21 марта в музыкальном баре Loft выступили электронные кудесники из Исландии GusGus. Newslab.ru немного пообщался с ветеранами мировой электронной музыки, расспросив об их творческом наследии, бывших участниках и балалайках.
Интервью протекало небезынтересно — решив, что отправить на разговор нужно кого-то одного, музыканты в результате сошлись на кандидатуре вокалиста Хёгни Эглиссона, самого молодого участника коллектива, присоединившегося к GusGus всего пару лет назад. Однако в процессе более опытные участники, вроде бы занятые своими делами (Стефан сидел, уткнувшись в телефон, Даниэль прогуливался по гримёрке с бокалом вина в руках), постепенно тоже стали втягиваться в разговор, поправляя и дополняя своего юного коллегу — Стефан периодически вставлял что-нибудь, не отрываясь от телефона, Даниэль подкрадывался к Хёгни сзади и подавал свои реплики, выглядывая у него из-за плеча, в общем, разговор проходил в тёплой и дружественной обстановке.
Не оглядываться назад
Как проходит российский тур?
Хёгни: Отлично, отлично.
Вы просто в твиттере перед приездом к нам написали, что устали, вот красноярские слушатели и озаботились немного. Что случилось?
Стефан: Да, это мы утром написали, и правда уставшие были. Но потом выспались — и нормально!
Хёгни: Это они устали — а я моложе, энергичней, я про это не думаю.
Ясно. GusGus давно на сцене, почти двадцать лет — вам не сложно при таком внушительном количестве записанного материала выбирать, что именно исполнять на концертах?
Хёгни: Да нет. Наша группа уже несколько лет действует так — мы берём узкий фокус, сосредотачиваемся на конкретной эре. Есть альбом, у него есть определенная концепция, есть песни, которые эту концепцию выражают — так что когда мы едем в тур, мы именно эти песни и поём. Мы не оглядываемся назад, не вытаскиваем старые песни из шляпы — нам важно то, что происходит сейчас.
И поэтому все альбомы отличаются друг от друга — потому что каждый из них воспринимается группой как самостоятельный проект?
Хёгни: Именно. Тут получается двойная выгода — таким образом и мы развиваемся как артисты, не стоим на месте и сохраняем разум открытым ко всему новому, и слушателям с нами интересно, потому что мы всё время предлагаем им свежий взгляд.
То есть, если кто-то надеется услышать сегодня старые песни, то им не повезло?
Хёгни: Не повезло.
Это я.
Хёгни: Сочувствую (смеётся). Тут вот ещё в чём дело — музыкантам же важно чувствовать, что они живы, что они горят. А когда начинаешь повторяться, играть одно и то же год за годом, это ощущение жизни, эту волю к тому, чтобы и дальше делать что-то своё, можно легко потерять.
Даниэль: И я вот ещё что добавил бы — я, кстати, Даниэль, играю в этой же группе (смеётся). Понимаешь, на концерте мы не просто берём и поём песни — мы создаём особую атмосферу. А как создать атмосферу песнями, которые ты написал пятнадцать лет назад? Важно ведь то, что ты ощущаешь сейчас, то, что тебя задевает и заставляет переживать в настоящем — об этом мы и поём.
Хёгни: Ну да, это вопрос целостности впечатления, единения атмосферы и музыки — а если начать складывать вместе песни разных лет, то никакой целостности не получится.
Балалайка, банджо и Рождество
Но, кстати, если говорить о том, что каждый альбом работает как самостоятельный проект — нет ли ощущения, что на двух последних пластинках, «24/7» и «Arabian Horse», GusGus нашёл какой-то постоянный звук, которого и придерживается? Или следующий шаг будет в каком-то радикально ином направлении?
Хёгни: Хм, хороший вопрос. Мы пока только-только начали работу над новым материалом — пишем песни, обсуждаем, какое звучание мы хотим сделать, но ещё пока ничего конкретного нет, только самые первые намётки — так что сказать, во что это, в конце концов, выльется сейчас никак нельзя. Но вообще ты, наверное, прав — мне тоже кажется, что между «24/7» и «Arabian Horse» много общего.
Даниэль. Ну нет. Общее, может, и есть, но подход ведь совершенно разный — «24/7» очень внутренняя, закрытая пластинка, в то время как «Arabian Horse» более энергичная, масштабная, разнообразная. Это как альбом-интраверт и альбом-экстраверт, так сказать.
Ну да. И я ещё заметил, что на песнях с «Arabian Horse» используется много акустических инструментов — вы когда-нибудь думали о том, чтобы записать так весь альбом, только на живых инструментах, без использования электроники?
Хёгни: Это ты нам предлагаешь так сделать?
Ну, если вам интересно, можно считать что предлагаю.
Хёгни: Лично мне кажется, что это интересная идея. Я считаю, что...
Стефан (не отрываясь от телефона): Никогда!
Хёгни (смеётся): Ну, да. Нет, правда — у живых инструментов и правда звук более тёплый и привычный; хотя, может, это просто потому, что людские уши к таким инструментами привыкли за много веков. У электронной музыки попросту не было в запасе столько времени, чтобы приучить людей к себе. В любом случае, мне очень нравятся эти инструментальные вставки на «Arabian Horse», хорошо получилось.
Кстати, в этих кусках на последнем альбоме прослеживаются какие-то балканские, или даже славянские мотивы. Откуда они вдруг у исландской группы?
Хёгни: Это спонтанно как-то вышло. Было Рождество, мы торчали в студии, и там был диск с русскими песнями, спетыми под балалайку — мы вообще любим русскую музыку, народные песни, классику, всё такое... В общем, у нас был аккордеон, потом внезапно к нам зашёл приятель, у которого было банджо, и вот как-то так всё пошло-поехало — мы наиграли что-то, получилось интересно, мы добавили это на альбом. Вот это и есть студийное волшебство.
Всё-таки нельзя не спросить — вас раньше было девять человек, а потом стало значительно меньше. А что произошло с остальными, с теми, кто был в первом составе?
Даниэль (пожимает плечами): Ну, кто-то остался, а кто-то решил дальше жить своей жизнью. Как я, например — я же был в группе с самого начала, но потом ушёл, потому что хотел заниматься чем-то другим; записал сольный альбом, работал над инсталляциями вместе с женой, она у меня визуальная художница. А потом вернулся — посвежевший, отдохнувший.
Ну и последний вопрос — есть ли у вас, как у жителей северной страны, какой-нибудь совет нам, жителям другой северной страны, как лучше всего выживать в таких суровых северных условиях?
Хёгни: Пишите музыку! (смеётся) Творите, думайте, чувствуйте, создавайте что-то такое, что сможет достучаться до чего-то, что есть внутри других.
Стефан: Танцуйте и любите друг друга!
Сергей Мезенов
фото: Максим Киселев
