Режиссер — Дэвид Франкель
В ролях: Оуэн Уилсон, Дженнифер Анистон, Алан Аркин, Эрик Дэйн, Кэтлин Тёрнер Продолжительность — 120 м
Про кино, в котором всю дорогу туда-сюда бегает большой лабрадор (а вместе с ним Оуэн Уилсон, мало чем, в сущности, от него отличающийся), как будто бы сразу понятно всё-всё-всё. Хочется либо отмахнуться, либо пуститься в какое-нибудь живописное ёрничество (штатный критик New York Post, например, сочинил на «Марли и я» рецензию в стихах от лица собаки, причём с собственной внутренней драматургией). Понятно, что сама фактура как-то не располагает к серьёзному разговору — и тем интересней всё-таки попробовать его завести. К тому же поговорить тут всё-таки есть о чём — как это часто выясняется в подобных случаях.
В основе «Марли и я» лежит автобиографическая книга журналиста Джона Грогана, ловко умудрившегося выудить из своих реальных мытарств с необузданным лабрадором карьеру сначала колумниста, а потом и писателя. Режиссер Дэвид Франкель — видимо, прописанный за номинацию Мэрил Стрип на «Оскар» за «Дьявол носит Prada» в голливудских скрижалях главным по адаптации книжных бестселлеров, основанных на личном опыте — честно попытался взять эту совершенно обычную историю и превратить её в кино о чём-то.
Идея его была проста, но недурна — сделать из истории про собачку кино «про жизнь». Другое дело, что «жизнь» Франкель мыслит, кажется, в формате таких псевдо-глубоких афоризмов с наклеек для бамперов или предпоследней страницы метафорического «Альманаха фермера». Ну, знаете — «жизнь — это то, что происходит, пока ты строишь планы». Понятно, что даже у самых прожжённых циников иногда случаются периоды, когда наклейки на бамперах и афоризмы с предпоследней страницы «Альманаха фермера» начинают разговаривать прямо с ними напрямую — но, право слово, это ещё не повод выдерживать в таком формате целый двухчасовой фильм.
Надо сказать, что до поры, до времени, подчеркнутая будничность происходящего в «Марли и я» работает достаточно здорово. Франкель специально заставляет актёров разговаривать и реагировать максимально естественным, не очень «киношным» образом (что, кстати, было на удивление верно и грамотно уловлено и подкреплено создателями русского дубляжа), и где-то полфильма реально кажется, что смотришь не кино, а прямую трансляцию из чьей-то головы. К тому же в фильме довольно негромко, но ощутимо прорезается любопытная тема мужского сомнения в правильности сделанного им в жизни выбора. Герой Уилсона наблюдает за тем, как растёт и ширится его семья, а вместе с этим и соответствующим образом меняется его жизнь и карьера, с некоторым нарастающим изумлением — ему ясно, что планировал он немножко не это, но не очень ясно, как именно нужно на это реагировать. Но в какой-то момент Франкель всё же не выдерживает и сдаётся на волю своим низменным инстинктам — и фильм, каким-то чудом державшийся на грани невозможно засахаренной мелодрамы, живописно и даже с некоторым радостным облегчением съезжает в неё по самую маковку.
В кадре набухают слёзы, за кадром — пронзительные скрипочки, и вот уже Уилсон несколько минут толкает речь умирающей собачке в клинике, а дальше он же, но с Анистон и детьми, ещё несколько минут толкают речи над её могилкой. Понятно, что у каждого зрителя, когда-либо терявшего домашнего питомца, глаза в этот момент гарантированно будут на мокром месте — то есть, режиссерская задача оказывается вроде как выполненной. Но всё равно чувствуется в этом что-то такое подленькое. Франкель не может не знать, что он работает в каких-то миллиметрах от нежного зрительского эмоционального подбрюшья — но вместо того, чтобы проявлять по этому поводу деликатность и сдержанность, как и положено всякому приличному человеку, начинает упоенно и настойчиво тыкать в него пальчиком. В приличных домах за такое при дальнейших встречах не подавали бы руки — а в неприличных могли бы и бесхитростно рыло начистить.
Вердикт Кочерыжкина — кино про собачку, чересчур усердно и увлеченно жмущее на всяческие болевые точки.
