Балетки за 200 и вперёд
В блинной я заполнила стандартную анкету и меня сразу же приняли. Сказали, что из формы — только фартук, дресс-код — футболка, джинсы или юбка и удобная обувь. Я купила в мужском отделе нейтральную футболку, урвала черные балетки за 200 рублей и в понедельник вышла на работу.
Меня встретила моя первая сменщица и начала объяснять, с чего начинается рабочий день: «Первым делом моешь руки, обсыпаешь плитку содой, опять моешь руки и достаешь все салаты и другую еду из холодильника. Расставляешь всё по порядку: вот здесь — горячее, здесь — окрошка, а „гнездо“ ставишь сюда». Что такое «гнездо», «мясо по-французски» и другие странные названия майонезных и не очень блюд я запомнила не сразу, но через неделю уже ориентировалась во всем меню, которое крайне редко менялось.
«Забрасываешь ноги на стену — становится легче»
Я была не просто кассиром, пробивающим заказы, а должна была готовить прилавок с едой, мыть плитки и печь блины. Работали мы всегда вдвоем. Может быть, звучит все просто, но никому не пожелаю того, что успела за тот месяц пережить я.
Каждый день мы приходили в 9.30 в торговый центр, подготавливали всё к работе и принимали первых клиентов. За кассой я работала редко — только когда людей было немного, потому что боялась накосячить и из-за волнения очень медленно пробивала заказы. Я понимала, что это — капец, что я бешу людей своей тормознутостью, но из-за этого еще больше волновалась, краснела и бесконечно извинялась.
Там еще были странные правила. Например, весь рабочий день, а это 10 часов, полагалось стоять на ногах. Иногда доходило до смешного — час до конца рабочего дня, народу — никого, а за прилавком припрятан стульчик на который можно присесть ненадолго. Как только на горизонте появлялась менеджер, сменщица шикала на меня и я сразу подрывалась со стула, как ошпаренная. После первой рабочей недели ноги у меня гудели так, что я даже узнала небольшой лайфхак — приходишь домой, ложишься на кровать и забрасываешь ноги на стену — кровь отливает и становится легче.
Больше всего мне нравилось печь блины, я даже смеялась над тем, что работаю не просто кассиром, а кассиром-блинопёком. Мне хотелось, чтобы гостям и правда было вкусно — клала в блины семги, как себе, смело лила сгущенку... Пока мне не сказали, как надо: на огромный блин полагалось бросить лишь 3-4 маленьких кусочка семги, а сгущенки — строго одна ложечка. Я уже молчу о несчастной красной икре. Никогда не понимала этого прикола с блинами с икрой — они же стоят, как самолет, а икры в них неприлично мало! В общем, к концу первой недели я более-менее освоилась.
Две сотки в карман и рыдания у плиты
Обычно у меня была одна и та же сменщица — взрослая женщина, которая, когда нужно, ругала меня, а когда надо — подбадривала. Обращалась со мной, как с дочкой или любимой племянницей. В один из первых дней она подошла и сунула мне в карман пару соток. Я тогда вообще ничего не поняла. Серьезно. Смотрела на нее удивленными глазами, а она улыбнулась и шепнула, что потом все объяснит.
Оказалось, она брала деньги мимо кассы — что-то не пробивала и копеечка шла в карман. Клиенты, по сути, не были обмануты, а она — при деньгах. И я тоже. До сих пор удивляюсь: зачем она делилась со мной — я бы и не заметила даже, что она мухлюет.
Зато другая сменщица — моя ровесница, но уже давно работавшая там — во время генеральной уборки «потеряла» 1000 рублей из кассы. Мы мыли новый кассовый аппарат, все деньги тщательно пересчитывали, а потом выяснилось, что «штуки» не хватает. Недостачу поделили между нами. Когда я рассказала об этом своей прежней сменщице, та в сердцах бросила: «Эта идиотка опять за свое принялась».
