Программа «Человек и закон» вновь разбиралась в деле об аварии на Саяно-Шушенской ГЭС. После разбора завалов и похорон остался лишь один вопрос: почему произошла авария? Версии были самые разные — и теракт, и землетрясение. Владельцы СШГЭС — компания «РусГидро» — всеми силами поддерживали те варианты, которые отводили ответственность от них самих. Когда же по кусочкам были разобраны все детали и исследован каждый винтик, удалось установить, что ремонтные работы проводились — но в буквальном смысле «на коленке», а не так, как следовало бы. Светлана Ермольева живет в поселке Черемушки рядом с Саяно-Шушенской ГЭС. В начале нашего разговора женщина искренне призналась, она была удивлена, увидев здесь прессу. Светлана Ермольева: Даже странно, что вы делаете эту передачу. Прошло четыре года, в основном уже все это стерлось из памяти у людей. Действительно, местные жители говорят, что журналисты давно оставили их в покое. Был наплыв, был и ажиотаж тогда, сразу после трагедии, а потом как будто стало неинтересно. Из крупных СМИ мы первые, кто пришел сюда за эти четыре года. Между тем жизнь для местных разделилась очень четко на БЫЛО и СТАЛО. Особенно для таких, как Светлана. В тот день, 17 августа 2009 года, они с мужем как обычно приехали на работу, на Саяно-Шушенскую гидроэлектростанцию. Светлана Ермольева: Муж побежал в свой отдел, я в свой. И где-то в 8:15-8:17 я услышала шум, выглянула в окно и увидела, что вода бежит на первом этаже. Она вспоминает, как поддалась общей панике. Выбежала из кабинета. Через КПП проскочила на автостоянку. И тут поняла, что забыла ключи от машины. Стала звонить мужу. Светлана Ермольева: Вот эта картинка, она у меня до сих пор в глазах. То есть я стою, смотрю, бежит вода, люди в панике убегают, и вода все прибегает. Я продолжаю набирать телефон – он не отвечает. Все остальное для нее как в тумане: отрывочные воспоминания о том, как прибежала домой, схватила дочь и собаку, бросилась на гору к соседке. Потом вспомнила, что забыла все документы – вернулась и снова звонила мужу. И так продолжалось целых три дня. Неизвестность, которая не обещала уже ни каких добрых вестей. Светлана Ермольева: Я решила, что пойду на работу, и мне так будет легче. Я пришла сюда и я ужаснулась. Вы, наверное, проходили мимо вот той дорожки с зеленными газонами? Там стояли черные пакеты с трупами людей, которые достали. И вот я шла мимо этих пакетов, вот я просто молилась, что вот не дай бог, что там он. На пятый день ей позвонили из морга. Ее муж оказался в числе 75 человек, погибших в аварии на Саяно-Шушенской ГЭС. 17 августа рабочий станции Раис Гафиулин как обычно заступил на смену в 8 утра. Раис Гафиулин, рабочий Саяно-Шушенского филиала ОАО «Гидроремонт-ВКК»: Люди в основном были здесь, внизу, они здесь переодеваются, проходит у них разнарядка. А потом, потом они расходятся по рабочим местам. На месте их было человека четыре из всей бригады. Те, кто приходят пораньше. И именно они первыми заметили начало аварии. Раис Гафиулин, рабочий Саяно-Шушенского филиала ОАО «Гидроремонт-ВКК»: Вот кран, который сзади нас. Я еще спросил, а что это кран поехал, рановато еще что-то будет? Один из них вышел сюда, посмотрел вниз и кричит: «Давайте сюда быстрее». Ну, мы побежали и стали смотреть вниз, и там происходила, так сказать, что ни на есть вода вздымалась выше крыше. Раис тут же позвонил начальнику цеха. В те минуты связь еще благо работала. Спросил, что случилось. Но яснее не стало. Раис Гафиулин, рабочий Саяно-Шушенского филиала ОАО «Гидроремонт-ВКК»: Он сказал: «Мы еще сами не знаем, что здесь происходит. Уходите с плотины». Великое счастье, что этим простым работягам хватило смелости не сбежать и смекалки, чтобы понять и без высших распоряжений – надо действовать. Раис Гафиулин, рабочий Саяно-Шушенского филиала ОАО «Гидроремонт-ВКК»: Весь машзал был затоплен, то есть все агрегаты были затоплены и вода постоянно лилась. И чтобы она не поступала, чтобы остановить поток воды, нужно было закрыть затвор. Ну и мы пошли туда, взяли монтажки, вскрыли помещение затворов, где затворы опускались, и опустили затворы. Все. Вообще это делается автоматически. Но в тот момент на станции вырубило электричество, аварийного источника питания не было, крутили вручную. Справились. Раис признается, что ни на минуту не было мысли об эвакуации – все делали то, что должны. До конца они тогда еще не понимали. Это позже скажут. 