В прошлом сезоне на актрису Красноярского театра им. Пушкина, заслуженную артистку России Галину Саламатову обрушилась волна наград – и от публики, и от коллег по цеху. Лауреат фестиваля «Театральная столица», спецприз «Любимец публики» от компании «Балтика», наконец, Гран-при по итогам сезона от Союза театральных деятелей России.
В чем секрет успеха? Явно не в изобилии ролей: в прошлом сезоне у Саламатовой была всего одна новая работа, и то второго плана. Но столь единодушное признание нельзя назвать случайностью. В любой, даже не самой удачной постановке игра этой актрисы неизменно привлекает внимание. И запоминается надолго.
– Не могу забыть вашу Аркадину в «Чайке», Галина Вениаминовна. После этой роли в Минусинском драмтеатре воспринимаю вас как чеховскую героиню.
– А вы знаете, у меня ведь была всего одна роль по Чехову. К сожалению… В актерской профессии все непредсказуемо. И очень субъективно. Вот прежний главный режиссер нашего театра Александр Бельский видел меня лишь в рабоче-крестьянском образе. (Улыбается.)
– Что-то не припоминается ни одной подобной работы у вас в театре имени Пушкина!
– Их и не было! У Александра Юрьевича для меня вообще не нашлось ролей, а приезжие режиссеры занимали в основном в западном репертуаре. Хотя мне очень близка народная тема – я сама выросла в деревне. И с удовольствием сыграла бы в подобной постановке женщину с судьбой. Какой, например, у меня была Ефимия в «Хмеле», еще в Минусинске.
– А правда ли, что Алексей Песегов пригласил вас сыграть Ефимию в «Черном тополе», продолжении «Хмеля»?
– Мы с ним это обсуждали. Но не представляю, как бы я смогла совместить репетиции в другом городе со своей работой в Красноярске. Хотя идея, конечно, очень заманчивая – вновь выйти на минусинскую сцену, вернуться к образу этой героини спустя годы, провести параллель…
– Кстати, на минусинскую сцену вы недавно выходили – на театральном фестивале, со спектаклем «Бывшие сестры».
– Да, и для публики эта моя работа стала несколько неожиданной. (Смеется.) Представляете, в Минусинском театре я играла лишь положительных героинь, у меня там никогда не было отрицательных ролей! И вдруг – спектакль о сложных внутрисемейных отношениях, где моя Ольга – отнюдь не положительный персонаж. Публика, поначалу живо воспринявшая мой выход, замерла… А некоторые люди, которые должны были потом зайти ко мне за кулисы, так и не пришли – настолько отталкивающее впечатление произвел на них спектакль.
– Вас это задевает?
– Нет, не задевает – с этой постановкой мы и не ждали всеобщего признания. И в Красноярске ее не все принимают. Даже соглашаясь с присутствием в жизни столь резких конфликтов, как между героинями нашего спектакля, многие недоумевают: зачем тащить это на сцену? А что тогда показывать? Неужели только развлекательные спектакли, вроде «Он, она, окно и тело»? Но ведь проблема-то существует! В нашей стране это вообще больная тема, настоящая эпидемия – до того опустились, что даже родные люди не могут понять и простить друг друга! Нарушены все морально-нравственные нормы, во главе угла – материальное благополучие. А те, кто задумывается о нравственности, сегодня выглядят какими-то уродами, не от мира сего…
– Может быть, жизнь стала настолько трудна, что людям не хочется видеть ее отражение извне?
– Думаю, что пока человек, у которого нет лада в семье, не захочет признать, что в этом есть и его вина – а в семейных конфликтах неправы оба, – до тех пор в его жизни ничего не улучшится. И «Бывшие сестры», на мой взгляд, очень хорошо помогают увидеть это со стороны. У нас был очень показательный случай. Одна женщина с первого ряда, возмущенная жесткостью взаимоотношений между сестрами, встает во время акта, хлопает креслом и говорит: «Задолбали, б…дь!» И уходит. Понимаете, бытовая грубость для нее – как и для многих! – в порядке вещей. А происходящее на сцене она принять не может! (Смеется.) Хотя у нас как раз нет ненормативной лексики. Сейчас спектакль вообще стал мягче, объемнее. А состоялся он после того, как на него пошла молодежь, – у нее нет заслонов, молодые не закрывают глаза на подобные проблемы. Потому что, к сожалению, видят их сплошь и рядом…
– Ваша героиня стремится достучаться до своей сестры, обрести понимание. А насколько вам самой свойственно переживать чье-то неприятие?
