообще труднее всего, на мой взгляд. Чтобы как-то заработать на жизнь, на содержание семьи, приходится и на каких-то халтурах подрабатывать в ночных клубах, играть там дискотечный дынц-дынц а-ля Петр Дранга. Мне очень помог Мстислав Леопольдович Ростропович. Как-то он услышал на одном конкурсном прослушивании, как я сыграл Шнитке. Подошел ко мне, обнял и спросил, как я живу. Я рассказал о своих житейских трудностях... И он сразу же пригласил меня выступить в зале Гаво в Париже и в Вигмор-холле в Лондоне. А потом пригласил на свою золотую свадьбу в «Метрополе». Его и Галину Вишневскую там поздравляли короли и президенты — Ельцин, королева Испании София... Кстати, в документальном фильме Сокурова «Элегия жизни» есть эпизод с той вечеринки, где Ростропович с Вишневской танцуют танго. Я играл эту музыку на их золотой свадьбе.
Но не всем музыкантам везет на такие счастливые встречи. Поэтому инструмент, конечно же, просто необходимо популяризировать.
Какими путями?
Я думаю, что все пути хороши, был бы результат. Даже развлекательная музыка, которую играет Дранга, уже привлекает внимание к баяну. Но хотелось бы, чтобы люди знали, что на баяне можно играть не только «Мурку» и прочий дынц-дынц, который заказывают на корпоративных вечеринках и клубных концертах.
Чем лично вам интересен баян?
Он обладает уникальными возможностями, на нем можно играть любую музыку. Мне кажется, ни один инструмент не обладает такими возможностями, как баян. И тембрально — у него разные краски, а не одна, как у рояля. И по диапазону — он может звучать и как фагот, и как туба, и как флейта-пикколо, и как скрипка, и как орган. А одновременно и как оркестр. А если еще использовать какие-то электронные приспособления, получается совершенно другая музыка. Ни один инструмент не может сравниться с баяном.
Кстати, 30 марта большой концертной программой я буду отмечать свое
Елена Коновалова, оригинал статьи в газете «Вечерний Красноярск» № 49 (290)