День слёз и стыда
Однажды мы работали со второй сменщицей — она пробивала заказы, как сумасшедшая, не глядя, успеваю ли я у плиты или нет. Вспоминаю этот день и до сих пор дико стыдно и страшно одновременно.
Представьте: время — обед, кухня — открытая, и куча людей уже столпилась у прилавка и откровенно пялится, как я пытаюсь успеть выполнить все заказы. Я изо всех сил стараюсь: горы чеков свисают со стола, я хватаю их руками в жирных перчатках, они уже падают на пол, где-то стоит сметана, где-то — чеплашка с семгой, а под ней — банка с икрой. Я выпекаю блины, скидываю их на пластиковые тарелки, которые валяются уже повсюду, и пытаюсь докричаться до гостей: «Блинчик с ветчиной и сыром!», «Блинчик с творогом!».
Во время жестких запар, когда было много заказов, мы обычно прекращали брать новые, чтобы успеть испечь все блины и не запутаться в начинках. В этот раз сделали так же, и вдруг на нас набросилась дико злая женщина и начала визжать на весь фудкорт, материться, решив, что мы отказали ей просто так, а не потому, что не справлялись с наплывом посетителей.
Чётко помню этот момент: слева стоят парни и ржут, глядя, как я истерично пеку блины. Рядом с ними прыгает и кроет матом эта неадекватная женщина. И я — потная, вся в пятнах от масла, теста и сметаны, а моя смена стоит рублей 200... И, знаете, мне вдруг так стало обидно за это все, что, выливая очередной половник теста на плиту, я поняла, что реву. Пеку блин и реву! Капец! Как в каком-то идиотском фильме для подростков! Я положила блин на тарелку, поставила его на прилавок и убежала в кухню.
Несмотря на то, что в окрошку там часто лили слишком много уксуса, салаты выставляли на прилавок немного заветренными, а в блины требовали класть минимум начинки, рабочий коллектив был один из самых лучших, что я где-либо видела. Вся в слезах я хотела спрятаться на кухне, думала, что это — позор, меня теперь здесь все невзлюбят — такую неженку. А поварихи стали меня жалеть и говорить, что вообще-то давно ждали, когда я сорвусь. Они удивились, что я так долго продержалась. Сказали, что та женщина — неадекватная, а менеджеры здесь всегда отстаивают своих, и мне ничего не будет.
После этого я еще долго не могла прийти в себя. На следующий день проревела всё утро из-за того, что не хотела туда возвращаться, но понимала, что раз уж решила работать, то надо продолжать — другие же как-то работают.
«А про меня статью напишешь?»
Мне нужно было как-то мотивировать себя, чтобы ходить на работу с радостью — я представляла, что я в фильме про современную неудачницу-золушку и все у меня обязательно наладится — эта забегаловка — лишь ступенька. В обед, когда удавалось, читала книжку, чтобы отвлечься. Одна из поварих как-то раз сказала, что мне в блинной явно не место, раз такие умные книжки читаю. Мол, я тут себя только угроблю.
Пьяные будни, злые повара и «милые» дамыОднажды у блинной сменился директор. В коллективе все напряглись — как оказалось, новым начальником стал мужчина, которого не очень-то там любили. И всё стало меняться. Директор решил навести порядок, ругал всех за любые мелкие косяки. Зарплату урезали, а мне как раз подвернулась важная для учебы стажировка, и я решила, что пора сваливать. Когда рассказала об этом новому начальнику, он усмехнулся: «Журналистка, значит? Как станешь известной, про меня статью напишешь?».
Расчет я получила только через несколько недель — несчастные 5000 рублей. Даже не помню, на что их потратила.
Потом еще пыталась работать в этой сфере, но окончательно поняла, что это — не мое. Зато теперь всегда стараюсь оставлять официантам чаевые, потому что знаю кухню изнутри и прекрасно понимаю, каких трудов стоит запомнить целое меню и улыбаться клиентам, даже если на тебя минуту назад наорал менеджер.
Анна Калюта специально для интернет-газеты Newslab.ru
