В память о трагически погибшем Поле Уокере собрался, наконец, пересмотреть мой любимый фильм с его участием — невозможный триллер «Беги без оглядки». Не видел его лет пять — при новом просмотре некоторые новые вопросы возникли, но в целом всё же убирает всё так же, как и в первый раз.
«Беги без оглядки» сделал странный человек Уэйн Крэмер. Десять лет назад этот уроженец Южной Африки дебютировал в большом кино симпатичным и грустным фильмом «Тормоз» — в нём ветеран американского инди Уильям Эйч Мэйси играл редкую главную роль человека, который работает в казино «тормозом», человеком, в чьём присутствии всем изменяет удача. «Тормоз» имел хорошие критические отзывы и даже пару номинаций на «Оскар». Крэмера тут же внесли в списки многообещающих талантов и, кажется, дали карт-бланш на следующий фильм, как раз «Беги без оглядки». После него он сделал ещё пару довольно странных картин, по поводу которых все, кто видел, в основном дружно пожали плечами, но в основном их, конечно, никто не видел, даже несмотря на то, что в одной из них играл Харрисон Форд. А «Беги без оглядки» — о, это кино осталось.
Уокер здесь играет мелкого бандита Джои по фамилии (сядьте) «Газель». Да, ему предстоит побегать — в течение одной невообразимо насыщенной ночи ему придётся отчаянно гоняться за одним пистолетом, хромированным короткоствольником 38 калибра. Пушку ему скинули, чтобы он избавился от неё — поутру сын его босса отстрелил из неё яйца коррумпированному полицейскому. Вечером, впрочем, стало ещё хуже — пока Джои прятал пушку в подвале, её тайком перехватил Олег, 10-летний друг сына Джои из дома напротив, чтобы пальнуть в своего отчима Анзора, козла и наркомана, который давно издевался над пацаном. Штука только в том, что Анзор — племянник местного главы русской мафии Югорского, с которым босс Джои как раз недавно заключил важную сделку.
Если вы думаете, что приведённое выше описание сюжета страдает некоторой многословностью — ха, ха ха. Это первые минут десять от фильма, который все два часа бьётся в судорогах адской криминальной избыточности — как если бы в «Домино» Тони Скотта принялись вдруг тыкать оголённым электрическим проводом. Крэмер, конечно, куда менее талантливей и опытней Скотта, но от этого на «Беги без оглядки» свистит в ушах в разы громче. Если про Скотта всегда знаешь, что за его визуальным и интонационным безумием стоит чёткое понимание метода, то с этим невозможно быть уверенным вообще ни в чём; в какой-то момент становится реально страшно, что ещё он выкинет в следующей сцене. Этот момент случается, ну, минуте на двадцатой где-то — и больше не проходит никогда.
Крэмер — он тут ещё и сценарист — и правда наваливает несчастливых стечений обстоятельств, сумасшедших поворотов и внезапных диковинных осложнений с каким-то адским остервенением; каждую секунду он подкрепляет этакую осатаневшую историю окончательно сбрендившим визуальным стилем (даже любителям свихнувшейся выразительности в духе того же Скотта или Зака-прости-господи-Снайдера потребуется минут десять, чтобы привыкнуть к жёсткой выпендрёжности Крэмера — который, кстати, несмотря на всю свою тряску, не теряет в визуальном хаосе ничегошеньки из происходящего). Понятно, что утрирует он не просто так — довольно быстро выкупаешь, что это не столько криминальный боевик про злые улицы, сколько жестокая братья-гриммовская сказка, переведённая на его язык (что только подчёркивается отличными нил-геймановскими финальными титрами), история про каждодневную битву обычного приличного человека с наступающим со всех сторон злом.
И, кажется, мало где зло было выписано столь обильно и убедительно. Злополучный пистолет и стянувший его десятилетний русский пацан (Кэмерон Брайт, в середине нулевых единолично закрывавший нишу демонических детей в безумных жанровых и не только экспериментах — см. «Эффект бабочки», «Другой», третьи «Люди Икс», «Рождение» Джонатана Глэйзера, «Ультрафиолет» Курта Уиммера и пр.), пустившийся в бега, продвигаются по восходящей лестнице безумия — от шепчущего бомжа в ночлежке до наркотического тайника в заброшенном сортире, от бешеного сутенёра во всем белом до семейства педофилов с уютной детской комнатой с затянутым полиэтиленом полом. И вот это столкновение обычных людей с миром победившего зла — главное, о чём Крэмер хочет поговорить. Про это, в общем, и истеричная, нервная игра Уокера в роли человека, у которого владение окружающим миром внезапно и резко уплывает из-под контроля (кажется, ни одно другое слово он не произносит за фильм чаще, чем «fuck» и все его производные). Про это же обалденный выход Веры Фармиги в роли жены Уокера, которую нам впервые демонстрируют в виде жопы в соблазнительных трусах (Крэмер, как не стыдно), но потом заставляют в кадре приминать, кажется, самое сложное моральное решение фильма, причем в наименее реалистичных обстоятельствах (Фармига, впрочем, справляется).
Ответ у Крэмера, что делать в таких условиях, в общем, простой – что бы ни случилось, какой бы осатаневший ужас ни творился вокруг, стоять за невинных насмерть; если надо, убить, если надо, сдохнуть. Хорошее, в общем, кино. Посмотрите.
