Как мы уже писали, свой сезон Красноярский театр музыкальной комедии открыл очень яркой постановкой – мюзиклом «Скрипач на крыше» по мотивам «Поминальной молитвы» Г. Горина. И вот – новая премьера, не менее амбициозная. Режиссер Юрий Цехановский замахнулся на культовую рок-оперу А. Рыбникова «Юнона и Авось». Но второй выстрел оказался не таким метким.
По сути, публике показали студийную работу молодых артистов – в театре уже год работает своя «фабрика звезд» под названием «Созвездие». Сама по себе идея продвинуть молодежь заслуживает только похвал. Но о каких-то серьезных достижениях студийцев говорить преждевременно. Стоит только посмотреть их «дипломный» проект, «Юнону и Авось», – ни актерская игра, ни сама постановка со всеми ее составляющими, будь то режиссура, сценография, пластика или музыкальное оформление, не дотягивают до профессиональной сцены. Спектакль если чем-то и цепляет, то гениальностью музыки Алексея Рыбникова и стихов Андрея Вознесенского. Что некоторой частью публики простодушно воспринимается как заслуга красноярских постановщиков «Юноны».
И дело вовсе не в неизбежности аналогий со знаменитой постановкой Марка Захарова, хотя от них и невозможно до конца отрешиться. Поскольку именно в Ленкоме впервые – и, как известно, очень удачно – была поставлена эта рок-опера. Взявшись за столь мощный материал, нужно отдавать себе отчет, что ты хочешь сказать зрителям, какую идею до них донести. Чем до сих пор так интересна и трогательна история любви командора Резанова и его испанской возлюбленной? Увы, работа Красноярской музкомедии не дает нам ответов на эти вопросы.
Отсутствие целостности замысла бросается в глаза с первых же сцен. Вокалисты, балет, художественное оформление – все здесь существует как будто само по себе. Посредине сцены – нагромождение крестов, которые также служат корабельными мачтами. Находка дизайнера Сергея Поважнюка, на первый взгляд, любопытная, но она никак не обыграна, декорация статична. Красивая картинка, нарисованная на компьютере, искусственный бессодержательный глянец. Не говоря уже о явном нарушении пропорций – декорации просто загромождают сцену.
Не меньше разочаровала и хореография, особенно, матросский танец в финале первого акта. Просто невозможно поверить, что эти люди пострадали в пути от цинги и шторма – где нерв, где страх не достигнуть берега, где злость и отчаяние? Да они пятками гвозди должны вбивать в палубу! Но вместо брутальной мужской пляски мы наблюдаем нечто эфемерно-воздушное. И это – русские матросы?!
И уж совсем ни в какие рамки не вписывается беззастенчивое использование ленкомовской фонограммы. Под московскую «плюсовку» открывают рот и дети из хореографической студии театра «Флик-Фляк»… Ни в афише, ни в программках этот щекотливый момент никак не отражается.
Людям, незнакомым с пьесой Вознесенского, не так-то просто понять и сюжетные перипетии. Известно, что автор сильно романтизировал свою историю. Как говорил поэт, «образы героев поэмы и впоследствии написанной оперы не во всем адекватны прототипам». Настоящий Резанов отправился в Калифорнию с торговыми намерениями, чтобы спасти от голода русских поселенцев на Аляске. И признавался, что Кончиту он использовал лишь для укрепления этих связей. В своих донесениях графу Румянцеву Резанов писал, что приметил «предприимчивый характер» испанской красавицы, «честолюбие неограниченное, которое при пятнадцатилетнем возрасте уже только одной ей из всего семейства делало отчизну ее неприятною». У Вознесенского же Кончита – не честолюбивая кокетка, а бескорыстная женщина, олицетворение верности и целомудрия. А Резанов – человек пылкий, раздираемый на части силой своих страстей. Но в спектакле Юрия Цехановского мы этого не увидим.
Хотя у Натальи Тимофеевой (Кончита) и Алексея Казанцева (Федерико) роли получились сильнее, чем у всех остальных. Артисты заметно выросли после участия в «Скрипаче на крыше». Но они не могут решить главную проблему «Юноны» – отсутствие в труппе актера, который потянул бы очень непростую роль командора Резанова. Ее осмелился примерить на себя Валерий Бурдик, который даже внешне мало соответствует романтично-трагедийному образу командора. К тому же у актера, похоже, проблемы со сценической речью, половину слов он просто проглатывает. На протяжении всего спектакля у Бурдика то и дело меняются две маски – надменное высокомерие и судорожная суетливость. Где та сила чувств и характера, настолько покорившая Кончиту, что она ждала своего командора 35 лет?!
Пожалуй, лучше всего качество этой постановки характеризует финальная реплика Звонаря: «Авантюра не удалась». Самое обидное, что после такой сильной заявки, как «Скрипач на крыше», театр опять скатился в местечковое дурновкусие. Совсем недавно труппа продемонстрировала, что способна на серьезный рывок. Но пока в театре, похоже, нет режиссера, который сумеет сполна развить ее возможности.
Елена Коновалова
фото Андрея Петрова
