Известный российский продюсер и промоутер Александр Чепарухин уже несколько лет отвечает на фестивале этнической музыки «Саянское кольцо» за приезд гостей. Благодаря ему на фестивале побывали такие известные музыканты, как Лу Эдмондс и Джеффри Ориема, группы «Даха Браха» и «Хуун-Хуур-Ту», Алексей Архиповский и Инна Желанная и многие-многие другие. Самого Чепарухина в Шушенское, как он заметил в интервью «ВК», притягивает прежде всего атмосфера: приятно, что в это маленькое провинциальное местечко съезжаются тысячи людей, чтобы послушать этническую музыку.
Дело вкуса
В конкурсной программе «Саянского кольца» каждый год появляются новые интересные имена. Как продюсера вас кто-то из них заинтересовал?
К сожалению, у меня нет времени на то, чтобы отбирать коллективы отсюда. Но что касается тех, кого я сам привожу, — мне кажется, проколов до сих пор не было, начиная чисто с этники и заканчивая радикальной группой Fun-Da-Mental. Единственная уступка, которую я сделал по просьбе организаторов фестиваля, — это Пелагея. Она талантливейшая девочка, в 90-е годы я организовал ей 30 концертов в Великобритании. Тогда она пробовала себя в разных направлениях. Но потом окружающие ее люди и прежде всего ее мама Светлана направили Пелагею по тому пути, который мне не близок, — по пути околофольклорной поп-музыки. Из той же серии группа «Мельница», которую я терпеть не могу, просто физически не в состоянии слышать. Возможно, люди искренни в том, что они делают, но таково мое личное восприятие. Пелагея с ее талантом и возможностями могла бы пойти по более интересному пути, новаторскому и оригинальному. А она, к сожалению, выбрала путь довольно примитивный — стала юной Надеждой Бабкиной.
Среди конкурсантов «Саянского кольца» тоже хватает псевдофольклора, вам не кажется?
Я согласен, что здесь происходит размывание критериев. Среди лауреатов я вижу немало исполнителей, которые к этнике имеют опосредованное отношение и во многом повторяют какие-то традиции совковой «клюквы», мимикрирующей под этнику. Даже удивительно, что это до сих пор существует и молодые люди увлекаются таким вот поверхностным, помпезным псевдофольклором. Как мне кажется, поначалу организация и техническое оснащение здесь были слабее, зато сама программа этномузыкантов из Сибири была гораздо интереснее. Ощущалась большая целостность в отборе конкурсантов.
Но на этнофестивалях очень трудно найти правильное сочетание, чтобы не нарушать стилистическое единство. И это уже дело вкуса. Кому-то, например, нравится фестиваль Питера Гэбриэла WOMAD. А кто-то считает, что он превратился в этномузыкальный «макдоналдс», потому что многое там делается по одному и тому же рецепту. Берется трансовая этника, к ней добавляется легкий удобоваримый электронный бит плюс поверхностные кельтские или африканские мотивы, и в итоге получается винегрет. Я лично от такого устал, хочется чего-то более глубинного. Но в то же время полагаю, что все имеет право на существование.
Все-все?
Главное — чтобы это было сделано качественно и искренне. Я вообще против привязанности к какому-то формату. Возможно, вы удивитесь, но для меня, например, группа «ВИА Гра» значительно лучше, чем почти весь русский рок.
И в самом деле, Александр, от вас такое услышать — полная неожиданность! Чем же она лучше?
Девушки видные, Костя Меладзе пишет для них красивые песни. Поп-музыка, ни на что не претендующая, но сделана она качественно и органично для своего жанра. А в русском роке по большему счету очень много непонятных претензий, которые ничем не подкрепляются. Люди зачастую плохо играют, поют гнусными голосами. Если послушать «Наше радио» — ощущение дремучей тоски. Правда, бывают приятные исключения. Например, в июне на фестиваль «Сотворение Мира» я пригласил группу «Сплин» — без личного на то желания, в качестве «оброка». А она выступила так, что я был просто потрясен, — получился настоящий рок-концерт! Хотя ее записи на меня особого впечатления никогда не производили. А теперь я, можно сказать, фанат «Сплина». (Улыбается.)
Традиция в развитии
Как вы относитесь к осовремениванию этники?
