Революционные события в странах арабского міра заставляют нервничать правящие круги государств Центральной Азии, побуждая их принимать превентивные «контрреволюционные» меры. Большинство из этих мер, однако, сводится к традиционному усилению военно-полицейского аппарата и административного давления, что, как показывает опыт стран Северной Африки и Ближнего Востока, в условиях массового общественного недовольства может сыграть прямо противоположную роль. Из всех стран Центральной Азии на политические меры, способные опустить шлагбаум перед революциями, решился лишь Казахстан. 3 апреля президент Нурсултан Назарбаев был переизбран на очередной президентский срок, набрав 95,5% голосов избирателей. Продемонстрировав Западу абсолютную поддержку населения, он тут же получил «выговор» от наблюдателей ОБСЕ, заявивших о неполном соответствии выборов демократическим стандартам. Остальные государства региона от экспериментов с внеочередными выборами предпочли воздержаться. Президент Таджикистана Э.Рахмон, например, в середине марта на встрече с представителями интеллигенции заявил, что республика находится в самом начале пути к демократии и форсировать этот процесс не нужно. В Таджикистане, по его словам, действуют восемь политических партий, две из которых, включая единственную в регионе Партию исламского возрождения, выступают как оппозиционные. В случае же ускоренных демократических изменений Таджикистан может охватить хаос, подобный недавней гражданской войне. В последнее время власти Таджикистана заметно усилили контроль за деятельностью религиозных организаций. Часть мечетей, не сумевших пройти перерегистрацию, была закрыта, обучавшиеся в зарубежных религиозных вузах таджикские студенты принудительно возвращены на родину, а нелегальные религиозные партии и движения стали подвергаться усиленному прессингу. Одно из последних нововведений – фактический запрет на посещение мечетей женщинами. Ещё более радикальные нормы содержатся в проекте закона «Об ответственности родителей», который запрещает детям до 18 лет состоять в религиозных общинах. С началом арабских революций власти стали уделять процессам растущей исламизации общества гораздо больше внимания, понимая, что общественный протест в Таджикистане, скорее всего, примет религиозную форму. Для беспокойства у таджикских властей есть и другие основания. В январе 2011 года на юге республики было задержано семь сторонников опального таджикского полковника Махмуда Хуйдобердиева, поднявшего в 1998 году мятеж. Одновременно появились сведения о новых вооружённых группировках в восточных регионах Таджикистана, где уже несколько месяцев не удаётся стабилизировать ситуацию. Власти Ўзбекистана вскоре после начала массовых волнений на Ближнем Востоке усилили контроль над электронными средствами массовых коммуникаций. Узбекское агентство связи и информатизации попросило операторов сотовой связи заблаговременно уведомлять его о массовых эсэмэс-рассылках подозрительного содержания, а интернет-провайдеров - следить за активностью в социальных сетях. Причиной этого послужило широкое использование технологии эсэмэс, а также таких интернет-ресурсов, как Твиттэр и Фэйсбук для организации антиправительственных выступлений в арабских странах. В случае массовых волнений операторы будут обязаны отключать свои сети по первому требованию правительства, как это совсем недавно имело место в Египте. Впрочем, для Центральной Азии такие меры не являются новыми. Осенью прошлого года сети сотовой связи были полностью отключены в восточных регионах Таджикистана, где проводилась операция правительственных сил против незаконных вооружённых формирований. Отключения сетей имели место и в Узбекистане во время антиправительственного мятежа в Андижане в мае 2005 г. В Таджикистане и Узбекистане есть большие основания, чем в других странах Центральной Азии, опасаться народных волнений хотя бы потому, что эти страны похожи на страны Арабского Востока социально-демографической и экономической структурой. Схожими их делают высокая рождаемость, быстрый прирост населения, преобладание молодых возрастных групп, высокий уровень безработицы. Есть, однако, одно существенно отличие, заставляющее полагать, что в революциях на территории этих государств Запад пока не заинтересован. Через Таджикистан и Узбекистан проходит крайне важный сейчас для США и ЕС маршрут Северной сети снабжения войск НАТО в Афганистане. Как заявил 10 марта заместитель госсекретаря США, выступая на слушаниях в одном из подкомитетов Конгресса, стабильность Центральной Азии остаётся ключевым условием для достижения целей США в Афганистане и Пакистане. В этом же выступлении, однако, говорилось и о том, что поддержка Соединёнными Штатами правящих режимов Центральной Азии вовсе не является безусловной. Критика Вашингтона