Актриса Красноярского краевого драматического театра им. А.С. Пушкина
Тамара Владимировна Семичева родилась З февраля 1955 года в с. Ярцево Енисейского района Красноярского края в семье служащих.
Окончила Красноярское училище искусств, отделение «артист драмы».
Работала в Хакасском областном драматическом театре им. М.Ю. Лермонтова (1975-1976), г. Абакан.
С 1976 года — актриса Красноярского краевого драматического театра им. А.С. Пушкина.
Заслуженная артистка РФ.
Замужем, имеет дочь.
Хобби: любит шить, вязать.
Заслуженная артистка России Тамара Семичева уже почти тридцать лет на сцене Красноярского театра им. Пушкина. При ярко выраженной индивидуальности она очень разная и всегда запоминающаяся в своих ролях — многие зрители хотят в театр специально «на Семичеву». 1 апреля на бенефис актрисы состоялась премьера музыкальной комедии «Ханума».
Тамара Владимировна, бенефис на 1 апреля — это шутка?
Нет, что вы, просто приятное совпадение. И зрителям удобно: пятничный вечер, накануне выходных люди хотят расслабиться. И спектакль наш близок к первоапрельскому настроению, одно слово — «Ханума»! Сначала мы искали другую пьесу, на двух-трех человек. Но когда заведующая литературной частью Лариса Николаевна Лейченко предложила «Хануму», я согласилась не раздумывая. Конечно, все дается с большим трудом — как-никак, музыкальная комедия, приходится петь и танцевать. Для нас, драматических актеров, это определенное испытание, всегда хочется выдержать его с честью. Ведь хочется, чтобы бенефис был праздником не только для меня, но и для других.
Вы неравнодушны к праздникам?
Очень люблю! Люблю к ним готовиться. Нужно радоваться жизни! И если зрители хотят праздника, нужно им его подарить — мы работаем ради них, наших самых главных критиков. Я обожаю красноярского зрителя, всегда говорю, что у нас потрясающий, замечательный народ, он дает мне столько энергии! Зашумел зал — я уже чувствую, в каком он настроении. И надеюсь, зрителям понравилась наша «Ханума». Вы знаете, я играла разных женщин — и еврейских, и американских, и русских селянок. Но грузинку еще не приходилось. Очень интересно сыграть героиню с таким характером, хитрецой, умом. Сваха — это призвание, настоящая сваха рождается раз в сто лет!
Наверное, и в жизни любите знакомить людей?
Пожалуй, да — я человек общительный и повеселиться люблю. Если иду без улыбки, все сразу спрашивают, что случилось, редчайший случай, если я вдруг не улыбаюсь. Мама мне говорит: у тебя на фотографиях всегда зубы наголе! (Смеется.) Ей кажется, что это даже чрезмерно. Но я не могу не улыбаться! Да, иногда, как и любому человеку, хочется побыть одной. Но грузить себя и окружающих, о чем-то сожалеть — не в моем характере. Как говорит о проблемах Скарлетт О'Хара в «Унесенных ветром»: об этом я подумаю завтра. Не хочется демонстрировать людям постное лицо — увидев улыбку, они как-то расцветают. Моя любимая подружка Галя Саламатова смеется, что у меня даже все слова оканчиваются на суффикс «-чик». В буфете, например: будьте любезны, тарелочку борщечка, блинчики — всюду мягкое, ласкательное! (Смеется.) Помните, как в фильме «Бриллиантовая рука»? Герой говорит: дайте нам бутылочку коньячка, бутылочку водочки и что-нибудь закусить — и все это так вкусно! Хотя не сказать, что я гурман, предпочитаю простую пищу.
Уже второй ваш бенефисный спектакль ставит Андрей Максимов — это совпадение?
Нет, не совпадение. Андрей Николаевич — самый дорогой и любимый мой режиссер, мы много лет дружим семьями. Уже в первом спектакле, «Семейный портрет с посторонним», он предложил мне по-настоящему комедийную роль, очень самобытную, деревенскую — я ведь сама из деревни и хорошо знаю этих женщин… Потом были «Моя профессия — синьор из общества», «Кадриль», «Через год в тот же день» — да много, за 12 лет все и не вспомнить! Хочется, чтобы он и дальше продолжал работу в нашем театре. Герои у него разговаривают как в жизни, очень по-человечески, и это вызывает и смех и слезы… Он говорит: если мне из зала захотелось к вам на сцену, значит, все делаем правильно — мне это очень по душе. И у нас такое взаимопонимание, что даже сомнений не возникало, кто будет ставить мой бенефисный спектакль, — конечно же Максимов!
Вы заняты и почти во всех спектаклях Владимира Гурфинкеля, не так ли?
О, Владимир Львович — еще одна моя большая любовь! Помню, роль Голды в нашем первом совместном спектакле «Поминальная молитва» давалась мне очень непросто. Первый акт у меня был бытовой, а второй — более трагичный, он шел сложнее. Трагедийные моменты в нем начала понимать показа после двадцатого. Очень памятная и дорогая для меня роль, такие даются крайне редко... Вообще, любой образ стараюсь сделать неузнаваемым, чтобы, несмотря на проявление моей индивидуальности, он был непохож на предыдущие, без штампов. Когда Борис Уваров дал мне в «Банкроте» роль старушки-ключницы, немного напряглась: что за роль такая бессловесная? А потом вдруг задумалась: почему нет, это мне под силу! Спрашиваю режиссера: можно, я подуркую? Да, пожалуйста! И в итоге он меня даже во второй акт вывел, хотя текста у меня там нет. Приятно, что зрители поначалу в этом образе не узнают! (Смеется.) Вы знаете, режиссеры у нас все разные, и очень здорово, что спектакли получаются несхожего почерка, вкуса, — для актера это ох как хорошо!