Смотря что под этим понимать и ради чего оно делается. Скажем, группа Fun-Da-Mental, которая использует электронные ритмы, — для меня это этника. А Пелагея и «Мельница» — нет. Чем прежде всего отличается традиционная народная музыка? Непосредственной реакцией человека на окружающую среду. Всякие хороводы, ритуальные танцы, магия, транс — это естественный способ коммуникации. Такие проявления не просчитывались, а всегда шли от души. Неудивительно, что в частушках, плясках люди до сих пор иногда доходят до исступления. А посмотрите на африканские традиции — это же сплошное шаманство! Главное, чтобы в любом осовременивании сохранялся искренний драйв, — тогда для меня это продолжение традиции. А если во главе угла расчет на то, что популярно, что попадет в определенные точки подсознания слушателей, — такое мне не по душе. Как я не сторонник и того, чтобы традиционная музыка превращалась в музейный экспонат. Она должна развиваться.
Каким образом?
Для меня идеальный пример такого развития — новая тувинская музыка, которая обязана своим появлением ансамблю «Хуун-Хуур-Ту». До его возникновения в Туве совершенно по-другому играли народные песни. А «Хуун-Хуур-Ту» сделал тувинскую музыку гораздо более сложной и интересной, ансамблевой. И сейчас это уже стало традицией. Скажем, детский вокально-инструментальный ансамбль «Эртине» нота в ноту повторяет все аранжировки «Хуун-Хуур-Ту». Людям кажется, что это народная музыка. И она действительно народная, хотя и создана не 500 лет назад, а 15-20. Потому что воспринимается людьми как традиционная музыка.
Кстати, какие российские группы вы представляете за границей кроме «Хуун-Хуур-Ту»?
Возможно, это прозвучит неожиданно — сейчас я работаю с Петром Наличем, который недавно выступал на «Евровидении». Его музыка мне лично не совсем близка, но сам Петр и его коллектив — очень симпатичные люди. И я вижу, какое хорошее настроение неизменно вызывают их выступления. На фестивале в Бельгии 10 тысяч человек просто с ума от них сходили! Да, в каком-то смысле это кабак, но кабак изысканный и востребованный в мире.
Продолжаете ли вы сотрудничать с украинской группой «Даха Браха», которую привозили в Шушенское?
Скажу больше: я ничего лучше на мировой сцене не видел, чем «Сны заброшенных дорог» — новое шоу театра «Дах» и группы «Даха Браха». Pink Floyd и Питер Гэбриэл просто отдыхают — настолько это мощнее по силе эмоционального воздействия. В шоу украинцев есть моменты, когда все люди в зале плачут, причем долго. 4-5 сентября «Сны заброшенных дорог» будут смотреть 100 тысяч человек на Майдане в Киеве. И я положу все силы, чтобы показать это шоу по всему миру.
Еще один новый проект, которым я горжусь и который тоже может смело претендовать на роль главного события любого крупного международного фестиваля, — это «Дети выдры». Представьте себе сочетание поэзии Велимира Хлебникова, музыки композитора Владимира Мартынова в исполнении ансамбля Татьяны Гринденко Opus Posth, «Хуун-Хуур-Ту» и пермского хора «Млада». Непонятно, к какому жанру это вообще отнести. С одной стороны, академическая музыка, с другой — народная. Поставангардизм Хлебникова и постминимализм Мартынова плюс хоровая музыка, а некоторые ходы похожи на King Crimson. Описанию не поддается, это надо слышать.
Без ставки на звезд
Вы привозили в Россию немало известнейших музыкантов. Как вы думаете, кто из западных рокеров соглашается ехать в туры по Сибири?
Это группы, творческое движение которых, на мой взгляд, давно остановилось. Такие, как Deep Purple или Scorpions, — реликты, которые держатся на своей былой популярности. Сам я турами не занимаюсь, у меня нет для этого инфраструктуры. Я делаю несколько фестивалей там, где есть финансовые и организационные условия и возможности.
А пригласить не в тур, а на «Саянское кольцо» кого-то уровня Питера Гэбриэла — такое возможно?
Да, есть выдающиеся музыканты, которые могли бы сюда приехать. Но при небольшом бюджете фестиваля организовать это очень и очень трудно. И дело не только в гонораре — нужно еще и надлежащее оборудование, которое, скорее всего, придется везти из Европы. Это стоит от миллиона евро и больше. Поэтому остается рассчитывать лишь на то, что какой-нибудь известный музыкант плюнет на перфектность технического воплощения и приедет просто как гость, бесплатно или за символические деньги. Например, сюда хотел приехать Роберт Плант.
Вы не шутите?!
