Первые посетители
«Допетровские времена вперемежку с каменным веком! Огонь добывают кресалом... Лучина... Летом босые, зимой обувка — из бересты. Жили без соли. Не знают хлеба. Язык не утратили. Но младших в семье понимаешь с трудом... Контакт имеют сейчас с геологической группой и, кажется, рады хотя бы коротким встречам с людьми. Но по-прежнему держатся настороженно, в быту и укладе жизни мало что изменили. Причина отшельничества — религиозное сектантство, корнями уходящее в допетровские времена. При слове „Никон“ плюются и осеняют себя двуперстием, о Петре I говорят как о личном враге. События жизни недавней были им неизвестны. Электричество, радио, спутники — за гранью их понимания», — так рассказывал о первом посещении Лыковых красноярский краевед Николай Журавлев своему знакомому — московскому журналисту Василию Пескову.
Нашли семью Лыковых, которая жила в таких условиях, в хакасской тайге в 250 км от ближайшего жилья в 1978 году. Экипаж вертолета проводил разведку для геологов и обратил внимание на разбитый на горе огород. Геологи исследовали в тех местах месторождение железной руды. Первая группа была небольшой — всего 4 человека. Поэтому решили сразу познакомиться с «соседями» и пришли к заимке. Их встретил глава семьи Карп Осипович, а в доме находились две его дочери Наталья и Агафья.
Руководившая группой Галина Письменская рассказывала, что Лыковы очень испугались появления людей, у женщин началась истерика.
«И на свет божий, как в сказке, появилась фигура древнего старика. Босой. На теле латаная-перелатаная рубаха из мешковины. Из нее ж — портки, и тоже в заплатах, нечесаная борода. Всклокоченные волосы на голове. Испуганный, очень внимательный взгляд. И нерешительность... Одеты дочери были так же, как и старик, в домотканую конопляную мешковину. Мешковатым был и покрой всей одежды: дырки для головы, поясная веревочка. И все — сплошные заплаты», — так описывала внешний вид хозяев заимки геолог.
Говорить с таежными отшельниками оказалось сложно из-за обилия старинных слов, значения которых гости не знали.
«Манера говорить тоже была очень своеобразной — глуховатый речитатив с произношением в нос. Когда сестры говорили между собой, звуки их голоса напоминали замедленное, приглушенное воркование», — писала Галина Письменская.
Только через несколько дней выяснилось, что в семье есть еще два человека — Саввин и Дмитрий, сыновья Карпа Осиповича. Жили они отдельно, в 6 км от отца и сестер, но зимовали все вместе. Жена хозяина умерла в 1961 году, предположительно от голода, на 60-м году жизни.
Добровольные изгнанники
Журналист Василий Песков писал, что родители Карпа Осиповича приехали из Тобольской губернии и поселились в староверческой общине в 150 км от Абазы. В 1923 году до заимки якобы добралась какая-то банда, после чего несколько семей ушли еще глубже в тайгу и обосновались на Каире — небольшом притоке реки Абакан. В 30-е годы семья Лыковых снова снялась с места и с двумя детьми — Саввином (1926 г.р.) и Натальей (1936 г.р.)— ушла в глушь. С собой Карп Осипович и Акулина Карповна забрали «все железное» и инвентарь, иконы, а также старинные богослужебные книги.
Столбисты, спасенные звери и любовь до конца жизниБолее подробно описывает ситуацию с уходом в тайгу Тигрий Георгиевич Дулькейт — брат Джеймса Георгиевича, создавшего вместе со своей женой Еленой Александровной Крутовской знаменитый «Живой уголок» на Столбах. С 1940-х годов он работал в Алтайском заповеднике, который в то время распространялся и на часть нынешней Хакасии, встречался с Лыковыми и знал многих их родственников.
В своей книге, посвященной семье отшельников, Дулькейт рассказывал, что сначала Лыковы жили на Алтае. Еще в конце XIX века отец Карпа Осиповича перебрался в небольшой поселок Тиши. Кроме Карпа в семье было четверо детей, еще четверо умерли в детстве. Нельзя сказать, что семья жила затворниками — молодые люди бывали в гостях у родных в других поселениях. Когда Карп Осипович повзрослел, он нашел себе жену в селе Дайбово на реке Бия (ныне Турочакский район), причем Акулина Карповна происходила из зажиточной семьи.