17 августа 2009 года произошла крупнейшая в истории отечественной энергетики авария. Агрегат №2, находившийся в работе на полной мощности внезапно разрушился и был выброшен напором воды из своего места. Раис Гафиулин, рабочий Саяно-Шушенского филиала ОАО «Гидроремонт-ВКК»: Все думали, что произошел разлом в самой станции, никто не думал, что вырвало агрегат. Он крутился, как сумасшедший волчок, уничтожая все на своем пути, почти две тонны взбесившегося металла. Следом за ним, как за выбитой пробкой, хлынула вода под огромным напором. Она мгновенно затопила машинный зал и технические помещения под ним. Раис Гафиулин, рабочий Саяно-Шушенского филиала ОАО «Гидроремонт-ВКК»: Люди бежали наверх по маршевым лестницам, потому что лифты были отключены, потому что к тому времени электричества не было. Когда началась авария, вода подымалась здесь. У тех, кто находился ниже отметки, на которую показывает Раис Гафиулин, шансов не было. Вода хоронила целые бригады. Раис Гафиулин, рабочий Саяно-Шушенского филиала ОАО «Гидроремонт-ВКК»: Там было много человек – это естественно, ведь день только начинался, все были по своим рабочим местам, все были внизу. Первый звонок в МЧС со станции, предположительно, поступил около девяти утра. С момента аварии прошло почти пятьдесят минут. Да и то, сообщили, что на Саяно-Шушенской ГЭС лишь подтопление. Первые спасатели прибыли даже без водолазного снаряжения. Настоящий масштаб катастрофы на СШГЭС стал понятен гораздо позднее. Алексей Кормилкин, первый заместитель директора по экономике и финансам Саяно-Шушенской ГЭС: Сумма ущерба может быть определена, исходя из суммы расходов, требуемых на восстановление станции. Она составляет сумму сорок миллиардов один миллион пятьсот тринадцать тысяч рублей. При этом данная сумма не окончательна. Практически выведена из строя крупнейшая в России гидроэлектростанция, все агрегаты получили повреждения, второй гидроагрегат был разрушен. Полностью уничтожено здание машинного зала, повреждено оборудование, в Енисей вылились тонны турбинного масла. И самое страшное – сотни людей получили ранения, семьдесят пять – погибли. Раис Гафиулин, рабочий Саяно-Шушенского филиала ОАО «Гидроремонт-ВКК»: Конечно же, мы вспоминаем, иногда вспоминаем в разговоре, иногда просто даже разговариваем… Воспоминания – они ведь не стираются, такие вещи… После разбора завалов и массовых похорон, над станцией повис один вопрос: почему? Какие версии только н выдвигали: и теракт, и землетрясение, и аномальные электромагнитные токи. Владельцы Саяно-Шушенской ГЭС – компания «РусГидро» – всеми силами поддерживала именно те версии, которые отводили ответственность от не самой. В прессе царила настоящая истерия. Владимир Шелофаст, эксперт Центра независимых судебных экспертиз Российского технологического фонда «Техэко», профессор кафедры МГТУ им. Баумана: Я посмотрел в интернете, что было написано по поводу этого события. Больше тысячи ссылок было, и каждый пытался представить свою точку зрения на эту проблему. Именно в таких условиях и пришлось начинать настоящее вдумчивое расследование. Впервые за все то время, нам удалось встретиться с теми, кто его вел. Тихо, в тени и без лишних эмоций, хотя сдержать их порой было очень сложно. Владимир Шелофаст, эксперт Центра независимых судебных экспертиз Российского технологического фонда «Техэко», профессор кафедры МГТУ им. Баумана: Когда я первый раз посмотрел, у меня было упадническое настроение. Я даже, откровенно говоря, не мог точно сказать, сможем ли мы эту работу выполнить или нет. Они смогли. На это понадобилось время, но они изучили каждую деталь разрушенного агрегата, каждый сварной шов. Для начало немного истории. Гидроагрегат №2 Саяно-Шушенской ГЭС был построен в 1979 году. Уже тогда инженеры предрекали, что могут возникнуть некоторые сложности в его эксплуатации. Были произведены очень сложные вычисления, и ситуация взята под строжайший контроль. Владимир Шелофаст, эксперт Центра независимых судебных экспертиз Российского технологического фонда «Техэко», профессор кафедры МГТУ им. Баумана: Были проведены достаточно скрупулезные вычисления, без использования компьютерной техники, вручную. Я удивился, что люди в то время вообще могли это дело сделать. И более того, на эту станцию, на эти турбины были выставлены предельные значения вибраций. Предельное значение вибраций, вот как потом выяснилось, это порядка ста шестидесяти микрон. Так и работал этот агрегат – под контролем. Это позволяло избегать превышения нормы допустимых вибраций, и все было хорошо. Но потом советские времена прошли, и наступили другие. Саяно-Шушенская ГЭС попала в руки к новым хозяевам. Ученые установили – там был целый клубок нарушений. Самое главное – в момент