Лауреат премии «Золотая маска» о постановке пьесы «Иллюзии» в драматическом театре им. Пушкина, красноярских актёрах и первых впечатлениях о городе.
Пьеса «Иллюзии» известного российского режиссера и драматурга Ивана Вырыпаева полностью оправдывает свое название: после знакомства с ней ощущаешь себя по уши погрузившимся в фата-моргану. Представьте — двое мужчин и две женщины среднего возраста рассказывают историю супружеских пар, которые прожили всю жизнь вместе и внезапно умерли разочарованными и несчастными. Рассказчики постоянно привирают, так же, как и герои их рассказов, поэтому незамысловатые истории, сплетаясь, постепенно завиваются колечками сизого дыма. Решительно невозможно разобрать, где правда, а где ложь, и есть ли в этом мире хоть что-то постоянное — кроме 23 страниц текста.
Ставить эту, прямо скажем, непростую пьесу в Красноярский драматический театр приехал Александр Хухлин — выпускник режиссёрского факультета ГИТИСа (мастерская Сергея Женовача), лауреат национальной премии «Золотая маска». Как-то так случилось, что беседовали мы в столовой «Пушки»; глядя на то, как Александр азартно поглощает овсяную кашу, и слушая его увлеченные монологи, я понимал: такого человека мнимым туманом точно не испугать.
Знаете, о чем я подумал, когда прочитал пьесу? Что совершенно не представляю, как можно поставить по ней спектакль...
Я почти каждый раз слышу подобное от человека, только что прочитавшего «Иллюзии» (смеется). Действительно, текст так интересно придуман, что сразу выбивает тебя из привычных рамок драматического театра. Притом, что пьеса в любом случае попадает в тебя, ты находишь в ней мысли, буквально подсмотренные у тебя в голове, совершенно не ясно, что с ней делать. На чем строить действие, где искать энергию, на каком уровне находится конфликт.... Создается ощущение, что тут в принципе не нужен режиссер. И это вполне созвучно идее Ивана: создать такой спектакль, в котором текст будет главным действующим лицом, заполнит собой все пространство спектакля, подчинив себе поведение артистов, их взаимоотношения, переместит центр тяжести со сцены в зрительный зал. Так, чтобы основное действие происходило в восприятии зрителя.
Звучит интригующе, конечно, только вот как собираетесь интриговать зрителей? Когда вроде бы нет конфликта, да и герои максимально обезличены?
Как раз в этом для меня основная коллизия пьесы — кто они? Кто эти старики с такими необычными для нас именами: Альберт, Дени, Сандра, Маргарет? Почему они в конце жизни вдруг увлеклись желанием сформулировать истинный смысл любви? В каких взаимоотношениях рассказчики друг с другом и героями своих рассказов? Если их никакое событие изначально не объединяет, то почему бы не сочинить конфликт на глазах у зрителей? Текст открывает, на мой взгляд, большие возможности для поиска — не только смысла, но и природы существования артиста в подобных обстоятельствах. Он настолько плотный, насыщенный непрерывным потоком мыслей и выверенный интонационно, что фактически вытесняет любые попытки его разыгрывать. Эта пьеса не дает актеру спрятаться за какие-то приспособления или эффекты, заключает его в одном пространстве один на один со зрителем.
Насколько часто вам попадаются современные пьесы, где автор не ограничивает себя поиском сюжета или попыткой просто высказать свои мысли, а провоцирует на поиск другого театра?
Действительно, сегодня большая удача встретиться с такой пьесой, которая по-настоящему ставит тебя в тупик, обезоруживает и заставляет задуматься над профессией. Пьесой, к которой не подходит ни один готовый ключ и надо придумать новый. Не секрет, что иногда авторы придумывают тексты отдельно от театра. Мол, я написал, а дальше вы ставьте, как хотите. Но в случае с «Иллюзиями» Вырыпаев предлагает текст-провокацию. И это такой кайф исследовательский: разобраться с этим «театром в кубе», где я существую и как актер, и как рассказчик, и как герой рассказа.
Долго подбирали актеров на роли? С учетом того, что текст рассказчиков почти не отличается друг от друга, это любопытная задача. И кто в итоге будет этими самыми «мужчинами и женщинами
Да, есть такое ощущение одной общей для всех авторской интонации. И снова возникает вопрос: что это нам дает для игры. Ведь все зависит от того, какую мы в этом найдем логику. Что же касается актеров, то сложно выбрать, поскольку в целом очень мощная команда артистов в театре сложилась. Выбор очень большой. С учетом разных обстоятельств и занятости в репертуаре в «Иллюзиях» будут играть Владимир Пузанов, Даниил Коновалов, Виктория Болотова и Ольга Белоброва.
Обязательный вопрос: долго раздумывали над идеей поездки за Урал?
В рамках гранта Фонда Михаила Прохорова я рассматривал несколько предложений от театров, которые хотели сотрудничать, но предложение театра Пушкина показалось самым интересным. Олег Рыбкин — ученик Фоменко, а я, так получилось, заканчивал у Сергея Женовача, так что мы в этом плане близкие люди... Ну, и все мои знакомые в один голос твердили, что Рыбкин прекрасный режиссер, что театр очень хороший, и что надо сюда ехать обязательно. И от города первое впечатление тоже было очень хорошим. Мы только сошли с самолета, выходим из аэропорта: утро, никого нет, пустынные дороги, пустынные окрестности. Переходим небольшой перекресток рядом с автостоянкой, наверное, метрах в четырех от «зебры». И вдруг нас останавливают гаишники. Они аккуратненько караулят напротив и ловят всех, кто прошел не по переходу, а рядом. Сразу выписали два красивых штрафа. Здорово!
... (недоверчиво молчу)
Нет, правда! Вообще Красноярск — сразу очень понравился, красивый город. Всегда чувствуется, когда в городе есть своя культура, какой-то свой уклад. Например, вокруг Москвы есть такие города, которые как бы уже ушли от столицы, но еще не пришли к себе. Они как будто застряли на полпути. А здесь сразу видно по людям, по улицам, что ты попадаешь в другую, особенную культурную среду. И сразу как-то становится хорошо. Вот, недавно было прекрасное событие — после репетиции вечером попали на концерт: орган и скрипка. Очень люблю такую музыку, но в Москве все никак не успевал выбраться, а тут подумал как здорово — летел пять часов, чтобы впервые услышать живой орган...
Спектакль будет идти на Камерной сцене?
Да, на сцене ДНК. Когда мы сочиняли сценографию, то почему-то решили что пространство сцены будет, как обычно, черным. Когда приехали и увидели белое помещение и светлый деревянный пол, то поняли, что в ближайшие пять часов придется все изобретать заново...
А не обидно режиссеру проделывать такую сложную работу над непростым материалом, а потом показывать результат малому количеству зрителей?
Камерное пространство исключительно подходит для нашей истории. Если можно так сказать, жанр нашего спектакля — это доверительный разговор. У нас фактически даже не будет разделения на зал и сцену. Представьте — вас знакомые позвали в гости и захотели поделиться какими-то историями, которые их самих очень волнуют, мыслями о жизни, может быть, вместе помечтать или поспорить. Поэтому — прекрасно, что будет небольшое количество зрителей, которые вместе с нами смогут погрузиться в эту историю.
А нет мысли самого Вырыпаева пригласить на первый показ?
Премьера спектакля запланирована у нас на 25 ноября. И, конечно, мы будет очень рады, если Иван сможет быть у нас на премьере.
Евгений Мельников, интернет-газета Newslab.ru
