Он выжил после травмы, чтобы умереть по недосмотру врачей
13 сентября 2009 года в Шарыпове умер один из самых заметных горожан Сергей Гандкин. Не «вследствие тяжелой болезни», а от тяжелых травм, полученных, по официальной версии, при падении. Есть другая версия, более правдоподобная, хотя и не поддержанная правоохранительными органами: травмы получены при нападении.
«Сам упал»
Сергей Гандкин приехал в Шарыпово в начале
Несколько лет назад он занялся юридической практикой — вел гражданские дела, представлял интересы клиентов в арбитражном суде. Не сразу, но пришел успех. Он почти не проигрывал дел, клиентская база росла, доходы тоже.
7 сентября 2009 года к Сергею пришел человек, представлявший интересы клиента. Визитера, как потом выяснилось, никто не видел. Кроме Сергея, конечно. Не видели те, кто находился во дворе жилого дома. Не видела жена Елена, хозяйничавшая в это время на кухне, — вполне естественно: Сергей не стремился посвящать ее в свои юридические хлопоты. Елена слышала только, как Сергей встретил кого-то, они прошли в кабинет, были там минут пятнадцать — и Сергей пошел провожать клиента. А через некоторое время в подъезде залаяла собака. Ее Гандкин незадолго до этого подобрал на улице и очень к ней привязался. Жена вышла в подъезд — и обнаружила мужа лежащим в луже крови.
Дальше все запутано так, что, может, лучше и не распутывать. Слишком многие участники или свидетели трагедии выказывают явное нежелание добраться до правды. Может быть, они боятся чего-то. Милиция и позже следственный комитет при прокуратуре события преступления не нашли и возбуждать уголовное дело по факту нападения не стали. Основной мотив — когда Сергей пришел в себя, он заявил дознавателю, что упал сам. Упав, он сам нанес себе удар тяжелым тупым предметом в затылок, проломил висок и сломал лопатку. Он этого не говорил, но правоохранители приняли это по умолчанию. И посчитали происшествие несчастным случаем.
«Врачи недооценили»
В публикации об этой истории в региональном выпуске «Известий» авторы писали: «Ознакомившись с медицинским свидетельством и заявлением брата Сергея — Дмитрия Гандкина — в Генпрокуратуру и Федеральную службу по надзору в сфере здравоохранения и социального развития, главный нейрохирург управления здравоохранения Красноярского края, профессор, академик РАЕН Михаил Дралюк заметил:
— Судя по всему, имел место вдавленный перелом костей черепа (краевая криминалистическая экспертиза это подтвердила. — „ВК“). А чтобы его получить, нужно упасть на острый предмет — например, на край бордюра головой. Но трудно представить, что взрослый человек, будучи в ясном сознании и уме, имевший твердую уверенную походку, как пишет брат в своем заявлении, при отсутствии патологии опорно-двигательной системы падал на нескользком полу именно так, чтобы получить именно такие травмы — не выставив руки, локти... Наверное, население земного шара значительно поубавилось бы, если бы такие случаи были возможны.
Доктор обратил внимание еще на одну травму, которая выходит за пределы нейрохирургии, — сломанную лопатку:
— Она очень хорошо защищена, сломать ее можно, если человек попал, к примеру, под машину, либо при падении с высоты, либо от прямого удара палкой, ломом.
Однако следственный отдел на криминальном аспекте поставил точку».
Падение или нападение стали первопричиной, никто никогда уже не узнает. Однако Сергей выжил. Хотя и утратил частично память, но все-таки вел себя, по свидетельству жены и друзей, навещавших его в Шарыповской ЦРБ, достаточно адекватно. Хотя поместили его почему-то не в палату реанимации, а в общую палату № 1, куда посетители свободно входят в верхней одежде и уличной обуви и где, по свидетельству очевидцев, никто не запрещает курить.
12 сентября, на пятый день после получения травм, он почувствовал себя лучше, попросился домой помыться. Его, с открытой черепно-мозговой травмой, отпустили с ведома врача. Потом главный врач Шарыповской ЦРБ Петр Никитин станет утверждать, что никто Гандкина домой не отпускал, а раз сам ушел — значит, сам себе дальше господин и судья. Это неправда. О намерении больного уехать домой знал дежурный врач больницы, знали медсестры.
Его увезли на такси, он принял теплую ванну, выпил молока. А через некоторое время стал неадекватен. «Скорая» вернула его в больницу, и снова — не в палату реанимации, а в ту же первую палату.