аварии вибрация на агрегате доходила до четырехсот пятидесяти микронов – это в два раза больше того, что могла бы выдержать система. Дмитрий Копаница, председатель научно-экспертного совета ЦНСЭ Российского технологического фонда «Техэко», доктор физико-технических наук: В результате вибраций, которые происходили и превышали нормы в несколько раз, произошло разрушение шпилек крепления крышек турбины. Ее сорвало напором воды, а потом выбило и агрегат. Собственно, она и есть причина аварии, но это еще не все. Оказывается, катастрофу на Саяно-Шушенской ГЭС можно было бы предотвратить. Дмитрий Копаница, председатель научно-экспертного совета ЦНСЭ Российского технологического фонда «Техэко», доктор физико-технических наук: Вибрации эти слышно, они очень сильные. Представьте, такая махина – две тысячи тонн с небольшим, 2,38 Герца и со скоростью 142,8 оборота с минуту вращается. Эти вибрации заметны, и обслуживающий персонал, на мой взгляд, это все видел. Когда по кусочкам были разобраны все детали и исследован каждый винтик, удалось установить, что ремонтные работы проводились — но в буквальном смысле «на коленке», а не так, как следовало бы. Владимир Шелофаст, эксперт Центра независимых судебных экспертиз Российского технологического фонда «Техэко», профессор кафедры МГТУ им. Баумана: Ремонты должны были происходить определенным образом, через определенное время. Многие вещи не делались, хотя на бумаге писалось, что все регламентные работы проводились вовремя и в срок. Вместо этого агрегат пытались привести в норму буквально «на коленке». Об этом нам еще сразу после аварии на СШГЭС говорили в интервью рядовые сотрудники станции, и это был настоящий крик души. Ильдар Батрутдинов, ведущий инженер Саяно-Шушенской ГЭС: Цеха, которые по жизни были хозяевами вверенного оборудования – турбинный цех, электротехнический цех, гидротехнический цех – даже по названию понимаете, что у каждого есть свой пласт работы. Это цеха, на которые опирается техническое руководство станции. Они теперь выведены в дочернее ремонтное предприятие. Разве так можно? Остается контора. А контора разве может, не имея ресурса, той самой опоры пирамиды, управлять ремонтом? Ведь за этими цехами – участки с ИТР, с рабочими, которые знают оборудование, которые выполняли ремонт, которые готовят формуляры, которые готовят акты. Но они сейчас стали подрядчиками. Годами они работали, как хозяева станции, но сейчас их вывели в дочернее предприятие. Они зарабатывают деньги. Такая ситуация складывается на всех участках. Дочерними предприятиями руководят другие люди. Ильдар Батрутдинов, ведущий инженер Саяно-Шушенской ГЭС: Ремонтная компания сидит в Москве или где-то еще. Ну, вот так получается. Здесь глубокие корни очень. Я понимаю, пускай на меня обижаются, накажут меня, но я высказываю позицию гидроэнергетиков, которые свою жизнь положили на эту станцию. Корень то в этом находится. Результаты не замелили сказаться. Ученые, проводившие расследование, убедились в этом во всей, так сказать, полноте. Дмитрий Копаница, председатель научно-экспертного совета ЦНСЭ Российского технологического фонда «Техэко», доктор физико-технических наук: Мы увидели следы подрезки огнем некоторых отверстий. То есть это говорит о том, что при установке, при ремонте турбинного подшипника он на место не вставал, и исполнителям пришлось огнем эти отверстия подправлять. Это недопустимые действия. То ли торопились, то ли действовали непрофессионалы… Ученые провели исследование креплений тех самых шпилек, которые держали крышку. Так вот, некоторые из них были со стопроцентным износом. Но никому, кажется, до этого не было дела. Дмитрий Копаница, председатель научно-экспертного совета ЦНСЭ Российского технологического фонда «Техэко», доктор физико-технических наук: По идее, должны были провести исследование самих шпилек, а их каждый раз подтягивали, и состояние шпилек усугублялось. Получается, что шпильки и так страдают от вибрации, в них появляются усталостные трещины, они развиваются и нарушают рабочее сечение шпильки, а на каком-то ремонте берут эти шпильки и просто подтягивают. То есть еще больше создали напряжение растяжения, уже на граничной зоне. Просто подтянуть вместо того, чтобы заменить – чудовищное преступление. Ведь это не просто двигатель какого-то старого «Запорожца» - это крупнейшая ГЭС в стране. И тут такое отношение. Чем оно было вызвано? Кто отдавал такие приказы? Как нам стало известно, выводить агрегат №2 из эксплуатации надолго руководство станции принципиально не хотело. Саяно-Шушенская ГЭС работала с опережением