Редактор газеты «Музыкальное обозрение» Андрей Устинов производит впечатление человека к пустым формальностям и халтуре безжалостного. Если что-то делать, то делать осмысленно, хорошо и до конца. Этот, свойственный ему принцип, проявился даже в блице. Короткие вопросы в финале разговора, которые требовали одной-двух фраз, превратились в дополнительных пять минут беседы.
Вы удивительно постоянны в своем пессимизме в отношении оценки состояния отечественной академической музыки. У нее есть хоть какая-то надежда?
Она не иссякает, потому что земля наша, российская, родит и родит таланты. Именно музыкальные, несмотря на то, что происходят всевозможные вещи, которые препятствуют их появлению.
Например?
Стареет преподавательский состав в музыкальных школах. А преподаватели это те люди, которые отбирают таланты, смотрят, когда, кто и где проявил музыкальные способности. Очень большое влияние оказывает демографический спад. Проблемы, которые поставили государство и состояние экономики перед искусством и музыкальной культурой, довольно тяжелые.
Ребят, получающих музыкальное образование, как-то готовят к суровым реалиям?
Нет, мало того — «фурсенковщина» нанесла много ударов по музыкальному образованию. Вдруг начали возникать разговоры о том, что к музыкальным индивидуальным занятиям нужно прибегать только после
Вы часто говорите о роли государства. Если оно выделит необходимое финансирование и устранит все бюрократические препятствия, то это все резко изменит к лучшему?
Это даст свободу педагогам и учебным заведениям. Предоставит пространство для творческих проявлений. Я в этом уверен. Хотя деятели искусства характерны тем, что даже не плати ты им деньги, а они все равно будут работать. Потому что призвание побороть очень сложно.
Реализации этого призвания в нашей стране хоть что-то помогает?
Я не абсолютно пессимистичен. У нас все-таки разрослась музыкальная инфраструктура. Но меня сильно опечалит, если начнут закрываться заведения и исчезать оркестры, если качество начнет падать. А оно и так с трудом держится на уровне. Вообще я глубоко убежден, что искусство требует денег. Оно не может жить по законам рынка, ему удается с ним только сосуществовать. Но все умные люди всегда прекрасно понимали, что необходимо создавать противовесы воздействию рынка на культуру. Потому и существуют разные благотворительные фонды и стипендии.
С их помощью можно выращивать таланты искусственно и массово?
Кто-то может заявить, что нам через двадцать лет потребуются, например, профессиональные юристы. Но также можно сказать, что у нас уже нет гобоистов, фаготистов, скоро не будет духовиков вообще. Мы об этом заявим и начнем их всюду искать. Можно такое сделать... Но когда у нас был великий Ростропович, через какое-то время непонятным удивительным образом в России и мире вдруг виолончельное искусство пережило резкий подъем. А со скрипачами как была проблема — так и остается. Понять причину нельзя. Хотя ее, вероятно, возможно вычленить и обследовать, но не досконально.
Что более всего влияет на развитие искусства и появление в этой сфере новых талантов?
Сама среда обязана давать запросы. Требовать должно общество. Само по себе ничего не произойдет. Мне рассказывали, что вдруг повысился конкурс на вокальное отделение. А причина была в том, что по телевизору начали показывать бездарные передачи типа «Стань звездой». И мамы с девочками решили: «Что если я дочь отдам в певицы, а она через какое-то время станет знаменитой?». Благодаря этому все заинтересовались вокальным отделением. Но это не решило проблему поиска талантов. Это искусственное, глупое предприятие. Когда на западе начался расцвет оперного театра, когда мы стали видеть выдающихся певцов, а оперные события стали общественными, это стало привлекать настоящие дарования.
Насколько качественно сегодня журналисты пишут об академической музыке?
Отношения между СМИ и искусством, к счастью, начались. Я убежден, что медиа и сфера искусства должны вступить в некий сговор перед обществом. И участвовать в процессах не удаленно, а непосредственно. Но вообще массовая глупость распространяется все шире. Трудно сказать, может, и раньше так было. Но мне казалось, что мои коллеги больше знали, к большему стремились. Среда искусства требует постоянного самосовершенствования, постоянного подтверждения таланта. Это довольно сложно.
Вы принимаете синтез популярной и академической музыки? Как вам опера, исполненная в стиле металл?