С приходом советской власти и началом коллективизации староверы предпочитали скрываться. Шесть семей, включая трех братьев Лыковых, ушли в верховья Абакана, где основали поселение, которое называли Верхней кержакской заимкой. Связи с деревнями они не теряли, с удовольствием взаимодействовали с учеными, которые взялись за изучение этих мест.
В 1930 году был создан Алтайский заповедник, и поселение, расположенное на его территории, оказалось вне закона. Но мужчины изъявили желание наняться на работу, поэтому их временно оставили в покое. Продолжалось это до осени 1933 года, когда поселенцев все же попросили освободить территорию. Требование они встретили без возражений, следующей весной Карп Осипович с женой и сыном ушли на Алтай на реку Лебедь, а к осени приехали обратно, чтобы помочь с переездом младшему брату Евдокиму. Он планировал работать в заповеднике, и уже была договоренность, что он с семьей переедет на новый кордон. Должность была «лакомая», поэтому кто-то написал на него донос. Разобраться в ситуации поручили наблюдателям заповедника. Братьев Лыковых они застали, когда те копали картошку. Появившаяся из леса группа была с оружием и в незнакомой форме. Евдоким кинулся в сторону избы, и у одного из наблюдателей сдали нервы, и он выстрелил староверу в спину. Естественно, в отчете было указано, что стрелять пришлось из-за оказанного сопротивления.
Карп Осипович похоронил брата, помог его семье добраться до другого поселения, а сам вернулся домой на реку Лебедь. Там Лыковы задержались на несколько лет после рождения дочери Натальи. В 1937 году убийством Евдокима заинтересовались сотрудники НКВД, после беседы с которыми Карп Осипович решил уйти с семьей в тайгу и обосновался в верховьях Большого Абакана.
Последние встречи
Сказать, что после этого семья Лыковых не контактировала с миром, было бы неправильно. В августе 1940 года их заимку посетила группа наблюдателей заповедника. Они знали о Лыковых, и руководитель группы предложил Карпу Осиповичу работу с проживанием тут же, на Абаканском кордоне. Семью обещали обеспечить припасами, выдать корову и овец. До кордона по конной тропе можно было добраться от управления заповедника в поселке Яйлю на Алтае, расстояние между ними составляло около 60 км.
На переселение отшельники сначала согласились, переезд назначили на весну. Но потом Карп Осипович то ли испугался, то ли передумал, и его оставили в покое. С началом войны НКВД интересовали все неучтенные граждане, поэтому к Лыковым тоже проявили интерес. За Карпом Осиповичем даже отправили отряд — поймать или добиться выселения из тайги. Встречи с непрошенными гостями удалось избежать, после чего Лыков принял решение спрятаться еще дальше в таежную глушь. Так семья оказалась на Еринате. Уже там родились двое младших детей — Дмитрий (в 1942 году) и Агафья (в апреле 1945 года).
«Там, где решили обосноваться, дно долины сравнительно широкое; с небольшого прилавка хорошо видно, что с трех сторон, полукругом, склоны гор — сплошные скалы, а если посмотреть вверх по реке Еринат, видна в скалах узкая щель, „щеки“ которой абсолютно отвесны. Из этих ворот вырывается из объятий ущелья грохочущий Еринат и, пошумев по каменному руслу, вливается в Абакан. Дальше пути нет, идти некуда», — писал Тигрий Дулькейт.
Уже после окончания войны, в 1946 году, на Еринате появились военные топографы. Они провели несколько дней около заимки, и командир сумел как-то найти общий язык с отшельниками. Их заимка даже была нанесена на карты, имевшие гриф «Секретно», а Карп Осипович рассказывал о местах вокруг.
Офицер оставил Лыковым всю имевшуюся у отряда соль и уговаривал перебраться к людям. Но добился он прямо противоположного результата — Карп Осипович решил еще глубже уйти в тайгу.
Позднее сотрудники заповедника пытались узнать о судьбе отшельников, надеясь, что те вернулись к людям. Но в староверских поселках о них никто ничего не слышал.