графика на полную мощность, чтобы выработать рекордное количество киловатт – за это руководство станции должно было получить премию в конце года. Ну а прибыль с рекордных киловатт шла в карманы пошире: стекалась владельцам «РусГидро» - корпорации, которая распоряжается станцией. Дмитрий Копаница, председатель научно-экспертного совета ЦНСЭ Российского технологического фонда «Техэко», доктор физико-технических наук: Если бы те, кто обслуживал этот гидроагрегат, принимали меры по ограничению вибраций, проводили бы испытания… Например, с 2007 года не проводилось напорных испытаний. Если бы был заменен корпус турбинного подшипника, то, в общем-то, этой страшной аварии не случилось. Вот так топ-менеджмент корпорации оплатил себе так называемые «золотые парашюты» – супер-премии в конце года и супер-прибыль. Цена этого – ровно семьдесят пять жизней. Сейчас все непосредственное руководство Саяно-Шушенской ГЭС – на скамье подсудимых. Владимир Маркин, официальный представитель Следственного комитета РФ: «Нарушение правил безопасности, повлекшее смерть двух и более лиц и нанесение крупного ущерба». По этой статье у нас привлекается к ответственности семь человек, начиная от бывшего директора этой станции и заканчивая ведущими специалистами. Санкция этой статьи предусматривает наказание вплоть до семи лет лишения свободы. Но что же владельцы и топ-менеджмент «РусГидро»? Отдавали ли они приказы работать станции на износ? Если да, то вряд ли это были письменные распоряжения. Но то, что негласные команды звучали, исключать, конечно, не стоит. В этом свете интересно понять, какие же выводы были сделаны после аварии на СШГЭС? К чему пришли и как сложилась судьба тех, кто катастрофу все таки пережил? Светлана Ермольева: Мне очень хорошо помогли. Компания меня сразу трудоустроила, нам были сделаны хорошие выплаты, моей дочери купили квартиру в Екатеринбурге. И сейчас нам оказывают поддержку, т.е. правительство Республики Хакасия выпустило такой законодательный акт о том, чтобы помогать нашим детям в приобретении высшего образования. Всем пострадавшим, действительно, выплатили солидные компенсации, компания взяла на себя содержание семей погибших. А как обстановка на самой Саяно-Шушенской ГЭС? Сейчас на ней от катастрофы не осталось и следа. Введено много, как кажется, технических изменений. Дмитрий Рыбалко, заместитель главного инженера Саяно-Шушенской ГЭС: Сейчас система автоматики, системы вибромониторинга работают не в периодическом, а в постоянном режиме, с контролем в режиме онлайн. Более того, на основании полученных показателей выполнен целый спектр виброзащит. То есть у нас при превышении допустимых параметров происходит отключение гидроагрегата и сброс аварийн-ремонтного затвора. На станции также теперь установлен аварийный генератор для выработки электричества в случае ЧП, чтобы больше не пришлось закрывать затворы вручную. Все подсобные и технические помещения вывели выше уровня возможного затопления. Дмитрий Рыбалко, заместитель главного инженера Саяно-Шушенской ГЭС: Кроме этого, сейчас проходит тестирование системы поиска персонала, где посредством специальных бейджев любой сотрудник станции, где бы он не находился, будет отслеживаться на мониторе с указанием его нахождения и перемещения. И в случае той или иной внештатной ситуации будет облегчен его поиск и эвакуация. Да, понятно, ввели наблюдение, изменили конструкцию тех самых пресловутых шпилек, повесили на всех электронные бейджи. Но изменилось ли что-то в системе в целом? Конечно, мы задали этот вопрос доступным для интервью менеджерам компании. Итак, еще раз: какие выводы были сделаны? Алексей Кормилкин, первый заместитель директора по экономике и финансам Саяно-Шушенской ГЭС: Я о них только что сказал. Выводы, на самом деле, лежат в технической области. В основном они, в абсолютно большей массе, они лежат и основываются на выводах комиссии Ростехнадзора, то есть лежат в технической области. Ну а как же идеология? Обновлен ли регламент контроля, изменилось ли что-то в системе руководства станции, кроме простой физической его смены? Какое отношение к премиям и сверхприбылям? По-прежнему ли они стоят на первом месте? Конечно, ответы на эти вопросы мы не дождались Да и о чем говорить, если никто из подсудимых свою вину до сих пор не признал. «Человек и закон» ВИДЕО http://www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=2hecQj-fK90
Светлана Ермольева живет в поселке Черемушки рядом с Саяно-Шушенской ГЭС. В начале нашего разговора женщина искренне призналась, она была удивлена, увидев здесь прессу.
