Режиссер — Баз Лурманн
В ролях: Леонардо Ди Каприо, Тоби Магуайр, Кэри Маллиган, Джоэл Эдгертон, Элизабет Дебики, Айла Фишер, Джейсон Кларк, Аделаид Клеменс, Амитабх Бахчан
Продолжительность — 143 мин
«Какой это Гэтсби?» — на этот ключевой вопрос из знаменитого романа Фрэнсиса Скотта Фицджеральда попытался ответить Баз Лурманн, автор «Ромео + Джульетты», «Мулен Руж» и «Австралии». Его «Великий Гэтсби» — размашистый аттракцион на два с половиной часа; и с ответами в нём всё довольно непросто.
«Гэтсби» Фицджеральда за свои неполные сотню лет окончательно оформился в Великий Американский Роман, золотую классику 20-го века. Какой-то определяющей экранизации при этом (учитывая, что выход Лурманна — уже шестая по счёту попытка) роман пока не нажил — скажем, на версию 1974-го года с Рэдфордом по сценарию Копполы (сменившего на этом посту Теннесси Уильямса) кивают в качестве таковой даже реже, чем отмечают её беспрецедентные снотворные качества.
Великое, конечно, лучше всего видится на расстоянии, но прямо сейчас упрямо кажется, что судьба-злодейка намекает: звание главной экранизации романа лурмановскую версию Гэтсби тоже обойдет. Лурманн, справедливо, в общем-то, предполагая, что всякое великое или хотя бы талантливое произведение достаточно пластично, чтобы вмещать множество трактовок, пикирует на компактный, ясный и злой роман Фицджеральда с несколько неожиданной стороны. Его подход, возможно, озадачит почитателей бумажного «Гэтсби» — но в своё время он нашёл немало одобрения у тех, кто счастливо млел на лурмановском ремиксе «Ромео и Джульетты». Ныряя с головой в мир отчаянных вечеринок Ревущих Двадцатых (и по пути смело уравнивая декаданс джазовой эпохи с декадансом современного хип-хопа), он приносит оттуда в зубах очередную размашистую и гипердраматичную поэму про обреченное великое чувство, про любовь и смерть на рейве.
Понятно, что в калейдоскопическое безумие до одури роскошных нью-йоркских вечеринок Лурманн, с его непоколебимой уверенностью в том, что понятие «перебор» придумали трусы, приходит как в дом родной. Первые час-полтора «Великий Гэтсби» валится на тебя нескончаемым гигантским тортом — гремит музыка, летят конфетти, льётся рекой шампанское, пузырятся кричаще-яркие цвета, струятся невероятные наряды, голова идёт кругом. Когда на авансцене оказывается сам Гэтсби и его история трагической любви, Лурманн чуть отпускает педаль газа (вплоть до того, что ключевая сцена в гостиничном номере разворачивается полностью без музыки, на чистых актёрских энергиях). Но стыковки между избыточной красочной галлюцинацией и большой романтической драмой про чувства, задуманной Лурманном в качестве своей трактовки «Гэтсби», так и не случается — в силу нескольких причин сразу.
Во-первых, для режиссера, который последние лет пятнадцать ходит в «больших», Лурманн всё-таки чересчур пошляк. Там, где Фицджеральд, чувствуя бесконечную важность момента, делал шаг назад и ограничивался парой фраз, Лурманн прёт напролом, палит на убой, выжимая из каждого момента максимум душераздирающе-выразительных деталей. То есть, когда он обставляет ключевую для истории автокатастрофу как обезумевший аттракцион — рапид, живописно разлетающийся фейерверк битого стекла, тело жертвы выразительно кружится в воздухе, за кадром надрывается кавер Джека Уайта на песню U2 с красноречивым названием «Love is Blindness» — получается ровно тот самый перебор, которого режиссёр не признаёт.
А во-вторых, и, пожалуй, главных — в пошитый Лурманном костюмчик романтического героя с большой болью в сердце фицджеральдовский Гэтсби попросту не помещается. Следуя роману почти дословно, дотошно воплощая на экране литературные описания и вкладывая в уста своих героев реплики прямиком с книжных страниц, Лурманн при этом предлагает главному герою играть в совсем другую игру — к которой он совершенно не готов.
Символ пустых амбиций, бросивший все силы на погоню за придуманной им самим иллюзией о собственной великой любви при помощи создания ещё большей иллюзии, Гэтсби — не самый очевидный кандидат в герои-любовники; он слишком поглощён самим собой, чтобы в нём оставалось достаточно для большого чувства ещё к кому-то. Да и объект его воздыханий с трудом тянет на бесстрашную возлюбленную — не очень приспособленная к принятию важных решений, Дэйзи норовит при любой мало-мальски сложной ситуации побыстрее спрятаться за сложившимся статус кво. Если любовь двух таких созданий и была обречена, то разбилась она в первую очередь не о превратности судьбы или жестокость окружающего мира, а об их собственные отражения в зеркале — о чём, среди прочего, нам и сообщал старина Фрэнсис Скотт.
Но в том-то и дело, что Лурманн не собирался лепить из фицджеральдовской прозы новую, более роскошную версию «Дороги перемен». Он на полном серьёзе пытается поставить историю Гэтсби и Дэйзи на постамент Великой Истории Любви. И в этом Лурманн в конечном итоге полностью уподобляется собственному герою — методично выстраивая грандиозную и сложно устроенную иллюзию, не жалея на её создание ни сил, ни средств, он наивно полагает, что именно так проще всего проложить путь к сердцу того, кто тебе особенно дорог. Что из этого получилось у Гэтсби, нам прекрасно известно из Фицджеральда. У Лурманна в его «Великом Гэтсби» получается то же самое.
Вердикт — дико амбициозное, невероятно зрелищное и избыточно-драматичное кино, лихо промазывающее мимо настоящего величия в силу примерно тех же причин, что и его собственный герой