«Надо отметить, что действий Лыкова никто не одобрял, практически все осуждали его за упрямство, за то, что прячется от людей, не считаясь ни с кем и ни с чем. Жалели его жену Акулину Карповну и детей, которые волей отца были обречены на лишения», — писал Дулькейт.
Сотрудники заповедника последний раз взаимодействовали с Лыковыми в 1951 году, а спустя еще 7 лет, в 1958 году, Карпа Осиповича с женой встретила группа московских туристов.
После этого о существовании семьи не вспоминали 20 лет. Способствовал этому и тот факт, что заповедник ликвидировали, а при восстановлении в 1962 году заимка Лыковых в состав нового образования не попала.
Быт на заимке
Летописец семьи Василий Песков попал к Лыковым в 1982 году. До этого осенью один за другим умерли старшие дети Карпа Осиповича. Говорилось, что причиной стал нарушенный иммунитет и «зараза», которую привезли геологи, но Агафья рассказывала, что Дмитрий заболел, так как после охоты разгоряченный помогал старшему брату на рыбалке, а потом еще и картошку копал. Саввин же имел давние проблемы с «животом» и «надорвался» при строительстве дома, который так и остался недостроенным. В живых оставался только сам старик Карп Осипович и Агафья.
Песков писал, что отшельники не имели совершенно никаких понятий о гигиене — ходили в грязной одежде, лишь изредка летом, стирая ее в корыте с нагретой солнцем водой с добавлением золы, а на вопрос о бане отвечали неизменное: «Нам не можно». Руки «мыли», а точнее, поливали водой, только после контактов с чужими людьми.
Жили Лыковы в хижине площадью 7 шагов на 5 с крохотным окошком. Внутри стены были покрыты многолетней копотью, под крышей были подвешены шесты для сушки одежды, а вдоль стен — полки с берестяной посудой с продуктами: сушеной картошкой и кедровыми орехами. Внизу были широкие лавки, где можно было сидеть или спать. Посередине жилища — срубленный топором стол. У входа была сделана русская печь из камня, труба тоже из каменных плиток, облицованных глиной и стянутых берестой. Печь служила постелью главе семьи, а Агафья спала между печкой и столом. Ложились отдыхать, не раздеваясь, даже не снимая обуви.
Геологи, которые работали в 15 км от заимки, снабдили Лыковых еще одной печкой, так как зимой в хижине было очень холодно. Так как кроме людей в хижине обитали кошки, дверь была постоянно немного приоткрыта. Только это спасало от духоты и неприятных запахов. Как в таком жилище могли поместиться шесть человек — совершенно невозможно представить.
Тигрий Дулькейт писал, что в первые годы отшельничества у Лыкова было ружье и патроны. Он лично видел результаты охоты и пошитую из шкур обувь. Но патроны кончились, поэтому семья могла охотиться только древними методами — с помощью охотничьих ям.
Одежду делали из ткани, которую ткали из самостоятельно выращенной конопли. Питались тем, что давала тайга и река, а также небольшой огород. В нем росли картофель, репа, лук, горох и немного ржи.
Посуду делали из бересты и долбили из дерева. Все металлические вещи, привезенные еще в давние времена со старого места жительства, использовались до последнего. Огонь добывали древним способом — с помощью кресала и трута.
Так что выжить Лыковым удавалось только благодаря тяжелому труду. Что больше всего удивило гостей — все Лыковы умели читать и писать. Счет дням они вели на память. За это отвечал старший брат Агафьи Саввин.
Контакты с миром
Те, кто встречался с Лыковыми в первые годы «открытия» их семьи, рассказывали, что они отказывались принимать какие бы то ни было продукты и не ели еду чужаков. А вот одежду и обувь, только новую, они брали с радостью, как и металлические предметы, например, иголки и рыболовные снасти. Геологи снабдили их семенами, что позволило расширить скудный рацион. Привезенные геологами кошки помогли избавиться от мышей, воровавших зерно, портивших овощи и орехи. Позднее на заимке появились козы и собаки.
Тигрий Дулькейт писал, что младшие члены семьи — Дмитрий и Агафья — легче всех нашли контакт с геологами. Василий Песков подтверждал, что Дмитрий вполне мог бы «прибиться» к людям. В нем не было фанатичной веры его старшего брата. Проверить, так это или нет, помешала смерть большей части семьи.