Светлана Ермольева: Даже странно, что вы делаете эту передачу. Прошло четыре года, в основном уже все это стерлось из памяти у людей.
Действительно, местные жители говорят, что журналисты давно оставили их в покое. Был наплыв, был и ажиотаж тогда, сразу после трагедии, а потом как будто стало неинтересно. Из крупных СМИ мы первые, кто пришел сюда за эти четыре года.
Между тем жизнь для местных разделилась очень четко на БЫЛО и СТАЛО. Особенно для таких, как Светлана. В тот день, 17 августа 2009 года, они с мужем как обычно приехали на работу, на Саяно-Шушенскую гидроэлектростанцию.
Светлана Ермольева: Муж побежал в свой отдел, я в свой. И где-то в 8:15-8:17 я услышала шум, выглянула в окно и увидела, что вода бежит на первом этаже.
Она вспоминает, как поддалась общей панике. Выбежала из кабинета. Через КПП проскочила на автостоянку. И тут поняла, что забыла ключи от машины. Стала звонить мужу.
Светлана Ермольева: Вот эта картинка, она у меня до сих пор в глазах. То есть я стою, смотрю, бежит вода, люди в панике убегают, и вода все прибегает. Я продолжаю набирать телефон – он не отвечает.
Все остальное для нее как в тумане: отрывочные воспоминания о том, как прибежала домой, схватила дочь и собаку, бросилась на гору к соседке. Потом вспомнила, что забыла все документы – вернулась и снова звонила мужу. И так продолжалось целых три дня. Неизвестность, которая не обещала уже ни каких добрых вестей.
Светлана Ермольева: Я решила, что пойду на работу, и мне так будет легче. Я пришла сюда и я ужаснулась. Вы, наверное, проходили мимо вот той дорожки с зеленными газонами? Там стояли черные пакеты с трупами людей, которые достали. И вот я шла мимо этих пакетов, вот я просто молилась, что вот не дай бог, что там он.
На пятый день ей позвонили из морга. Ее муж оказался в числе 75 человек, погибших в аварии на Саяно-Шушенской ГЭС.
17 августа рабочий станции Раис Гафиулин как обычно заступил на смену в 8 утра.
Раис Гафиулин, рабочий Саяно-Шушенского филиала ОАО «Гидроремонт-ВКК»: Люди в основном были здесь, внизу, они здесь переодеваются, проходит у них разнарядка. А потом, потом они расходятся по рабочим местам.
На месте их было человека четыре из всей бригады. Те, кто приходят пораньше. И именно они первыми заметили начало аварии.
Раис Гафиулин, рабочий Саяно-Шушенского филиала ОАО «Гидроремонт-ВКК»: Вот кран, который сзади нас. Я еще спросил, а что это кран поехал, рановато еще что-то будет? Один из них вышел сюда, посмотрел вниз и кричит: «Давайте сюда быстрее». Ну, мы побежали и стали смотреть вниз, и там происходила, так сказать, что ни на есть вода вздымалась выше крыше.
Раис тут же позвонил начальнику цеха. В те минуты связь еще благо работала. Спросил, что случилось. Но яснее не стало.
Раис Гафиулин, рабочий Саяно-Шушенского филиала ОАО «Гидроремонт-ВКК»: Он сказал: «Мы еще сами не знаем, что здесь происходит. Уходите с плотины».
Великое счастье, что этим простым работягам хватило смелости не сбежать и смекалки, чтобы понять и без высших распоряжений – надо действовать.
Раис Гафиулин, рабочий Саяно-Шушенского филиала ОАО «Гидроремонт-ВКК»: Весь машзал был затоплен, то есть все агрегаты были затоплены и вода постоянно лилась. И чтобы она не поступала, чтобы остановить поток воды, нужно было закрыть затвор. Ну и мы пошли туда, взяли монтажки, вскрыли помещение затворов, где затворы опускались, и опустили затворы. Все.
Вообще это делается автоматически. Но в тот момент на станции вырубило электричество, аварийного источника питания не было, крутили вручную. Справились. Раис признается, что ни на минуту не было мысли об эвакуации – все делали то, что должны.
До конца они тогда еще не понимали. Это позже скажут. 17 августа 2009 года произошла крупнейшая в истории отечественной энергетики авария. Агрегат №2, находившийся в работе на полной мощности внезапно разрушился и был выброшен напором воды из своего места.