концентрируется на нарушениях прав человека: в Узбекистане это – использование детского труда на хлопковых плантациях, в Таджикистане – ограничение свободы вероисповедания и ущемление прав отдельных религиозных групп, в Киргизии – многочисленные жертвы в ходе прошлогодних межэтнических столкновений. О многочисленных нарушениях свободы вероисповедания в Узбекистане, Туркмении и Таджикистане 3 марта на заседании Постоянного совета ОБСЕ в Вене говорил и посол США в этой организации Иэн Келли. Особое внимание он уделил Таджикистану и, в частности, запретам на посещение мечетей женщинами и членства в религиозных организациях лицам до 18 лет. Иными словами, поддержка Западом существующих в странах Центральной Азии политических режимов обусловлена чисто конъюнктурными соображениями, и в случае необходимости повод для вмешательства в их внутренние дела будет найден легко. Интересный прогноз по поводу того, когда же до Центральной Азии докатится «цунами» арабских революций, высказал таджикистанский эксперт Виктор Дубовицкий. По его мнению, арабские революции накроют регион в две волны. Первая из них связана с усилением противостояния между суннитами и шиитами, усугубленного введением 13 марта войск Саудовской Аравии в Бахрейн. В борьбу неизбежно втянется Иран, и волна дойдёт до Пакистана, создав тем самым нелёгкий выбор для Таджикистана. 90% его населения являются суннитами, располагая при этом неразрывными историко-культурными и языковыми связями с Ираном. Вторая волна дойдёт до Центральной Азии через Афганистан. Сокращение натовского контингента неизбежно вызовет возобновление к середине 2012 г. гражданской войны, на которую наложатся последствия арабских революций. Такое развитие событий сулит Центральной Азии не самые радужные перспективы, и ощутить их она может уже в недалёком будущем. Именно в этой ситуации могла бы проявить себя ОДКБ, в эффективности которой после отказа летом прошлого года оказать военную помощь Киргизии возникли большие сомнения. В структуре организации созданы Коллективные силы оперативного развёртывания. Правда, их использование наложит определённые ограничения на «многовекторную» внешнюю политику государств региона, подразумевающую лавирование между основными «центрами силы» современного міра. Подобную эволюцию в 2005 г. претерпел внешнеполитический курс Узбекистана, который после Андижанского восстания пошёл на радикальное сближение с Россией. Однако чувство политического самосохранения в данном случае может оказаться сильнее, чем желание сохранить возможность маневрирования на международной арене.
Из всех стран Центральной Азии на политические меры, способные опустить шлагбаум перед революциями, решился лишь Казахстан. 3 апреля президент Нурсултан Назарбаев был переизбран на очередной президентский срок, набрав 95,5% голосов избирателей. Продемонстрировав Западу абсолютную поддержку населения, он тут же получил «выговор» от наблюдателей ОБСЕ, заявивших о неполном соответствии выборов демократическим стандартам. Остальные государства региона от экспериментов с внеочередными выборами предпочли воздержаться. Президент Таджикистана Э.Рахмон, например, в середине марта на встрече с представителями интеллигенции заявил, что республика находится в самом начале пути к демократии и форсировать этот процесс не нужно. В Таджикистане, по его словам, действуют восемь политических партий, две из которых, включая единственную в регионе Партию исламского возрождения, выступают как оппозиционные. В случае же ускоренных демократических изменений Таджикистан может охватить хаос, подобный недавней гражданской войне.
В последнее время власти Таджикистана заметно усилили контроль за деятельностью религиозных организаций. Часть мечетей, не сумевших пройти перерегистрацию, была закрыта, обучавшиеся в зарубежных религиозных вузах таджикские студенты принудительно возвращены на родину, а нелегальные религиозные партии и движения стали подвергаться усиленному прессингу. Одно из последних нововведений – фактический запрет на посещение мечетей женщинами. Ещё более радикальные нормы содержатся в проекте закона «Об ответственности родителей», который запрещает детям до 18 лет состоять в религиозных общинах. С началом арабских революций власти стали уделять процессам растущей исламизации общества гораздо больше внимания, понимая, что общественный протест в Таджикистане, скорее всего, примет религиозную форму. Для беспокойства у таджикских властей есть и другие основания. В январе 2011 года на юге республики было задержано семь сторонников опального таджикского полковника Махмуда Хуйдобердиева, поднявшего в 1998 году мятеж. Одновременно появились сведения о новых вооружённых группировках в восточных регионах Таджикистана, где уже несколько месяцев не удаётся стабилизировать ситуацию.