— Нисколько. Мы даже смеялись, как прикольно ему будет пожить в местной гостинице. (Смеется.) Может быть, еще и приедет. Кстати, в Шушенском играла группа, с которой он время от времени выступает. Но эти музыканты и без Планта сами по себе не хуже — гитарист Джастин Адамс, Джулде Камара из Гамбии и перкуссионист Доусон. А еще Шушенское дало миру популярнейшее английское трио. Лу Эдмондс, Бен Мендельсон и Джастин Адамс именно здесь впервые собрались и выступили. Лу спел на «Саянском кольце» на русском языке блатную песню «Сижу на нарах, как король на именинах». Сейчас это, как ни парадоксально, мировой хит. (Улыбается.)
Так что необязательно гоняться за звездами. Замечательно, если какой-нибудь олигарх оплатит их приезд или они согласятся приехать за скромные деньги. Нет — можно поискать хороших исполнителей с меньшими запросами. Я совсем недавно побывал на концерте AC/DC — вроде бы мегагруппа, все на высшем уровне. Но мне было скучно. А, например, на фестивале «Движение» в Перми у нас выступала самарская группа Cheese people. Так вот, эмоционально это было намного круче, чем AC/DC или Guns N’ Roses.
Сами к олигархам за поддержкой не обращались?
Не люблю просить деньги. Если меня приглашают, я готов к сотрудничеству. Мы даже сделали несколько корпоративных концертов, когда нас попросили. Но самому бегать и предлагать себя не хочется.
Привезти знаменитость — не достижение
Кого вам было бы вообще сегодня интересно привезти в Россию?
Из больших звезд — только Тома Уэйтса, Radiohead и Питера Гэбриэла. Последнего — из спортивного интереса: я его знаю лично, а он до сих пор не согласился приехать. (Улыбается.) Ну и, разумеется, из-за его суммарного вклада в современную музыку.
А, скажем, Стинга или Сантану?
Я видел концерт Стинга в Москве, и он мне показался скучным. Хотя Стинг — мощный музыкант и очень многогранный и то выступление могло оказаться всего лишь неприятной случайностью. Если бы он согласился приехать на скромных условиях — тогда да. Но гоняться за Стингом за бешеные деньги не стал бы. Равно как и за Сантаной. К тому же мне гораздо интереснее его раннее творчество. Есть люди, которые себя полностью реализовали в начале 70-х. Как и Led Zeppelin, например. Это великая группа, но она себя уже исчерпала. Там нет барабанщика Джона Бонэма, что очень важно. Конец 70-х в их музыкальной карьере — уже не то. Я видел их в июне в Лондоне и сразу понял, что Роберт Плант — человек, самый ищущий из них, — откажется гастролировать в составе Led Zeppelin. Так и вышло, хотя ему предлагали несколько миллионов.
Если говорить в целом — организовать приезд западных звезд в нашу страну сейчас проще?
Конечно, этим давно никого не удивишь. В 90-х — начале 2000-х сам факт приезда многих музыкантов был событием. Тогда я впервые привез всю компанию основных прог-рокеров — King Crimson, Jethro Tull, Van Der Graaf Generator. Объединял на концертах King Crimson с Инной Желанной, с Сергеем Старостиным — было очень интересно. А сейчас привезти известных музыкантов может любой, кто способен предложить нужное количество денег, в этом нет никакой творческой победы.
Вам предпочтительнее что-то другое?
Меня больше увлекает возможность создать контекст, в котором люди по-новому раскрываются, сделать интересную фестивальную программу. И пока лучше всего мне это удается в Перми. Помимо созданного там проекта «Дети выдры» мы также организовали и провели в Перми два мощных фестиваля — «Движение» и «Гоголь-фест». Очень серьезный задел, и, надеюсь, дальше будет еще лучше.
За счет чего?
Там есть все условия. Пермь претендует на то, чтобы стать культурной столицей России.
Культурная революция
Полагаете, опыт Перми уникальный?
Напротив, не вижу в нем ничего уникального — это всего лишь политическая воля губернатора и авантюризм Марата Гельмана, который приехал туда с этой идеей. Начали с одной выставки, и закрутилось. Да, провокация, авантюра, но она может стать весьма плодотворной для развития региона в целом.
Несмотря на расхожее обывательское мнение, что сначала надо построить дороги и больницы и лишь потом устраивать культурные акции?