Геологи взяли над семьей «шефство» — привозили им необходимые вещи, помогали по хозяйству. Дом, который начали строить еще при жизни большей части семьи, решено было не достраивать. Сначала Карп Осипович и Агафья перебрались в избушку братьев, а потом, в 1987 году, вернулись в старое поселение, которое покинули в 1945-м. Именно там сейчас и живет Агафья. Удобство места, среди прочего в том, что вертолет может сесть в 200 метрах от дома.
После первых публикаций о семье в «Комсомольской правде» нашлись родственники Агафьи по матери. Жили они в Шории (Таштагольский район Кемеровской области). Они приезжали на заимку с геологами, звали отшельников к себе жить, обещая обеспечить домом на отшибе и огородом. Карп Осипович отказался, но попросил разузнать, можно ли туда пристроить дочь.
В 1986 году Агафья решилась и (почти что против воли отца) отправилась к родным в Килинск. Видно было, что ей понравилась удивительная жизнь, но после смерти отца в феврале 1988 года, Агафья наотрез отказалась переезжать к родным — «Тятенька благословенья уйти не дал...»
В 1989 году у Агафьи появился жених — дальний родственник из Абазы. Он работал у геологов лодочником, привозил продукты, а потом решил поселиться на заимке. «Свидетелем» со стороны жениха выступил начальник партии, Агафья попросила благословения у монашек на Верхнем Енисее (Тува).
Но брак завершился так же быстро, как был заключен. Переезжать в Таштып Агафья отказалась, семейная жизнь не заладилась. Через короткое время она заявила геологам, что «отрекается» от мужа, а у монашек попросила покаяния.
Тем же летом ей организовали поездку в монастырь в Туву. Через месяц она решила вернуться, но вертолета не было. Подвезли ее экстремальным способом спортсмены-водники, которые сплавлялась на плоту по Каа-Хему. Эта река 5-й категории сложности, с порогами, но все прошло спокойно. Из Кызыла Агафью на самолете отвезли в Абакан, а потом доставили в Таштып и обратно на заимку. Это был последний год работы геологоразведочной партии.
После этого у отшельницы регулярно появлялись какие-то помощницы, одна прожила рекордные 5 лет, но потом вернулась в Москву к семье. Какое-то время рядом жил бывший геолог Ерофей Седов. Еще в 80-е он покинул партию и попытался зарабатывать охотой, потерял жилье и ногу. На заимке он «отвечал» за заготовку дров, жил в собственной избушке в удалении от Агафьи. Василий Песков говорил, что затворники постоянно ругались. В 2015 году Ерофей Седов умер.
В 2016 году была предпринята еще одна попытка вывезти Агафью в город. Ее госпитализировали после жалоб на сильные боли в ногах, а также обследовали большую шишку, которая выросла у нее на теле. Оказалось, что это доброкачественная опухоль (липома), которая не угрожает здоровью. Остаться у родных Агафья в очередной раз отказалась, и на вертолете МЧС ее вернули домой.
Позднее митрополит старообрядческой церкви приглашал Агафью переехать в Москву, но она отказалась. С 2019 года Агафья переписывается со своим двоюродным племянником Антоном, он прилетал к ней в гости.
Отшельнице выдали «тревожную кнопку», которую надо нажимать при крайней необходимости, но она пользовалась ей слишком часто. Теперь у Агафьи — спутниковый телефон с постоянной связью с заповедником и духовником.
В 2021 году для отшельницы построили новый дом, который освятили по всем правилам. Ей регулярно помогают волонтеры, в том числе московские студенты, держат под контролем инспекторы заповедника. Но помощники на заимке долго не задерживаются. Способствует этому и неуживчивый характер самой Агафьи.
История Лыковых достаточно печальна — поддавшись своим страхам, родители обрекли детей на жизнь в полной изоляции от цивилизации. Была ли для семьи реальная опасность в контактах с миром, никто и никогда уже не узнает. С момента обнаружения отшельников прошло много лет, но до сих пор исследователям интересна та жизнь, которую они вели во времена полного затворничества, потому что она позволяет понять давно ушедшую эпоху.
Анна Кравченко специально для Newslab
По материалам повести Василия Пескова «Таежный тупик», книги Тигрия Дулькейта «Лыковы» и документам Красноярского краевого краеведческого музея.