Власти Ўзбекистана вскоре после начала массовых волнений на Ближнем Востоке усилили контроль над электронными средствами массовых коммуникаций. Узбекское агентство связи и информатизации попросило операторов сотовой связи заблаговременно уведомлять его о массовых эсэмэс-рассылках подозрительного содержания, а интернет-провайдеров - следить за активностью в социальных сетях. Причиной этого послужило широкое использование технологии эсэмэс, а также таких интернет-ресурсов, как Твиттэр и Фэйсбук для организации антиправительственных выступлений в арабских странах. В случае массовых волнений операторы будут обязаны отключать свои сети по первому требованию правительства, как это совсем недавно имело место в Египте. Впрочем, для Центральной Азии такие меры не являются новыми. Осенью прошлого года сети сотовой связи были полностью отключены в восточных регионах Таджикистана, где проводилась операция правительственных сил против незаконных вооружённых формирований. Отключения сетей имели место и в Узбекистане во время антиправительственного мятежа в Андижане в мае 2005 г.
В Таджикистане и Узбекистане есть большие основания, чем в других странах Центральной Азии, опасаться народных волнений хотя бы потому, что эти страны похожи на страны Арабского Востока социально-демографической и экономической структурой. Схожими их делают высокая рождаемость, быстрый прирост населения, преобладание молодых возрастных групп, высокий уровень безработицы. Есть, однако, одно существенно отличие, заставляющее полагать, что в революциях на территории этих государств Запад пока не заинтересован. Через Таджикистан и Узбекистан проходит крайне важный сейчас для США и ЕС маршрут Северной сети снабжения войск НАТО в Афганистане. Как заявил 10 марта заместитель госсекретаря США, выступая на слушаниях в одном из подкомитетов Конгресса, стабильность Центральной Азии остаётся ключевым условием для достижения целей США в Афганистане и Пакистане.
В этом же выступлении, однако, говорилось и о том, что поддержка Соединёнными Штатами правящих режимов Центральной Азии вовсе не является безусловной. Критика Вашингтона концентрируется на нарушениях прав человека: в Узбекистане это – использование детского труда на хлопковых плантациях, в Таджикистане – ограничение свободы вероисповедания и ущемление прав отдельных религиозных групп, в Киргизии – многочисленные жертвы в ходе прошлогодних межэтнических столкновений. О многочисленных нарушениях свободы вероисповедания в Узбекистане, Туркмении и Таджикистане 3 марта на заседании Постоянного совета ОБСЕ в Вене говорил и посол США в этой организации Иэн Келли. Особое внимание он уделил Таджикистану и, в частности, запретам на посещение мечетей женщинами и членства в религиозных организациях лицам до 18 лет. Иными словами, поддержка Западом существующих в странах Центральной Азии политических режимов обусловлена чисто конъюнктурными соображениями, и в случае необходимости повод для вмешательства в их внутренние дела будет найден легко.
Интересный прогноз по поводу того, когда же до Центральной Азии докатится «цунами» арабских революций, высказал таджикистанский эксперт Виктор Дубовицкий. По его мнению, арабские революции накроют регион в две волны. Первая из них связана с усилением противостояния между суннитами и шиитами, усугубленного введением 13 марта войск Саудовской Аравии в Бахрейн. В борьбу неизбежно втянется Иран, и волна дойдёт до Пакистана, создав тем самым нелёгкий выбор для Таджикистана. 90% его населения являются суннитами, располагая при этом неразрывными историко-культурными и языковыми связями с Ираном. Вторая волна дойдёт до Центральной Азии через Афганистан. Сокращение натовского контингента неизбежно вызовет возобновление к середине 2012 г. гражданской войны, на которую наложатся последствия арабских революций.
Такое развитие событий сулит Центральной Азии не самые радужные перспективы, и ощутить их она может уже в недалёком будущем. Именно в этой ситуации могла бы проявить себя ОДКБ, в эффективности которой после отказа летом прошлого года оказать военную помощь Киргизии возникли большие сомнения. В структуре организации созданы Коллективные силы оперативного развёртывания. Правда, их использование наложит определённые ограничения на «многовекторную» внешнюю политику государств региона, подразумевающую лавирование между основными «центрами силы» современного міра. Подобную эволюцию в 2005 г. претерпел внешнеполитический курс Узбекистана, который после Андижанского восстания пошёл на радикальное сближение с Россией. Однако чувство политического самосохранения в данном случае может оказаться сильнее, чем желание сохранить возможность маневрирования на международной арене.