Историю Михаила Кудряшева можно назвать уникальной — не каждый день бывший красноярский ученый получает грант на 1,5 млн. евро и открывает собственную лабораторию в престижном университете Европы. Мы поговорили с ученым накануне его награждения премией имени Софьи Ковалевской от немецкого фонда имени Александра фон Гумбольдта.
Расскажите немного о себе — где родились, где учились, кем работали до переезда?
Я родился в Красноярске, жил в Академгородке, учился там же в школе №41, которая сейчас называется гимназия № 13, играл в баскетбол. Был в физмат-классе и хотел поступить на матфак в КГУ, но завалил экзамен, поэтому меня взяли только на физический факультет, который я окончил с красным диплом.
Как дать ребенку старт в перспективной профессииУчиться мне нравилось — в университете потихоньку занимался наукой, шел по стопам родителей, которые тоже ученые, мама, например, до сих пор работает в Институте биофизики СО РАН, она профессор и преподает в университете.
Наука мне нравилась, я собирался идти в аспирантуру — это, помимо всего прочего, было частью моего плана по откосу от армии. Я пробовал найти работу в Красноярске, пока учился на 5 курсе, но не видел ничего, что мне бы нравилось и устраивало — тогда я хотел жить самостоятельно от родителей и заниматься интересными исследованиями.
Как решились на переезд за рубеж?
Случайно увидел объявление, что один хороший университет в Германии набирает аспирантов, написал заявление, и они меня пригласили. Изначально я ехал работать в Европейскую лабораторию молекулярной биологии — известный в узких кругах исследовательский центр. Так получилось, что там у меня не срослось и я переехал в Университет Гейдельберга — один из старейших немецких вузов с хорошей репутацией в области физики и биологии. Я был молодым (22 года) аспирантом, исследовал малярию. Статус аспиранта — это младший научный сотрудник, полная занятость под началом научного руководителя. Моя зарплата на тот момент составляла около 1,5 тыс. евро в месяц. На эти деньги я арендовал жилье, питался и путешествовал.
Поначалу было сложно — я даже вел дневник, помню, что ярких эмоций в нем было много. Меня тянуло домой, скучал по друзьям, пытался привыкнуть ко многим новым для меня вещам. Было тяжело без знания языка (кстати, немецкий я так и не выучил).
Моими коллегами были немцы, но все они были настроены доброжелательно, как и в любой другой университетской среде. Если ты, как личность, не слишком отвратительно себя ведешь — проблем с общением не будет, изначально все относятся дружелюбно.
Прожил и проработал в этом университете я 4 года. Появилось много друзей, даже научился общаться с немцами и начал получать удовольствие от этого. По окончании учебы в аспирантуре обычно защищают диссертацию, в Европе принято также менять лабораторию, в которой ты работал.
Я попытался вернуться в Красноярск, чтобы продолжить заниматься наукой и написать какую-нибудь статью — года бы мне на это хватило. Но не срослось — из-за кризиса в 2009 году денег на науку в стране тогда было мало, так что я нашел работу в Швейцарии. Переехал в красивый солнечный город Базель на границе Швейцарии, Франции и Германии, работал научным сотрудником в университете, занимался электронной микроскопией — это такой метод, с помощью которого можно смотреть с очень высоким разрешением на биологические молекулы в физиологически адекватных состояниях.
В итоге я считаю эти 6 лет, что я провел в Базеле, лучшим временем в моей жизни. Они были продуктивными с научной точки зрения, да и жить в Швейцарии мне очень понравилось — там безопасно, народ очень милый и няшный, всегда улыбаются, в общем, там здорово!
Самые большие различия России и Швейцарии?
Швейцария отличается от остальных стран (даже европейских) тем, что это очень богатое государство, у ее жителей удовлетворены все базовые потребности. Интересы большинства людей заключаются не в том, как бы заработать побольше денег (как в России, например), а в области самореализации, спорта, здорового образа жизни, развлечений. Швейцарцы много тратят на образование, культуру, на те же походы в музеи, театры, на концерты.
Страна очень дружелюбная — и когда ты там живешь, то тоже становишься добрее, меняется взгляд на базовые вещи.
В Швейцарии четыре национальных языка — немецкий, французский, итальянский и ретороманский. В разных частях страны говорят на разных языках. Многие активно занимаются спортом — например, в университете я играл в баскетбол в любительской лиге, но устроено было всё серьезно — судьи, лицензия, залы, расписание, турниры. Казалось бы, местечковые команды, но отношение к этому очень профессиональное.
Все делается основательно и надолго. К примеру, я все 6 лет прожил в одной квартире, и у меня ничего никогда не ломалось, ни разу не отключали воду или свет.
Чем занимаетесь сейчас?
Сейчас в Германии я получил большой грант на исследования, переехал во Франкфурт-на-Майне в Институт биофизики Макса Планка. Буду заведовать тут лабораторией структурной нейробиологии (название только на днях придумал!). Я предложил научный проект, который использует методы электронной микроскопии для исследования мозга, и известный немецкий фонд Александра Гумбольдта выдал мне пятилетний грант на 1,5 млн. евро (110 млн. рублей).
Куда и почему утекают сибирские мозги?Это очень увлекательное занятие — строить свою лабораторию. Я буду изучать ионные каналы, которые отвечают за передачу электрических сигналов между нейронами человека и млекопитающих. Буду изучать их структуру, пытаться объяснить с точки зрения механики, как эти каналы открываются и закрываются, и что их регулирует. Для этого я буду использовать современные методы биофизики и структурной биологии.
Мне выделили два офиса и лабораторию, пока она пустая, нужно закупать оборудование. Я могу себе позволить тратить эти полтора миллиона на технику, зарплату, реактивы, поездки.