Роль Боди в спектакле «Прекрасное воскресенье для пикника» у вас очень серьезная…
Я счастлива, что мне досталась эта роль. Женщина с очень тяжелой судьбой, у которой нет и никогда не будет детей. И она со всей страстью, со всей пылкостью души хочет осчастливить свою юную соседку, оберегает ее — это была моя сверхзадача на весь спектакль. Гурфинкелю, кстати, предложили повторить его в Петербурге, но он отказался: «Мне слишком дорога эта работа с красноярскими актерами». Конечно же, услышать такое очень приятно.
Почти тридцать лет в одном театре — редкое постоянство. Ощущалась ли за это время хоть иногда нехватка ролей?
Наоборот, порой у меня бывает по 22 спектакля в месяц плюс антреприза в Доме актера! Еще в Абакане после училища все складывалось удачно: за год сыграла там пять главных ролей. Да и сейчас: меняется возраст, появляются другие роли, все интереснее и интереснее. С неба ничего не валится, если труд заметен, недостатка в работе не будет — это мое глубочайшее убеждение. Никогда не рвалась куда-то уехать отсюда. У нас замечательная труппа, талантливые артисты, очень хороший климат в коллективе, незлобный — от добра добра не ищут.
В антрепризе вы заняты пока только в одном спектакле?
Пока в одном, но думаю, появятся и другие, хотя об этом говорить преждевременно Когда Андрей Пашнин предложил пьесу Птушкиной «Ненормальная» (в Доме актера спектакль идет под названием «Я только хотела спросить…». — Е.К.), сначала засомневалась: ой, нет! Ну что за сюжет: женщина просит незнакомого мужчину переспать с ней. Роль, как на острие ножа: чуть перешел грань — будет вульгарно. Внутренне сильно сопротивлялась, но Андрей убедил, что я это могу. Попробовала, что-то получилось — во всяком случае, публике интересно.
Какие предпочтения у вас в драматургии?
Это вопрос, на который я затрудняюсь ответить. У меня нельзя спрашивать, какой цвет или блюдо предпочитаю — хочется всего сразу! Также и на сцене — люблю разнообразие. Например, мне очень дорог спектакль «Через год в тот же день». С виду такая незатейливая комедия: два любовника встречаются раз в год на протяжении четверти века. Но их отношения — это больше, чем случайная связь… Люблю драму «Последний срок» по Распутину. Иностранцы его смотрели со слезами на глазах. Атмосфера в спектакле настолько выверена, что без перевода все понятно: умирающая мать, родня вокруг… Еще я 25 лет дружила с Виктором Петровичем Астафьевым. В «Царь-рыбе» он пишет о моем родном селе, только в книге оно называется не Ярцево, а Чушь — это такое рыбное блюдо. И вот однажды он побывал у нас на послепремьерном банкете, и, набравшись смелости, я сказала ему, что родом из Ярцева. Обрадовался: правда, из Чуши?! Потом подписывал книги, оглянулся: хочу ярцевской подписать. Так и началась наша дружба… Правда, пока что я сыграла в единственном спектакле по его произведениям — «Не убий». Но может, еще получится.
Есть пьесы, в которых вам особенно хотелось бы сыграть?
Мечтаю о чистой трагедии. Максимов предлагал мне попробовать «Медею» Жана Ануя — блестящая роль! Но почему-то наш прежний директор это не воспринял… А еще мне очень нравится Гришковец, он так по-детски воспринимает мир — наверное, так же, как и я. Летит самолет — а почему он летит, не падает? Муж смеется: ты что, в школе не училась? Я страшно боюсь летать, приходится даже коньяк принимать для храбрости! (Смеется.)
Тамара Владимировна, а что повлияло на ваш выбор профессии?
Я как-то и не представляла себя иначе. Помню, мама шила мне костюмы к праздникам, я всегда себя кем-то воображала — то Золушкой, то принцессой. Вообще, как сорока, люблю, чтобы все блестело! (Смеется.) Кстати, и сама рукодельничаю с удовольствием, люблю шить, вязать. Возможно, если бы не театр, выбрала бы профессию модельера. Но судьба распорядилась по-своему… Вы знаете, мой дедушка верил, что я непременно стану артисткой. Так вышло, что мой родной дед пропал на войне, а Аверьян Аксентьевич Загоруйко после Норильлага был сослан в Ярцево, где познакомился с моей бабушкой и помог ей воспитать детей. Он очень меня любил. Помню, как он мечтал: вот вырастешь ты, Тамарочка, приедешь в Киев играть в театре имени Ивана Франка, а я буду сидеть в первом ряду. И, что самое-то интересное, все сбылось! Когда мы с театром поехали на гастроли в Киев, играли именно в помещении того самого театра! И дедушка пришел на наш спектакль: после смерти бабушки он вернулся на Украину.
Вообще, у меня замечательная семья. Дочка Маша сейчас вышла замуж и живет в Москве. Прекрасный муж — кто же выдержит артистку, мы же прежде по два-три месяца по гастролям мотались! А он мне всегда помогает, семья — мой надежный тыл.
Беседовала Елена Коновалова