Я бы к этому отнесся брезгливо. Я против этого. Ведь история развития человечества создает какие-то табу и ограничения. Другое дело, что всегда есть крайность невежественности, невоспитанности, хамства. И если она допускается на публичном уровне, то она становится приемлемой и на иных уровнях. Если на телевидении изменится речь — начнут «гэкать», «шокать» — то это тут же распространится. Я много езжу по России и слышу, что интонации речи становятся совершенно несусветными. Видимо, молодежная аудитория — это настолько замкнутое сообщество, что оно уже не слышит, как его речь звучит со стороны, в другом месте — в театре, на экране.
А если продукт синтеза станет популярным?
Вряд ли. Разве сильное развитие получила рок-опера? Повторилось что-нибудь подобное «Иисус Христос — суперзвезда»? Попытки были исключительно убогие. Сама история подсказывает, что будет жить, а что нет. Жанр не стал популярным. Наоборот — люди кинулись на мюзиклы. И опять — когда начинаем входить в теорию мюзикла, то понимаем: это американское явление, все мюзиклы похожи друг на друга. Это машина, аппарат, который всегда дает один и тот же коктейль. У каждого жанра должен быть свой язык! А рок-музыке не свойственен язык оперы. Что написано для трубы, трудно сыграть на другом инструменте. Зачем сочинять звуки на инструменте, который не должен их извлекать? Вероятно, нужно создать новый. Или быть аккуратным, подбирая подходящий. Мы словно идем по минному полю, прощупывая нужный путь. Двигаясь по ошибочному, можно взорваться.
Вы за то, чтобы все стояло на своих местах?
Просто есть разные понятия и уровни. Существует художественная самодеятельность. Она представляет собой домашнее, клубное творчество. Тут, как в спорте, который бывает любительским, а бывает таким, где стремятся к высшим достижениям. Никто из любителей не пытается доказать свое право на участие в Олимпиаде. Есть достижения именно высшего таланта. Понимание этого нам необходимо. Эта планка жизненно важна, она показывает состояние духовности общества. Если она исчезнет, значит, все мы станем суше, глупее, ниже и проще. Существуют громадные памятники искусства, которые стоят веками и с ними ничего не происходит — их помнят. И мы должны понимать, что если когда-то были и функционировали механизмы, которые помогали творить Баху, значит и нам нужно их сохранять. Если мы отказываемся от высших понятий, то и Бах был ошибкой.
Блиц. Что спасет русское искусство?
Талантливые люди. По-настоящему, не псевдо. Личности, яркие лидеры. Это противодемократическое утверждение. Потому что сегодняшние крайности демократии доводят до предоставления права каждому сказать: «А чем это ты талантливее меня? У нас всех одинаковые задатки». Поэтому спасут яркие личности, об которых кто-то обжигается, а кто-то согревается.
Что способно погубить?
Механизм, действующий наоборот: бездарности. Серость, которая заполоняет все. Есть у меня на этот счет любимая фраза — «Чем ниже великаны, тем выше карлики, чем выше карлики, тем ниже великаны». Страшная, не всегда точно понимаемая и работающая, но правдивая.
Последнее самое сильное приятное художественное впечатление.
Я вообще человек художественных впечатлений. Я на них настроен, поэтому всюду всегда их ищу. Несколько лет назад в Москве выступал Симфонический оркестр Мюнхенского радио. Это было что-то феноменальное... Большое впечатление производит на меня «Русский реквием» Александра Чайковского. Мощное сочинение, имеющее свою сильную эмоциональную подоплеку.
А самое неприятное?
Телевизионные программы, связанные с оперными проектами. «Призрак оперы» — вот это пошлятина! И даже то, что сделал телеканал «Культура», меня расстроило. На сцену вышла певица Вероника Джиоева, чтобы получить первую премию. Я позже прочитал ее интервью, которое она дала в Новосибирске. Там она сказала, что была как павлин в курином инкубаторе. Пришла настоящая оперная певица, а здесь вот это... И телевидение позволяет себе такой суррогат, которым подменяется большое искусство. Вообще все, что отдает пошлостью в искусстве — это катастрофа. Но бездарности нужно чем-то оправдывать свое существование. Она воинственна.
Артем Егоров для интернет-газеты Newslab.ru
