Первой премьерой нового сезона в Красноярском театре оперы и балета стала опера «Пиковая дама» П. Чайковского. Ее режиссеру Сергею Боброву удалось соединить, казалось бы, несоединимое — классические традиции и современное сценическое воплощение оперного спектакля. По оценкам столичных критиков, эта работа (кстати, дебют Боброва в оперной режиссуре) несомненно заслуживает участия в самых серьезных фестивалях.
Наверх любой ценой
В Красноярске «Пиковая дама» шла много лет назад. В 2005 году театр вновь обратился к этой опере, но смог представить ее публике лишь в концертном исполнении. Удачной ту концертную версию назвать нельзя — в труппе не было достойного исполнителя на партию Германа. Кстати, именно это останавливало и Сергея Боброва, давным-давно задумавшего поставить полноценный спектакль по «Пиковой даме». Возвращение в прошлом сезоне в Красноярский оперный его бывшего солиста Михаила Вишняка, несколько лет отработавшего в Мариинке, позволило режиссеру вернуться к его замыслу. Как считает Сергей Бобров, сюжет оперы Чайковского и сегодня крайне актуален.
В чем же, по мнению постановщика, современность и злободневность «Пиковой дамы»? Не игорный азарт, погубивший многих наших соотечественников, как может показаться на первый взгляд. Все-таки игровые автоматы — не поветрие века, как некогда карточная игра. В «Пиковой даме» у Боброва игра идет по-крупному — здесь на кону человеческие судьбы. Для центрального персонажа оперы Германа выигрыш, деньги ценны не сами по себе, а как возможность пробиться наверх, поймать фортуну за хвост.
В решении этого образа режиссер стремился отойти от привычной трактовки Германа как алчного честолюбца, характер его героя более многоплановый и противоречивый. Что подчеркивает не только наполеоновский костюм Германа (эта идея, кстати, созвучна с первоисточником, повестью Пушкина), но и сцены с детьми, очень четко отражающие иерархическое разделение в обществе, существующее изначально. Бедный мальчик в серой шинельке (вылитый маленький Герман) не может противостоять насмешкам и оскорблениям своих богатых ровесников. Но обида от невозможности этого противостояния и одновременно страстное желание попасть в их круг, стать в нем своим, добиться признания копятся в мальчике всю жизнь. Соблазн одним махом решить все проблемы слишком велик, и такой человек, как Герман, просто не в силах ему противостоять. Да и Мефистофель, встретившийся на его пути — граф Томский, смутивший покой Германа легендой о трех выигрышных картах, — слишком уж убедителен... Что, кстати, отражено и в спектакле — у Владимира Ефимова Томский получился поистине демонический.
Единственное, что могло бы спасти Германа, — любовь Лизы (что он сам понимает в финале, когда сводит счеты с жизнью). Когда смотришь спектакль, невольно возникает мысль — а глядишь, старуха графиня и сдержала бы свое обещание, и Герман выиграл бы в карты, если бы в свою очередь сдержал свое слово, не отверг Лизу...
В атмосфере непризнания
Сюжет оперы актуальный, но вопреки распространенным ныне тенденциям режиссер решил не переносить его в обстановку сегодняшнего времени — как считает Сергей Бобров, не это здесь главное. Оформление спектакля достаточно академичное, вот только происходит действие не в екатерининскую эпоху (как у Чайковского), а в первой половине XIX века, как у Пушкина. Что, впрочем, не только не противоречит музыкальной основе, но и усиливает ее — произведение композитора просто пронизано интонациями XIX века. О предыдущей эпохе напоминает разве что пастораль, но и в этом нет никакого несоответствия: что мешало вельможам на своих балах разыгрывать сценки из прошлого?
Атмосфера Петербурга, где разворачивается драма, в сценографии Дмитрия Чербаджи передана идеально — высокомерный город, с многочисленными мостами, холодно взирающий на тщетные попытки добиться его расположения. В костюмах отдана дань эпохе, хотя полного соответствия в них нет: скажем, костюмы светской молодежи одновременно напоминают и кавалергардские, и гусарские, но понятно, что не это главное. Лощеные красавцы в шитых золотом белых мундирах и фраках заметно выделяются на фоне всех остальных. А для Германа в его серой шинели они просто как бельмо на глазу...
Солисты не подкачали
Не все пока получилось удачно. Например, лиловый костюм Лизы в первом акте вообще теряется, особенно при сумрачном освещении. А в финальной сцене в игорном доме некоторые хористы смотрятся как ряженые — ну не всем к лицу военный мундир, да к тому же вкупе с нелепыми париками! Но это немногое, что выбивается из общей визуальной гармонии.
Как совсем мало в этом спектакле и актерского непопадания — состав солистов в «Пиковой даме» весьма удачный. Обе Лизы, спевшие на премьере — Светлана Рацлаф-Левчук и Надежда Комарова, — лирические героини, но с поставленной задачей справились достойно, несмотря на некоторую излишнюю мягкость в образах. Зато в их исполнении понятно, почему Лиза предпочла Германа князю Елецкому. Как однажды сказала актриса краевой драмы Екатерина Ивановна Мокиенко, «русская баба пожалела — значит полюбила». Лиза проникается настолько острым сочувствием к Герману, что никакие светские условности для нее, цельной натуры, уже не имеют значения. И именно в силу своей цельности, потеряв все, она кончает с собой.
Запоминается в постановке Полина (Анастасия Лепешинская), убедительна здесь и старая графиня (Нина Кириенко). Хотя какая же она старая? Молодящаяся! И ждущая того, третьего, «кто, страстно любя, придет, чтобы силой узнать» от нее три заветные карты... Правда, подлинной страстностью (точнее, одержимостью в достижении своей цели) полон только Герман у приглашенного московского солиста Михаила Урусова. Михаил Вишняк, несмотря на вокальное соответствие партии, холодноват и производит впечатление человека, изначально сумасшедшего, а не теряющего рассудок по ходу действия. Да и «нарежиссировал» он от себя немало. Например, когда самовольно начал зачем-то шарить по ящикам в спальне умершей графини — что он там искал, неужели заветный секрет?
Но все издержки не портят общего сильного впечатления от спектакля. А самое ценное в нем — эта работа у Сергея Боброва получилась очень личностная, здесь много параллелей с его собственными творческими переживаниями. Что заслуживает уважения — не каждый творец осмелится так обнажить душу...
Елена Коновалова, «Вечерний Красноярск»