Рассчитываю нанять 3 или 4 человек, двух уже нашел. Ко мне едет очень хороший научный сотрудник из Оксфорда, она только что защитила там диссертацию, а еще жду китайского аспиранта.
Как живется ученым в Швейцарии?
Ученые на Западе в среднем зарабатывают не очень много. Меньше, чем, скажем, работники банков или компаний, которые что-то производят. Но меня карьера ученого всегда привлекала простором для самореализации, гибким графиком, ну, и самое главное — это очень интересно! Но с точки зрения карьеры наука в западном мире — это очень спорный выбор, потому что это не так прибыльно и очень мало постоянных позиций. Все контракты ограничены временем, 2 или 4 года, например. После этого нужно искать новую работу, а так как квалификации все очень специализированы, то приходится порой переезжать в другой город или страну. Это и стресс от неопределенного будущего, и невозможность купить дом или квартиру, и переезды с детьми, поиски новых школ и детсадов.
Зато на другой чаше весов — ни с чем несравнимое ощущение того, как наука и ученые изменяют мир. Особенно часто в последнее время изменяют мир физики, они много всего узнают о том, как устроена Вселенная, делают крутой инжиниринг.
Биологи и медики тоже сильно изменяют мир— увеличивают продолжительность жизни, в западных странах это особенно заметно. А в ближайшие 50 лет она увеличится еще больше — рак с каждым годом лечится всё лучше, например.
Это всё относится к науке на Западе. Опыта в российской науке у меня мало. Я лишь знаю, что она балансирует на грани выживания. К сожалению, сейчас каждый отдельный ученый чаще борется с системой, чем старается изменить мир. Много бюрократии, маленькие бюджеты, плохое госуправление.
Экспериментальная биология или медицина не может существовать в таких условиях, потому что в интересных научных областях очень сильная конкуренция. Пример: если ученый в США заказывает себе реактив — он приходит через день или два. В России он будет храниться месяц на таможне, пока его проверят, и в результате реактив просто испортится. Поэтому целые области науки невозможны для изучения.
Конечно, играет роль и количество денег. Современная наука — это очень дорогая индустрия. Серьезные исследования требуют участия множества людей, им надо платить, обеспечить приборами, реактивами. Время формул на доске ушло, сейчас всё намного сложнее — надо строить коллайдеры и научные центры. К примеру, один день работы моей будущей лаборатории будет стоить 3 тыс. евро.
Скажу важную и жесткую вещь — в России я в принципе не смог бы заниматься тем, что буду делать в Германии следующие пять лет.
Конечно, я бы смог приспособиться, найти себе другую область, менее затратную. Придумать какой-то лайфхак, чтобы по минимуму контачить с бюрократией и зависеть от нее, но это уже вопрос выживания, это ненормально. Есть теоретические области или вычислительные, с выходом на инжиниринг, и это работает в России, но я занимаюсь другим.
За 6 лет в Швейцарии я написал отчетов на одну или две страницы текста. Чтобы получить грант на полтора миллиона евро, я написал 15 страниц текста. Страшно подумать, что мне пришлось бы делать в России каждый квартал — друзья рассказывают о целых томах, которые они сдают в бухгалтерию по каждой пробирочке. Как они получают деньги, выделенные на год, в сентябре, а отчитываются по ним уже в октябре. Это невозможно, это уже не наука, а бездарная трата времени и сил умных и талантливых людей.
С другой стороны, круто, что в России в последнее время проходят фестивали науки, в Красноярске открылся первый музей науки. Но знать науку и ей заниматься — это разные вещи. Все равно, те, кому наука нравится по-настоящему — найдут время, силы и место, чтобы это делать. Так что вся эта научная пропаганда — это здорово, это в любом случае правильно и полезно.
Экономика вашей жизни в новой стране: больше/меньше зарплата, больше/меньше траты. Стало легче жить в плане денег? Если не сложно — расскажите поподробнее о средних месячных расходах (транспорт, жильё, еда, медицина, развлечения и т.д.).
Когда я работал в университете Базеля в Швейцарии, в месяц после налогов у меня оставалось 5 тыс. франков (~325 тыс. рублей). Из них я платил 1 тыс. франков (~65 тыс. рублей) за аренду хорошей 2-комнатной квартиры, на еду и бытовые мелочи уходило примерно столько же.
300 франков я платил за медстраховку, но пользоваться ею не приходилось — я почти не болею. Все остальное я тратил либо на путешествия, либо на какие-то большие покупки, типа нового компьютера или другой техники.
Вообще, потребности у меня были небольшие — я даже на работу ездил на велосипеде. Еще многое упрощало то, что нет семьи, нет детей. В Швейцарии всё дороже, чем в России — только детский садик стоит около 1 тыс. франков.
Есть ли вероятность, что вы вернетесь в Россию?
Я на каждой стадии своей научной карьеры думаю об этом и не оставляю надежды. В прошлом году, к примеру, я собеседовался, чтобы устроиться в Сколтех — Сколковский институт науки и технологий.
Собеседование проходило в Бостоне, в Массачусетском технологическом институте, очень понравилось, но, к сожалению, меня не взяли. Я думаю, причина в том, что мне требовались для работы очень дорогие приборы.
Я бываю в МГУ, встречаюсь с одаренными молодыми учеными, знаю, что в России их много и в других городах. Осталось дождаться только, чтобы сама система управления поменялась, потому что сейчас она только мешает развитию науки в стране. Конечно, можно делать временные припарки, типа Сколтеха, собрать туда всех лучших ученых страны, но ведь в других университетах все останется по-прежнему.
Михаил Кудряшев специально для интернет-газеты Newslab.ru
