Что вы считаете главным в «САШЕТАНЕ»?

Мы хотели сделать добрый сериал. Сейчас на телевидении очень много юмора, самого разного. Но не хватает той доброты и искренности, какие были в советском кино. Мы очень хотели к ним приблизиться. Сделать проект, который будет смешным, но не злым, а добрым. Мы бы хотели, чтобы люди смотрели, смеялись и любили друг друга. Если это случится, я буду считать, что наша миссия выполнена.

Сложно было возродить героя «Универа»? Или этот Саша — уже другой персонаж?

Это абсолютно другой человек, конечно. Ведь произошло очень много и у него в жизни, и у меня. У нас обоих появилась молодая семья, и мне его проблемы стали очень близки и знакомы. Вообще, кстати, у всей нашей команды есть опыт семейной жизни: у креативных продюсеров молодые семьи, маленькие дети, у Вали ребеночек. Возникали такие ситуации, что у тебя дома буквально недавно была какая-то бытовая ситуация (грубо говоря — разбросанные носки), ты приходишь на съемочную площадку — и видишь то же самое в сценарии! Так что мы все прекрасно понимали, «о чем играем».

Что же до Саши, то он тоже, конечно же, изменился. Да и сам сериал уже про другое: не про студенческую жизнь, а про жизнь молодых мамы с папой. И проблемы у них уже иного порядка, взрослые. Они состоят не в том, как бы найти комнату, где можно уединиться или бухнуть. Саша превратился, как я говорю — но говорю любя, — в этакого подкаблучника. Но именно в его слабости, его мягкости — проявление его силы.

Саша был и остается очень наивным человеком. В нем очень мало цинизма. Как много актера Андрея Гайдуляна в персонаже Саше?

В нем мало, конечно, цинизма, но все-таки он появился — потому что Саша повзрослел. У Саши огромное количество хороших качеств, но я старался искать и вытаскивать из себя неприятные черты, проецировал их на своего героя и пытался сделать смешными. Приятно в этих нехороших качествах купаться, я тебе так скажу. В жизни ты пытаешься их в себе подавить, а на съемках ты их распускаешь вовсю. Если ты скандалишь по сценарию — то ты уж скандалишь конкретно, если врешь — то врешь напропалую. В жизни я себе этого не позволяю.

У сериала необычный формат — микс скетчкома и ситкома. Для вас лично как для актера какая составляющая интереснее?

Я больше тяготею к ситкому. Сложно постоянно играть скетчи. Это, конечно, безумно интересно, но мы во время съемок поняли, что нужна одна линия. Потому что когда два актера играют маленькие скетчи с одними и теми же ролями... Понимаете, когда в шоу два актера, играющих разные роли, как в «Нашей Раше» и «ХБ», — на это интересно смотреть. А когда роли одни и те же — тогда необходима связывающая драматургическая линия. Мне приятнее именно она.

Где было комфортнее играть — в «Универе» или «САШЕТАНЕ»?

«Универ» для меня — юность, даже детство актерское. Я не могу его адекватно оценивать. Это было здорово, романтично, мы все, когда встречаемся, вспоминаем, как же тогда было классно. Но и в новом проекте мне тоже очень хорошо. Здесь у нас две главные роли, поэтому столько было пролито пота — я никогда так не трудился в «Универе». Сам съемочный процесс стал сложнее. Другие камеры, другой принцип съемки. Сложно и чисто физически, и психологически — ведь все ложится на двоих. Если раньше я мог думать: «Ну, не согласен я с режиссером — и ладно, буду я на экране пять минут из двадцати двух, никто и не заметит», то тут я все двадцать две минуты в кадре, и я за это время ответственен. Приходится иногда спорить с режиссером.

В самом начале я боялся, что здесь не будет того куража, какой был на «Универе», когда мы смеялись и дурачились всей съемочной группой. Но в какой-то момент — не сразу — это произошло и здесь. Помню, я толкнул тогда тост о том, что мы протянули друг к другу ниточки и появилась связка. Мы стали понимать друг друга и вместе смеяться — чему я несказанно рад.

Как боролись с усталостью и перенапряжением на съемочной площадке?

Я вам сейчас расскажу интересную историю. У нас с Валей появились два альтер эго. Вечером, на двенадцатом часу съемки, от усталости я превращался в Андрей Румынского, а Валя — в Алевтину Свекольную. Я не знаю, откуда они взялись. По легенде Андрей Румынский — писатель. И наши друзья реквизиторы сделали реальные книжки, которые появляются в кадре. Например: Алевтина Свекольная, сборник стихов «Учимся рисовать лошадь». Андрей Румынский, сборник стихов «За боль я не прощаю, за боль благодарю». Мы просто по-хорошему дурачились. Это было очень весело! И здорово спасало от усталости.

Быт — источник проблем и конфликтов, частая причина распада семей. Вам удалось показать его с неожиданной стороны. Оказывается, быт может быть и источником смеха, помогающим людям преодолевать бытовые же невзгоды?

Было бы очень хорошо, если б смогли донести это до людей. Конечно, в семейной жизни сложно смеяться над всем подряд. Но мы показываем ситуации, которые случаются у 90% семей. Мы надеемся, что люди посмотрят на них вместе с близкими, поржут, поцелуются и скажут, что все эти разбросанные носки — такая ерунда!

Были ли скетчи, в которых вы отказались играть или играли нехотя? Все-таки в сериале и интимные сцены есть, и вообще...

Было несколько скетчей, которые я не хотел играть. К сожалению, я такой человек — наверное, мои продюсеры от этого даже немножко устали. В итоге мы эти скетчи меняли, ретушировали. Я извиняюсь перед нашими авторами, труд которых безумно ценю. Наверное, с их точки зрения, я капризный актер.

Как вы ладите с Валентиной Рубцовой?

Господи, мы проводили столько времени и ни разу не поругались! (Трижды сплевывает через левое плечо.) Мы прекрасно ладим. У нас один юмор, одно понимание жизни. Мы понимаем друг друга, прислушиваемся к мнению друг друга. И подшутить друг над другом любим.

Например, были такие сцены, когда нужно было показать, что Таня о чем-то думает с серьезным лицом. При этом ее мысли озвучиваются позже закадровым голосом. А Саша в это время что-то говорит, но его слова не звучат, видно только шевеление губами. Чего я там только не говорил! Какой только бред не нес, чтобы Валя раскололась и не смогла выдержать вот этого серьезного выражения лица! Это было очень смешно.

А с Алексеем Климушкиным отношения «папа — сын» за кадром сохраняются?

А мы одно время так друг друга и называли. Не могу сказать, что он относится ко мне по-отечески, скорее, у нас дружеские отношения. Мы созваниваемся, общаемся, я прислушиваюсь к нему как к более опытному актеру.