Раис Гафиулин, рабочий Саяно-Шушенского филиала ОАО «Гидроремонт-ВКК»: Все думали, что произошел разлом в самой станции, никто не думал, что вырвало агрегат.
Он крутился, как сумасшедший волчок, уничтожая все на своем пути, почти две тонны взбесившегося металла. Следом за ним, как за выбитой пробкой, хлынула вода под огромным напором. Она мгновенно затопила машинный зал и технические помещения под ним.
Раис Гафиулин, рабочий Саяно-Шушенского филиала ОАО «Гидроремонт-ВКК»: Люди бежали наверх по маршевым лестницам, потому что лифты были отключены, потому что к тому времени электричества не было. Когда началась авария, вода подымалась здесь.
У тех, кто находился ниже отметки, на которую показывает Раис Гафиулин, шансов не было. Вода хоронила целые бригады.
Раис Гафиулин, рабочий Саяно-Шушенского филиала ОАО «Гидроремонт-ВКК»: Там было много человек – это естественно, ведь день только начинался, все были по своим рабочим местам, все были внизу.
Первый звонок в МЧС со станции, предположительно, поступил около девяти утра. С момента аварии прошло почти пятьдесят минут. Да и то, сообщили, что на Саяно-Шушенской ГЭС лишь подтопление. Первые спасатели прибыли даже без водолазного снаряжения. Настоящий масштаб катастрофы на СШГЭС стал понятен гораздо позднее.
Алексей Кормилкин, первый заместитель директора по экономике и финансам Саяно-Шушенской ГЭС: Сумма ущерба может быть определена, исходя из суммы расходов, требуемых на восстановление станции. Она составляет сумму сорок миллиардов один миллион пятьсот тринадцать тысяч рублей. При этом данная сумма не окончательна.
Практически выведена из строя крупнейшая в России гидроэлектростанция, все агрегаты получили повреждения, второй гидроагрегат был разрушен. Полностью уничтожено здание машинного зала, повреждено оборудование, в Енисей вылились тонны турбинного масла. И самое страшное – сотни людей получили ранения, семьдесят пять – погибли.
Раис Гафиулин, рабочий Саяно-Шушенского филиала ОАО «Гидроремонт-ВКК»: Конечно же, мы вспоминаем, иногда вспоминаем в разговоре, иногда просто даже разговариваем… Воспоминания – они ведь не стираются, такие вещи…
После разбора завалов и массовых похорон, над станцией повис один вопрос: почему? Какие версии только н выдвигали: и теракт, и землетрясение, и аномальные электромагнитные токи. Владельцы Саяно-Шушенской ГЭС – компания «РусГидро» – всеми силами поддерживала именно те версии, которые отводили ответственность от не самой. В прессе царила настоящая истерия.
Владимир Шелофаст, эксперт Центра независимых судебных экспертиз Российского технологического фонда «Техэко», профессор кафедры МГТУ им. Баумана: Я посмотрел в интернете, что было написано по поводу этого события. Больше тысячи ссылок было, и каждый пытался представить свою точку зрения на эту проблему.
Именно в таких условиях и пришлось начинать настоящее вдумчивое расследование. Впервые за все то время, нам удалось встретиться с теми, кто его вел. Тихо, в тени и без лишних эмоций, хотя сдержать их порой было очень сложно.
Владимир Шелофаст, эксперт Центра независимых судебных экспертиз Российского технологического фонда «Техэко», профессор кафедры МГТУ им. Баумана: Когда я первый раз посмотрел, у меня было упадническое настроение. Я даже, откровенно говоря, не мог точно сказать, сможем ли мы эту работу выполнить или нет.
Они смогли. На это понадобилось время, но они изучили каждую деталь разрушенного агрегата, каждый сварной шов.
Для начало немного истории. Гидроагрегат №2 Саяно-Шушенской ГЭС был построен в 1979 году. Уже тогда инженеры предрекали, что могут возникнуть некоторые сложности в его эксплуатации. Были произведены очень сложные вычисления, и ситуация взята под строжайший контроль.
Владимир Шелофаст, эксперт Центра независимых судебных экспертиз Российского технологического фонда «Техэко», профессор кафедры МГТУ им. Баумана: Были проведены достаточно скрупулезные вычисления, без использования компьютерной техники, вручную. Я удивился, что люди в то время вообще могли это дело сделать. И более того, на эту станцию, на эти турбины были выставлены предельные значения вибраций. Предельное значение вибраций, вот как потом выяснилось, это порядка ста шестидесяти микрон.
