Сальвадор Дали не только писал картины, сценарии, снимал фильмы, участвовал в создании мультфильмов, делал скульптуры, но и описывал все это в книгах. Одна из них — «Дневник одного гения» — мало, что объясняет, и только запутывает.
Дали, кажется, больше других нуждается в вербализации, но меньше всего ей поддается. В книге случаются непреднамеренные моменты объяснения картин, методов, но даже они не могут объяснить все. Сюрреализм заключен в границы абсурда, Дали в этих границах — король, каждый смотрящий на его картины — идиот, а в красках воплощен гений. Все это легко выводится и без дневника, но дневник — косвенное этому подтверждение. Можно было бы допустить, что это не автобиографическая проза, не заметки на салфетках свихнувшегося художника, а чья-то стилизация, и скорее всего, это действительно стилизация, но написана она самим Дали. Потому что кроме Дали никто не смог бы такое написать.
Вслед за ним начинаешь думать, что это не странно — придавать такое значение своим снам (а кто не) или дефекациям (ну мало ли). Или постоянно подчеркивать, что любишь прежде всего себя, потом — Галу и себя. И даже опровергать любые воздвигнутые авторитеты: опрокинутый образ отца (в аннотации исследователь описывает случай, когда художник на одном из холстов написал, что с наслаждением плюет на портрет матери, и это привело к окончательному разрыву с отцом), отрицаемый образ Пикассо (вроде бы «второй», но недостаточно гениальный), приниженный Бунюэль (с которым в соавторстве сделал везде цитируемого «Андалузского пса»), и прочие, за исключением стоящего во главе всего Фрейда. Психоанализ был воспринят Дали не только как метод для анализа внутренних стратегий, но и вообще как подход к творчеству и нечто неотделимое от жизни. Возведенная в немыслимую степень любовь к себе, умение из этой любви выстроить любовь окружающих к себе (отсюда вытекающая, например, стрельба краской по камням для литографий, невероятная популярность этого), страсть к подробностям и — видимо — боязнь даже не посмотреть, но сделать шаг как-то банально. В этом весь Дали, и бред, чушь и потрясающе неловкие объяснения себя теперь гораздо более знамениты, чем даже его картины.
Непонятно, что именно вызывает такое раздражение и отторжение в дневниковых записях: то, что нелепость выдается за лучшее (постоянно подчеркиваются преимущества загнутых, бодрых и смотрящих вверх усов художника перед опущенными, а потому приносящими только скорбь их обладателю, вялыми усами Ницше) или то, что даже рваные и всегда «потоковые» записи складываются в текст, в котором невозможно выделить основную мысль и даже уследить, где заканчивается одна тема и начинается другая. И потому книга превращается в подписи под картинами, которые только при удачном стечении обстоятельств могут оказаться ценными сами по себе.
Сюрреализм — то, что обычно принято не пересказывать, Дали этим занимается и посвящает целые главы то наброску сценария «Тачка во плоти», то пересказу сна, в котором он пытается зафиксировать процесс воскрешения: проекция лица Девы Марии на сыплющийся стеной горох, прокрученная в обратном направлении дает ощущение подъема. Дали можно объяснить одной фразой: «если человек не может представить лошадь, галопирующую на помидоре, значит он идиот» — художник постоянно подчеркивает что он не идиот, и в этой ситуации не знаешь, расстраиваться, что ты идиот, или всё-таки нет.
Кто сильно интересуется — обратите внимание еще на одну книгу Дали «Моя тайная жизнь».