Смерть Сергея Гандкина зафиксирована в 5 утра 13 сентября. В медицинском свидетельстве о смерти, выданном 14 сентября, сказано: «Обстоятельства травмы неизвестны». А в графе «Причины смерти» перечислены: «Травматологический отек головного мозга, травматическое субарахноидальное кровоизлияние, перелом свода черепа, контакт с тупым предметом не уточненный».
Ни в медицинском свидетельстве, ни в истории болезни не отражен такой факт: 12 сентября у Сергея брали анализ на содержание в крови морфина. Знакомые врачи в ответ на это сообщение заметно настораживаются: очень уж плохое сочетание — черепно-мозговая травма и морфий. Главный врач ЦРБ Петр Никитин лаконичен: «На этот счет у меня нет официальных данных». Между тем, по мнению профессора Дралюка, морфий без перевода больного на управляемую вентиляцию мог стать причиной смерти: препарат угнетает дыхание.
— Мы даже вводим его больному специально, когда во время операции необходимо, чтобы человек сам не дышал, — подчеркивает доктор. И делает такой вывод: — Больного нужно было помещать в реанимацию, за него дышал бы аппарат, и летального исхода можно было избежать. Врачи недооценили состояние больного.
Конвейер
После похорон брат Сергея обратился с заявлением в Генпрокуратуру и Федеральную службу по надзору в сфере здравоохранения и социального развития. Группа друзей в свою очередь написала заявление в следственный отдел по Шарыповскому району. Опуская криминальную сторону дела, авторы настаивали на проверке действия врачей Шарыповской ЦРБ. Отказ в возбуждении уголовного дела получили все заявители. Дмитрию Гандкину ответ направлен 2 ноября 2009 года, остальным — 23 ноября (реально доставлен только в феврале 2010 года). Постановление следователя следственного отдела по Шарыповскому району И. А. Коленченко об отказе в возбуждении уголовного дела — шедевр бумаготворчества. Мало того что оно грешит фактическими неточностями, оно содержит еще и чудеса логического мышления. Например: «В материалах проведенной проверки отсутствуют какие-либо объективные данные, свидетельствующие о криминальном характере смерти Гандкина С. В. ...Сразу же после того как Гандкин С. В. вышел из квартиры, его жена услышала громкие звуки из подъезда. При этом какого-либо шума, борьбы или криков, ссоры она не слышала. Сам Гандкин С. В. также пояснил, что его никто не мог ударить, так как он бы это обязательно почувствовал, а травму он получил при падении в подъезде. Кроме того, на то, что травмы головы Гандкиным С. В. были получены в результате несчастного случая, указывают также данные, полученные в результате осмотра места происшествия. А именно: в подъезде дома Гандкина С. В. на полу, стенах, перилах и лестнице были обнаружены пятна, похожие на кровь. Следовательно, Гандкин С. В. мог упасть на лестнице, ударившись головой о ступени, что также подтверждается актом медицинского исследования трупа Гандкина С. В.» Достаточно сказать, что ступени в подъезде, ведущие от квартиры Сергея Гандкина вниз — именно там жена обнаружила мужа, — не ограждены перилами. Следовательно, на несуществующих перилах не могло быть пятен — ни бурого, ни любого другого цвета. Но главное — почти весь текст постановления посвящен криминальной теме, а заявители настаивали на проверке не обстоятельств нападения, а обстоятельств смерти и действий врачей. Об этом — весьма скупо: «В ходе проверки не выявлено каких-либо данных, указывающих на то, что... была оказана ненадлежащая медицинская помощь».
В ответе, данном Шарыповским межрайонным прокурором А. В. Расторгуевым Дмитрию Гандкину, сказано: «До получения результатов судебно-медицинского исследования трупа Гандкина С. В. оснований для отмены постановления об отказе в возбуждении уголовного дела не имеется. После получения результатов исследования постановление... подлежит отмене». Дело, однако, в том, что исследование трупа требует процедуры эксгумации. Для этого необходимо согласие родственников. Родственники, судя по поведению, напуганы и точно не согласятся ворошить могилу. Есть подозрение, что прокурору маленького города, пусть и межрайонному, все это известно.
Не удалось выяснить, ведется ли какая-то проверка действий шарыповских врачей. Скорее всего, никто никого не проверяет. Но даже если это не так, результат гарантирован: помощь, оказанная Сергею Гандкину, будет признана надлежащей и достаточной.
По другому поводу, но совсем недавно Михаил Ходорковский написал: «Система — конвейер гигантского завода, который живет в собственной логике, не подчиняющейся в общем случае внешней корректировке». Это справедливо и для глобальных эпизодов, вызывающих мировой общественный резонанс, и для частных случаев.
Геннадий Васильев, «Вечерний Красноярск», №10 (251)