Так и работал этот агрегат – под контролем. Это позволяло избегать превышения нормы допустимых вибраций, и все было хорошо. Но потом советские времена прошли, и наступили другие. Саяно-Шушенская ГЭС попала в руки к новым хозяевам. Ученые установили – там был целый клубок нарушений. Самое главное – в момент аварии вибрация на агрегате доходила до четырехсот пятидесяти микронов – это в два раза больше того, что могла бы выдержать система.
Дмитрий Копаница, председатель научно-экспертного совета ЦНСЭ Российского технологического фонда «Техэко», доктор физико-технических наук: В результате вибраций, которые происходили и превышали нормы в несколько раз, произошло разрушение шпилек крепления крышек турбины.
Ее сорвало напором воды, а потом выбило и агрегат. Собственно, она и есть причина аварии, но это еще не все. Оказывается, катастрофу на Саяно-Шушенской ГЭС можно было бы предотвратить.
Дмитрий Копаница, председатель научно-экспертного совета ЦНСЭ Российского технологического фонда «Техэко», доктор физико-технических наук: Вибрации эти слышно, они очень сильные. Представьте, такая махина – две тысячи тонн с небольшим, 2,38 Герца и со скоростью 142,8 оборота с минуту вращается. Эти вибрации заметны, и обслуживающий персонал, на мой взгляд, это все видел.
Когда по кусочкам были разобраны все детали и исследован каждый винтик, удалось установить, что ремонтные работы проводились — но в буквальном смысле «на коленке», а не так, как следовало бы.
Владимир Шелофаст, эксперт Центра независимых судебных экспертиз Российского технологического фонда «Техэко», профессор кафедры МГТУ им. Баумана: Ремонты должны были происходить определенным образом, через определенное время. Многие вещи не делались, хотя на бумаге писалось, что все регламентные работы проводились вовремя и в срок.
Вместо этого агрегат пытались привести в норму буквально «на коленке». Об этом нам еще сразу после аварии на СШГЭС говорили в интервью рядовые сотрудники станции, и это был настоящий крик души.
Ильдар Батрутдинов, ведущий инженер Саяно-Шушенской ГЭС: Цеха, которые по жизни были хозяевами вверенного оборудования – турбинный цех, электротехнический цех, гидротехнический цех – даже по названию понимаете, что у каждого есть свой пласт работы. Это цеха, на которые опирается техническое руководство станции. Они теперь выведены в дочернее ремонтное предприятие. Разве так можно? Остается контора. А контора разве может, не имея ресурса, той самой опоры пирамиды, управлять ремонтом? Ведь за этими цехами – участки с ИТР, с рабочими, которые знают оборудование, которые выполняли ремонт, которые готовят формуляры, которые готовят акты. Но они сейчас стали подрядчиками. Годами они работали, как хозяева станции, но сейчас их вывели в дочернее предприятие. Они зарабатывают деньги. Такая ситуация складывается на всех участках.
Дочерними предприятиями руководят другие люди.
Ильдар Батрутдинов, ведущий инженер Саяно-Шушенской ГЭС: Ремонтная компания сидит в Москве или где-то еще. Ну, вот так получается. Здесь глубокие корни очень. Я понимаю, пускай на меня обижаются, накажут меня, но я высказываю позицию гидроэнергетиков, которые свою жизнь положили на эту станцию. Корень то в этом находится.
Результаты не замелили сказаться. Ученые, проводившие расследование, убедились в этом во всей, так сказать, полноте.
Дмитрий Копаница, председатель научно-экспертного совета ЦНСЭ Российского технологического фонда «Техэко», доктор физико-технических наук: Мы увидели следы подрезки огнем некоторых отверстий. То есть это говорит о том, что при установке, при ремонте турбинного подшипника он на место не вставал, и исполнителям пришлось огнем эти отверстия подправлять. Это недопустимые действия.
То ли торопились, то ли действовали непрофессионалы…
Ученые провели исследование креплений тех самых шпилек, которые держали крышку. Так вот, некоторые из них были со стопроцентным износом. Но никому, кажется, до этого не было дела.
Дмитрий Копаница, председатель научно-экспертного совета ЦНСЭ Российского технологического фонда «Техэко», доктор физико-технических наук: По идее, должны были провести исследование самих шпилек, а их каждый раз подтягивали, и состояние шпилек усугублялось. Получается, что шпильки и так страдают от вибрации, в них появляются усталостные трещины, они развиваются и нарушают рабочее сечение шпильки, а на каком-то ремонте берут эти шпильки и просто подтягивают. То есть еще больше создали напряжение растяжения, уже на граничной зоне.
Просто подтянуть вместо того, чтобы заменить – чудовищное преступление. Ведь это не просто двигатель какого-то старого «Запорожца» - это крупнейшая ГЭС в стране. И тут такое отношение. Чем оно было вызвано? Кто отдавал такие приказы?
