23 ноября в Большом зале Красноярской государственной академии музыки и театра выступила Ирина Богушевская — певица, выступающая в столь редком в России и своеобразном жанре кабаре-рок, или (и это определение кажется более точным) — театрализованный джаз.
Для тех, кто не желает разбираться в жанровых хитросплетениях, поясню: в свете софитов артист поет о чем-то невыносимо трогательном и грустном, сопровождая это заламыванием рук и прочими драматичными жестами; из музыкального арсенала — традиционный набор гитар и ударных, клавишные и что-нибудь пронзающее сердце — скрипка, виолончель, или, в случае с Богушевской, кларнет.
Идеальным образом задевать струны души при таком беспроигрышном раскладе может помешать разве что посредственный звук или отсутствие нужного настроя у исполнителя. С вышеперечисленным в этот вечер проблем не возникло, но обнаружился другой, неустранимый недостаток: трудно воспринимать происходящее на сцене всерьез, если в одной из открывающих концерт песен звучат такие слова: Почтеннейшие господа и дамы! / В нашей программе романы и драмы / Встреча двух сердец / И полный КАПЕЦ!!!
Далее идут прекрасные в своей серьезности «Шарманка-осень» и «Рио-рита» с дебютного альбома и тем самым — на контрасте — концерт неуловимо превращается из драмы в странную смесь из легковесного кабаре и возвышенной театральной трагичности. Встать на нужные рельсы получается лишь тогда, когда основной состав удаляется за кулисы, а на сцене остаются лишь Богушевская и ее бессменный аккомпаниатор, сидящий за фортепьяно — Светлана Мочалина — Светик, как ее ласково называет Ирина. В эти моменты свет на сцене приглушается до сумерек, голос Богушевской замыкает на себе всё внимание зала, а звуки клавиш волей-неволей заставляют смириться с тем, что вы слышали минутой ранее.
Столь любимая Богушевской босанова почти что позабыта, а оставшиеся песни через раз вызывают дежавю, потому как тональностью и ритмом почти не различаются, разве что аранжировками и количеством задействованных инструментов. Те, кто помнит певицу по номерам с упомянутой первой пластинки, остались ни с чем: «Прощай, оружие», «Пилигрим», «Мой друг Сережа» — в этот вечер они так и не прозвучали. Зато певица успела пообщаться с публикой и ответить на вопросы из зала: выяснилось, что, не будь у нее возможности заниматься музыкой, с удовольствием бы делала стрижки собакам (умеет на самом деле) и писала книги.
После столь непринужденной беседы возвращаться в кабаре, а тем более в театр, было, по-видимому, совсем уж неуместно, потому в финале организовался вдруг самый настоящий балаган: самое удивительное, что призыв к коллективному мычанию во время исполнения песни на стихи детского поэта Андрея Усачева «Восьмая нота Му» не вызвал в зале даже легкого замешательства. Рискну предположить, что лишь былые и, безусловно, заслуженные успехи Богушевской позволяют слушателям мириться с такими вольностями.
Автор текста и фото: Богдан Богданов
