В прошлую среду в Театре юного зрителя прошла премьера спектакля «Ипотека и Вера, мать её», который сейчас, наверное, является самой «зрительской» постановкой в Красноярске (исключая «Голубую камею»). Эскиз спектакля был представлен на октябрьской лаборатории по современной драматургии и молодой режиссуре «Вешалка», а теперь вот превратился в полноценное театральное событие. Пропускать его было обидно, еще обиднее — не рассказать вам, поэтому пришлось пойти на хитрость. Отзыв ниже принадлежит мой подруге Ольге Савченко, театральному вкусу которой я вполне доверяю:
«Сюжет пьесы, премьера которой состоялась в ТЮЗе, прост: девушка Вера жаждет накопить денег на первоначальный взнос по ипотеке так, что даже свою новорожденную дочь называет Ипой, Ипочкой... Ипотекой. Алик, хозяин киоска, где Вера работает продавцом, мечтает поехать в Америку, чтобы увидеть Стивена Сигала. Кристина, сменщица Веры, мечтает попасть в реалити-шоу и получать кучу денег... А потом возникает деталь, которая переводит все из категории прикладного притворства в реальность — 84 глазированных сырка. Их Вера крадет, чтобы отправить этикетки на деревню дедушке и выиграть домашний кинотеатр по промоакции. Его, как и все остальные призы, она собирается продать. Зачем? «Какая разница?.. Я накоплю. Я уже копить начала... Я уже знаете, сколько конкурсов выиграла! Мне два тостера прислали! Только футболок одних — штук пять выиграла, подписку на журнал... Я, если все эти призы продам, то у меня столько денег будет! Как раз на первый ипотечный взнос хватит». Этот монолог обращен к Ярославу Игоревичу, следователю прокуратуры по не особо важным делам, который своей персоной не только обозначает дальнейший конфликт, но еще и добавляет свою Большую Мечту в общую копилку желаний.
Режиссер (Семен Александровский из Санкт-Петербурга) рассаживает всех пришедших на сцене, увеличивая тем самым панораму обзора. Он словно предлагает нам поучаствовать в спектакле не только в качестве зрителей, с небес наблюдающих за героями, но еще и как участникам, носителям желаний, которые никогда не сбудутся. Это не единственная сценографическая находка режиссера. Кабинет следователя, киоск Алика, любое другое пространство спектакля обыгрывается одними и теми же декорациями: двумя деревянными коробками. И это театрально правильно. Простота оформления — общая метафора жизни героев, которые, независимо от своего желания, проводят ее так, как положено «кем-то».
Спектакль начинается со средневекового театра теней, задавая общий тон будущего рыцарства, мифического сражения каждого человека за свою мечту. Но в современном мире звон мечей и доспехов мог бы прозвучать фальшиво. Поэтому вся эта атрибутика сделана из картона. В каждой сцене Алик и Ярослав Игоревич добавляют к своему «гардеробу» новые детали, к кульминации полностью превращаясь в рыцарей: хозяину киоска достается ятаган, следователю прокуратуры — меч.
И вот начинается крестовый поход. «Начинается жестокая битва, битва за Веру. Битва, в которой не может быть победителя».
Челябинский драматург Егор Черлак, автор пьесы, ясно дал понять, что мечтать в современном мире крайне опасно. Не только потому, что хрупкого мечтателя может «зарубить» любой варвар, но еще и потому, что мечтать и добиваться своей мечты — занятие для сильных людей. Иначе же процесс превращается в вырезание этикеток со штрих-кодами. Подобное же может вызывать только умиление или иронию, тут уж в зависимости от милосердия наблюдающего.
В спектакле «Ипотека и Вера, мать её» нет «плохих» и «хороших» героев, равно как не может быть плохих и хороших мечтаний. Все, что может сделать человек — это каждый день стараться сделать свою мечту более реальной, настоящей, осмысленной. Это пытается сделать Вера, подавая объявление в газете о продаже домашнего кинотеатра еще до того, как выигрывает его. Это пытается сделать Алик, считая, что «здесь он вошь черножопая, а в Америке хоть Стивена Сигала увидит». Это пытается сделать Кристина, которая врет Вере о своих съемках на телевидении. Это пытается сделать Ярослав Игоревич, надевая рыцарские доспехи. Но — с другой стороны, что же мы хотим? В желаниях наших обычно нет никакой конкретики. Поэтому, господа, и удивляться даже не думайте, если ничего не получите взамен на пассивную мечту о квартире в Москве «напротив Третьяковской галереи в двух шагах от Эрмитажа»...
Стоит ли идти на этот спектакль? Да, хотя бы для того, чтобы проверить жизнестойкость собственных желаний. И — реальное существование пути, пройдя который ты сможешь подняться именно на ту гору, на которую и хотел».
***
Если кто-то еще был из вас на премьере — поделитесь ощущениями, товарищи. Или, может, даже рекомендациями, а?