В самой Перми действительно немало активных противников культурной революции. Любят ахать-охать — мол, куда уходят деньги? Взяли бы и подсчитали, что, скажем, за миллион рублей мы привозим больше 30 человек. И в эту сумму входят их перелет, питание и проживание, но выступают они бесплатно! На большое событие в Перми тратится порядка 20 миллионов рублей. Кому-то покажется, что это бешеные деньги. Но только для того, чтобы поставить настоящий звук и свет для концерта на широком пространстве, а также оснастить сцену, уйдет половина этой суммы. И все будет довольно скромно, не так, как у Пола Маккартни.
Мне кажется, некоторым людям бессмысленно это объяснять — не услышат...
Да, потому что они убеждены, что в жизни всего одна мотивация — бабло заработать, бюджет попилить. Они не представляют, что может быть иначе. Что есть очень богатые люди, которым достаточно того, что уже есть, за деньгами они не гонятся. А у многих людей вообще другие ценности — им деньги особо не нужны, лишь бы хватало на жизнь. Но я уверен, что те довольно скромные средства, которые вкладываются в Пермском крае в опережающее развитие культуры, еще очень хорошо в нем отзовутся. Пока там прогресс в основном в сфере художественной культуры. Притом что ужасные дороги, большие проблемы со здравоохранением. Но со временем развитие художественной культуры подтянет и все остальные показатели качества жизни.
Вопрос, как скоро?
Город уже сейчас становится очень интересным — и для внешнего мира, и для продвинутой части населения Перми. Горожане начинают гордиться тем, что у них происходит. Москвичи приезжают и завидуют пермякам! Это обязательно вызовет приток свежих идей, капиталов, туристический бум. Вообще, культура для меня — интегральная характеристика развития общества. Она включает в себя и физическую культуру. Заметьте: чем культурнее город, тем люди в нем стройнее — как, например, в Нью-Йорке или Сан-Франциско. А в американской глубинке совсем другая картина — полно толстяков, там бесконечно поглощают гамбургеры, не занимаются спортом. В культурном городе должны быть преимущественно красивые подтянутые люди, хорошие дороги, качественное здравоохранение и образование. И, конечно, развитая художественная культура.
Насколько уместно, по вашему мнению, говорить о коммерческой окупаемости художественных культурных проектов — тех же фестивалей, которые вы проводите?
Вы знаете, за исключением Москвы я коммерчески успешных фестивалей не встречал. Потому что если в Москве на какое-то событие билеты будут стоить 1200-1500 рублей, то, скажем, в Пермском крае на такое же событие — не больше 150-300 рублей. На фестивале «Движение» выступило довольно много очень известных групп — украинский «Океан Эльзi», MOLOTOV из Мексики, — и этника, и рок, и электроника. Но все равно о коммерческой окупаемости говорить не приходится, без поддержки пермского краевого бюджета фестиваль не состоялся бы. Поэтому, мне кажется, не стоит искать какую-то материальную выгоду от таких проектов. И тем более не стоит увлекаться пошлой идеей, что любое настоящее искусство должно себя окупать, — это полная ерунда. Очевидно, что легче всего окупают себя поверхностные поп-проекты. Но коммерциализация ни к чему хорошему не приведет. Разве что к сращиванию с коммерческой поп-культурой, попыткой угодить массовому вкусу. А это дело лукавое — массовый вкус сначала искусственно формируется, а потом он же и поддерживается, ему начинают потворствовать. Поэтому государство просто обязано помогать сохранению культурного наследия. И не только государство, но и бизнес. Признак цивилизованности бизнеса — его участие в поддержке как самых передовых, новаторских проектов, так и в сохранении национального достояния.
Досье «ВК»
Александр Чепарухин
Музыкальный продюсер и промоутер.
Родился в 1958 г. Окончил МГУ и аспирантуру при МГУ (специализация — экология). Основатель компании GreenWave Music (1991). Организовал десятки фестивальных программ и концертных туров более чем в 40 странах мира на всех континентах. В России реализует проекты самых разных жанровых направлений — джаз-рок, contemporary music, world music, электронная музыка, а также музыкально-театральные постановки. С 1993 г. — менеджер тувинской группы «Хуун-Хуур-Ту».
Арт-директор международных фестивалей «Сотворение Мира» (Казань), «Движение» (Пермь), «Саянское кольцо» (Шушенское), «ГОГОЛЬFEST ПЕРМЬ» и др.
Среди проектов GreenWave Music — концерты King Crimson и Kraftwerk, Jethro Tull и Kronos Quartet, Ману Чао, Джона МакЛафлина и многих других известных музыкантов.
Елена Коновалова, фото Юрия Берзина «Вечерний Красноярск» № 32 (273)
