Возможны ли перемены в маленьком провинциальном театре, где жизнь, казалось бы, давным-давно замерла и расшевелить этот сонный уклад никому не под силу? Канский драмтеатр уверенно доказывает, что провинциальность — понятие отнюдь не географическое. И что главное и первоочередное условие перемен — их сильное желание.
Штурмовой прорыв
Еще пару лет назад этот театр был одним из аутсайдеров на театральной карте края. На постановки приглашал лишь малоизвестных красноярских режиссеров (на чьи гонорары ему только и хватало средств). Результаты такого сотрудничества, как правило, не вызывали ни особого интереса, ни острой критики — спектакли, которые канский театр долгое время привозил на краевые фестивали, получались настолько невыразительными, что спорить о них было просто неинтересно. А это, как известно, для театра страшнее, чем самый громкий провал.
Все это прекрасно понимал Владимир Мясников, согласившись два года назад стать директором этого театра. И сделал ставку на громкий старт, заявив в репертуарный план ни больше ни меньше чем «Отелло» Шекспира. Абсолютно не задумываясь в тот момент, есть ли у него исполнители для столь серьезной постановки. Энергичному директору удалось увлечь своей идеей молодого питерского режиссера Романа Ильина. В краевом министерстве культуры, поколебавшись, спектакль поддержали финансово. Хотя в успех проекта мало кто верил — мол, кому в Канске нужен «Отелло»?! Был ли это снобизм мегаполиса или устоявшийся стереотип, что сложным материалом публику в театр нынче не заманишь, — теперь уже не важно. Результат превзошел все ожидания: на всех показах «Отелло» в театре аншлаги, и похоже, что у него серьезные шансы поехать весной в Москву на национальный театральный фестиваль «Золотая маска». Неплохо для театра, о котором еще совсем недавно за пределами Красноярского края никто не слышал.
Новые акценты
Роль Отелло в спектакле Ильина играет сам Мясников (актер по образованию). На роль Яго режиссер пригласил красноярского артиста Андрея Пашнина. И с выбором ключевых фигур не ошибся. Собственно, именно взаимоотношения этой пары — стержень постановки, а Яго в трактовке Ильина неожиданно вообще вышел на первый план. До такой степени, что спектакль было бы справедливо назвать его именем. Да, интриганство Яго — главный двигатель и в самой пьесе Шекспира, именно из-за его навета случилась вся история. Но у Романа Ильина этот герой представлен еще четче, еще острее. В исполнении Пашнина он не обиженная сошка, которая мстит лишь потому, что ее обошли со званием лейтенанта. Здесь он — кукловод, умелый и ловкий манипулятор, который сталкивает людей лбами из любви к своему подлому искусству. И с любопытством исследователя наблюдает, как они попадаются в простейшие ловушки. Ничего нового — Яго играет на самых примитивных страстях. Но как играет! Во время просмотра невольно вспомнилась строчка из песенки Остапа Бендера в фильме «12 стульев»: «Разбор грехов моих оставьте до поры, вы оцените красоту игры!»
Любовная линия Отелло и Дездемоны (Татьяна Мамичева) не столь убедительна, актриса заметно уступает своему партнеру. Но 13 ноября канская драма покажет этот спектакль в краевом центре, и Дездемону в нем сыграет одна из самых интересных и глубоких актрис Красноярского театра им. Пушкина Екатерина Соколова. И что-то мне подсказывает, что это будет совсем другой спектакль...
На подлинных историях
К открытию нового творческого сезона театр представил еще две премьеры — сказку «Мэри Поппинс» (также в постановке Ильина) и «Житель города К.» (режиссер Геннадий Тростянецкий). Первая уже получила приглашение на Всероссийский фестиваль театрального искусства для детей «Арлекин», который пройдет весной в Санкт-Петербурге. Перспективы второго представляются еще более интересными.
Во-первых, уже то, что за него взялся известный питерский режиссер и педагог Тростянецкий (кстати, учитель Романа Ильина), кажется чем-то фантастическим. Его в Красноярске не могут уговорить на постановку, а он согласился ставить в маленьком Канске! Собственно, ему и принадлежит идея этого необычного спектакля, который построен на подлинных историях канских жителей. Причем многие из них артисты рассказывают со сцены от своего имени, и выглядит это абсолютно естественно. Спектакль пока что неравномерный: если первый акт в нем выстроен почти идеально и местами вызывает шквал эмоций, то второй откровенно провисает — и по динамике, и по содержанию. Рождался он этюдным методом, из бесчисленного множества историй в эту коллективную работу вошла лишь малая часть. И местами отчетливо видно, как не хочется режиссеру расставаться с чем-то зацепившей его историей, хотя она и выпадает из общей канвы.
Есть и еще одна проблема — временная. Львиная доля сюжетных линий — воспоминания героев о прошлом. Что, может быть, близко и понятно старшему поколению зрителей. Но абсолютно необъяснимо для молодежи. Как, например, история о праведном пионере, который случайно узнает, что его мать покупает ворованную дефицитную ткань. И устраивает разгон сначала ей, а потом своей однокласснице, чья мама и принесла с фабрики злосчастные отрезы. Кто такие пионеры, почему обыкновенная ткань местного производства — большой дефицит? Попробуй объясни это юному поколению! Но вопросы эти возникают и требуют ясности.
И все же, несмотря на все спорные моменты в спектакле, сама возможность поработать с таким наставником, как Тростянецкий, — большая удача для артистов, к тому же доселе не избалованных качественной режиссурой. И огромный опыт. В ноябре Геннадий Рафаилович вновь приедет в Канск на вторую режиссерскую лабораторию, а заодно и свой спектакль дошлифует. И думается, настоящий резонанс от его «Жителя города К.» еще впереди.
Елена Коновалова, фото из архива Канского драмтеатра, «Вечерний Красноярск» № 42 (283)