Как нам стало известно, выводить агрегат №2 из эксплуатации надолго руководство станции принципиально не хотело. Саяно-Шушенская ГЭС работала с опережением графика на полную мощность, чтобы выработать рекордное количество киловатт – за это руководство станции должно было получить премию в конце года. Ну а прибыль с рекордных киловатт шла в карманы пошире: стекалась владельцам «РусГидро» - корпорации, которая распоряжается станцией.
Дмитрий Копаница, председатель научно-экспертного совета ЦНСЭ Российского технологического фонда «Техэко», доктор физико-технических наук: Если бы те, кто обслуживал этот гидроагрегат, принимали меры по ограничению вибраций, проводили бы испытания… Например, с 2007 года не проводилось напорных испытаний. Если бы был заменен корпус турбинного подшипника, то, в общем-то, этой страшной аварии не случилось.
Вот так топ-менеджмент корпорации оплатил себе так называемые «золотые парашюты» – супер-премии в конце года и супер-прибыль. Цена этого – ровно семьдесят пять жизней. Сейчас все непосредственное руководство Саяно-Шушенской ГЭС – на скамье подсудимых.
Владимир Маркин, официальный представитель Следственного комитета РФ: «Нарушение правил безопасности, повлекшее смерть двух и более лиц и нанесение крупного ущерба». По этой статье у нас привлекается к ответственности семь человек, начиная от бывшего директора этой станции и заканчивая ведущими специалистами. Санкция этой статьи предусматривает наказание вплоть до семи лет лишения свободы.
Но что же владельцы и топ-менеджмент «РусГидро»? Отдавали ли они приказы работать станции на износ?
Если да, то вряд ли это были письменные распоряжения. Но то, что негласные команды звучали, исключать, конечно, не стоит. В этом свете интересно понять, какие же выводы были сделаны после аварии на СШГЭС? К чему пришли и как сложилась судьба тех, кто катастрофу все таки пережил?
Светлана Ермольева: Мне очень хорошо помогли. Компания меня сразу трудоустроила, нам были сделаны хорошие выплаты, моей дочери купили квартиру в Екатеринбурге. И сейчас нам оказывают поддержку, т.е. правительство Республики Хакасия выпустило такой законодательный акт о том, чтобы помогать нашим детям в приобретении высшего образования.
Всем пострадавшим, действительно, выплатили солидные компенсации, компания взяла на себя содержание семей погибших. А как обстановка на самой Саяно-Шушенской ГЭС?
Сейчас на ней от катастрофы не осталось и следа. Введено много, как кажется, технических изменений.
Дмитрий Рыбалко, заместитель главного инженера Саяно-Шушенской ГЭС: Сейчас система автоматики, системы вибромониторинга работают не в периодическом, а в постоянном режиме, с контролем в режиме онлайн. Более того, на основании полученных показателей выполнен целый спектр виброзащит. То есть у нас при превышении допустимых параметров происходит отключение гидроагрегата и сброс аварийн-ремонтного затвора.
На станции также теперь установлен аварийный генератор для выработки электричества в случае ЧП, чтобы больше не пришлось закрывать затворы вручную. Все подсобные и технические помещения вывели выше уровня возможного затопления.
Дмитрий Рыбалко, заместитель главного инженера Саяно-Шушенской ГЭС: Кроме этого, сейчас проходит тестирование системы поиска персонала, где посредством специальных бейджев любой сотрудник станции, где бы он не находился, будет отслеживаться на мониторе с указанием его нахождения и перемещения. И в случае той или иной внештатной ситуации будет облегчен его поиск и эвакуация.
Да, понятно, ввели наблюдение, изменили конструкцию тех самых пресловутых шпилек, повесили на всех электронные бейджи. Но изменилось ли что-то в системе в целом? Конечно, мы задали этот вопрос доступным для интервью менеджерам компании.
Итак, еще раз: какие выводы были сделаны?
Алексей Кормилкин, первый заместитель директора по экономике и финансам Саяно-Шушенской ГЭС: Я о них только что сказал. Выводы, на самом деле, лежат в технической области. В основном они, в абсолютно большей массе, они лежат и основываются на выводах комиссии Ростехнадзора, то есть лежат в технической области.
Ну а как же идеология? Обновлен ли регламент контроля, изменилось ли что-то в системе руководства станции, кроме простой физической его смены? Какое отношение к премиям и сверхприбылям? По-прежнему ли они стоят на первом месте?
Конечно, ответы на эти вопросы мы не дождались Да и о чем говорить, если никто из подсудимых свою вину до сих пор не признал.
«Человек и закон»
ВИДЕО http://www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=2hecQj-fK90