– По молодости очень расстраивалась – вспыхивала как порох! Я Весы по гороскопу, долго добиваюсь равновесия в отношениях. Но если спустя какое-то время осознаю, что взаимности нет, бросаю это занятие. Не претендую на мудрость, но с жизненным опытом пришло понимание, что каждый человек индивидуален. Глупо на это обижаться. Еще глупее – оправдываться, с пеной у рта что-то доказывать… Вы знаете, об актерах часто говорят, что они заносчивые, неприступные. А я считаю, что никого не стоит впускать в свою личную жизнь. Тем более что применительно к нашей профессии слишком много публичных ярлыков.
– Пришлось с этим столкнуться?
– И не раз! Помню, еще в Минусинске, после театрального училища, мы с одной актрисой снимали квартиру. Так окружающие нас воспринимали весьма однозначно…
– Как богему?
– Что вы, какая богема в маленьком городке?! (Смеется.) Все гораздо прозаичнее. Иногда вечером после спектакля хотелось расслабиться. Нет, мы не выпивали – просто потихонечку пели песни. А соседи думали, что у нас шалман. Сразу по батарее – бум, бум, и до скандала! Однажды сосед ввалился с руганью, что мы его топим. И тогда – впервые в жизни! – я выставила человека за дверь. Отношение сразу изменилось, люди даже приходили потом извиняться. Но позже еще не раз приходилось доказывать, что ты такой же человек, как и все. И тоже заслуживаешь уважения.
– В профессии вы столь же требовательны?
– Я требовательна в первую очередь к себе. Мне не свойственно обольщаться на свой счет, успокаиваться, что уже всего добилась, завоевала зрителя – нет, мне всегда мало, мало, кажется, что можно сыграть лучше! Возможно, это от неуверенности в себе… Я вообще человек сомневающийся. Перед выходом на сцену не прошу у Господа помощи – прошу у него прощения. Не знаю, помогает ли мне это – но, во всяком случае, настраивает.
– Волнение перед началом спектакля не оставляет?
– Нет, меня неизменно колотит – и не только перед премьерой. К этому невозможно привыкнуть! Всякий раз выхожу, как в первый раз. Вероятно, еще и потому, что мои спектакли в последнее время шли нечасто. Например, «Игрок» – раз в месяц. А последняя новая работа была как раз в «Бывших сестрах», еще в позапрошлом сезоне.
– А как же злая душа Реганы в «Короле Лире»?
– Как говорит об этой работе моя партнерша Людмила Борисовна Михненкова (исполнительница роли злой души Гонерильи. – Е. К.), мы уже перешагнули тот рубеж, когда будем играть призраков. (Смеется.) Но, если серьезно, не ощущаю, что мало играю, – мои спектакли с репертуара не сходят.
– Заметила, что даже отрицательные персонажи в вашем исполнении не вызывают однозначного отторжения – им, скорее, сочувствуешь…
– Вы знаете, мне один режиссер как-то сказал: «Галя, не бойтесь играть откровенно – вы никогда не будете отталкивающей». (Улыбается.) Меня и саму смущает категоричность, однобокость. Считаю, что у любого злодея есть положительные стороны. Видимо, стараюсь найти их и в своих героинях.
– К слову, как складываются отношения с режиссерами?
– В молодости мне на них очень везло. И Николай Климентьевич Гудзенко, и Натан Израилевич Басин – они научили меня чувствовать сцену, помогли преодолеть скованность, стремились выявить многогранность индивидуальности. Но сегодня, к сожалению, нет режиссеров, обеспокоенных актерскими судьбами. Очень жаль молодых артистов – современные режиссеры в них не заинтересованы. Они обеспокоены какой-то своей постановочной концепцией. А актер вынужден существовать в этой разлинованной клетке. Благо если есть опыт – ты можешь сориентироваться в заданном пространстве, показать какой-то характер. А если опыта пока нет? Молодые зачастую используют лишь то, что им дала матушка-природа, какие-то институтские знания. Но после одной-двух ролей потенциал заканчивается – и все, они становятся беспомощными. Некоторые наши мэтры еще и придираются к молодежи – вот, мол, сплошные бездарности! Словно забывают, что мы и сами когда-то ничего не умели – пришли в театр и учились! Но без вдумчивого режиссера очень сложно – это как третий глаз, который должен направить, помочь актеру раскрыться. Таких, к сожалению, сегодня не хватает.
Елена Коновалова, "Вечерний Красноярск"
