Дьявол не может ждать, Себастьян Фолкс

Фолкс. Себастьян Фолкс.
Хрена. Какого хрена?
Примерно таким вопросом задаешься в самую первую очередь, когда впервые сталкиваешься с этим произведением — новой книгой о похождениях супер-агента Джеймса Бонда, написанной неким Себастьяном Фолксом к столетию Яна Флеминга. Впрочем, потом узнаешь, что наследники Флеминга сами предложили Фолксу эту почетную должность — ознакомившись же с книгой, и вовсе осознаёшь, что они это не зря.

К такому ответственному делу 55-летний Фолкс подошёл с невиданной аккуратностью. Для начала он благополучно избежал соблазна устроить Бонду «перезагрузку» в духе последних ревизионистских фильмов «Бондианы» с Дэниелом Крейгом. (Впрочем, избавиться от самого Крейга в образе фантазийного Бонда, что возникает в голове при чтении, не выходит никак). События «Дьявола» разворачиваются в 1967 году, в тот год, когда была опубликован финальный флеминговский выпуск «Бондианы». Фолкс, кстати, ни разу не проговаривает год вслух, но с самого начала довольно изящно всовывает то тут, то там различные маячки из довольно широкого круга тем — кто-то клюнет на упоминание исторического крикетного матча между Англией и Индией, кто-то на арест музыкантов «Роллинг Стоунс» за марихуану. Соответственно, на дворе по-прежнему холодная война, что добавляет книге пикантности — особенно в той её части, где Бонду с напарницей приходится нелегально проматывать чуть ли не пол-России.

Вообще, по книге видно, что Фолкс очень тщательно изучил первоисточники Флеминга, прежде чем браться за собственную работу. Он очень грамотно копирует стиль Флеминга — неторопливый и вроде бы простой, но в то же время плотно насыщенный прилагательными даже в самых необязательных вроде бы сценах, от чего возникает на диво подробная картинка происходящего. («Хозяин провёл Бонда через просторный холл с паркетным полом; затем они поднялись по широкой лестнице и через стеклянную дверь вышли во внутренний сад виллы»). Или вот — первая встреча Бонда со злодеем происходит в теннисном клубе, где они немедленно принимаются играть на деньги; далее следует подробнейшее, педантично пересыпанное спортивными терминами, описание хода всей игры, страниц на 12. Страшно, кстати, захватывающее, несмотря на обилие незнакомых словечек.

В следующих шести геймах борьба шла на равных и каждый брал свою подачу. При счете 3:3 на подаче Горнера было 15:40. Бонд понимал, что это решающий момент матча. Он отбил подачу под бэкхенд глубоким ударом — но не настолько глубоким, чтобы имелся риск угодить в аут, — а затем отступил на заднюю линию. Горнер сыграл с форхэнда мощным резаным ударом в центр корта. В большинстве случаев такие мячи останавливаются и отскакивают с обратной круткой, но иногда у них бывает совершенно непредсказуемая траектория и к тому же высокая скорость. Это был как раз такой случай, и Бонд чуть не разорвался пополам, отбивая удар. Горнер загнал его в дальний угол, рассчитывая, что он не успеет вернуться, но Бонд пробил «свечой» по диагонали, заставив противника отступить. Затем, вместо того чтобы пойти к сетке, он остался на задней линии, и игроки обменялись шестнадцатью ударами, бегая из стороны в сторону. Легкие у Бонда горели, а глаза были готовы лопнуть от напряжения. Он отбивал мощные удары Горнера под бэкхенд, а свои удары справа пытался наносить как можно глубже, стараясь лишь не попасть в аут. Когда он услышал, что Горнер дышит тяжело и хрипло, то внезапно выполнил укороченный удар. Горнер бросился к сетке, но не успел. Гейм остался за Бондом.

В целом, у Фолкса получился классический Бонд. С названием, имеющим мало отношения к сюжету (в оригинале было «Devil May Care», что-то вроде «Пропади всё пропадом»). Со злодеем, пускающимся на сложносочиненную (и дико дорогостоящую) авантюру только потому, что он истово ненавидит всё британское. С немножечко загадочной романтической линией (которую, справедливости ради, разгадываешь уже где-то на середине). С обилием экзотических мест действия — Рим, побережье Франции, Тегеран, Россия. С ударными боевыми эпизодами и легким чувством юмора. В общем, всё, как полагается. Неплохо было бы на этом не останавливаться.