На «Баядеру» Железногорской оперетты пошла с одной целью — посмотреть, что сотворил с кальмановской классикой Олег Портнягин. Увы, сам театр давно в кризисе. Как и театры многих ЗАТО, некогда процветающие.
Что неудивительно — если кто еще помнит, в советское время снабжение в закрытых городах нашей необъятной было в разы круче. Актерам почти сразу же давали жилье — что не работать? И попасть в труппу такого театра было непросто — брали лучших. Но те времена давно канули в Лету. И бедственное положение культурных учреждений (в том числе, и театров) в закрытых городах — отдельная и очень больная тема.
Вернемся к Портнягину. Спросите — чем примечателен сей режиссер? А тем, что в этом сезоне он возглавил Красноярский музыкальный театр. И в своем новом статусе до сих пор (полсезона прошло!) себя никак не проявил. Ни творчески, ни административно. Правда, впереди у него — юбилейная концертная программа, посвященная 50-летию театра, и постановка «Веселой вдовы» Ф. Легара. Юбилей не за горами — о его праздновании расскажу после 21 февраля. А какая «развеселая» будет «Веселая вдова», уже сейчас можно предположить с полной определенностью.
В прошлый раз я немного писала о традиции и современности, как это проявляется и сочетается на сцене театра. Так вот, «Баядера» И. Кальмана в постановке Олега Портнягина — не просто традиционное прочтение. Это махровейшая режиссерская вампука, которую просто неловко сегодня показывать. Три с половиной часа действия, с двумя антрактами — и публика засыпала уже на первом акте. Любовная история принца Раджами (Петр Приходько) и актрисы Одетты (Кристина Шкиль) развивалась настолько неспешно и меланхолично, что было ощущение, словно наблюдаешь за рыбами в аквариуме. Хотя водное племя и то бойчее.
Не прибавил особой бодрости происходящему и комический любовный треугольник Филиппа (Максим Карчуганов), Наполеона и Мариэтты (И. Чиканова). Пардон, актер, игравший Наполеона, мне незнаком, а в программке напротив имени героя стояло два исполнителя — В. Бояринов и С. Китаев. Но кто бы он ни был, утомил в первые пять минут — настолько активно «хлопотал лицом», как говорят в театре. Или, называя проще — отчаянно гримасничал. В этом трио по-настоящему комичным выглядел лишь Максим Карчуганов. А самая эмоциональная и смешная сцена — когда Филипп узнает, что жена уходит от него к другому. Вот радости-то было!
Недавно в Красноярске бурно дискутировали, уместно ли такое прочтение «Сильвы», как сделал режиссер Александр Зыков в своей «Красотке кабаре». О проблемах этого спектакля я уже говорила. Но по мне так зыковское переосмысление гораздо ближе к энергетике оперетты, чем унылая портнягинская псевдоверность традиции. Псевдо — потому что с настоящей озорной и зажигательной опереточной традицией это безвкусное блюдо не имеет ничего общего.
Елена Коновалова, фото Александра Паниотова
