Джулиан Барнс «Англия, Англия»

Моложавое «угластое» (из углов, в смысле) остроносое лицо сангвиника – лицо Барнса – очень хорошо соотносится с творением Барнса, сюжетным и эмоциональным многоугольником «Англия, Англия». Его проза также остра, четко сконструирована, средь красочных живых описаний блуждает та же ироничная улыбка, имеющая свойство трансформироваться в горькую ухмылку и обратно. На пороге шестидесятилетия Барнс мудр и многознающ, а многие знания, как известно, умножают скорби наши, – только иронией и спасаешься. Пожалуй, за все мое «обзорное», так сказать, творчество, Барнс второй, после пивного чеха Грошека, кто вызвал у меня такое бурное приятие.

«…- Что я думаю? – А ещё она думала, что её хотят подставить: Пол, этот офисный лакей, прощупывает её по заданию сэра Джека или кого-то другого. – Ой, это не имеет значения. Я всего лишь Штатный Циник. Мое дело – реагировать на чужие мысли. Вот и все. Ну а вы-то что думаете?

- Я всего лишь Мыслелов. Я ловлю мысли. Своих у меня нет.
- Не верю.
- Что вы думаете о сэре Джеке?
- А вы что думаете о сэре Джеке?

Временный пат; Марта решила переждать. Мыслелов был на дюйм-два ниже её (пять футов девять дюймов) и на несколько лет моложе; бледное круглое лицо, серьезные голубовато-серые глаза за стеклами очков, которые не делали его похожим ни на ученого, ни на зануду ботаника – разве что на человека с плохим зрением. Униформа служащего сидела на нем несколько мешковато, точно досталась с чужого плеча; в данный момент он так и сяк двигал свой бокал по бумажной подставке с изображением героев Диккенса. Периферическая проницательность доложила ей, что, стоило ей отвернуться, он начинал пристально рассматривать её. Робость или расчетливость? Уж не на показ ли он это проделывает, а? Марта мысленно вздохнула: в наши дни даже самые простые вещи редко бывают просты».

«Хамелеон британской литературы», лауреат Букеровской премии, англичанин, посвященный в кавалеры французского ордена Искусств и Литературы, Барнс создал удачный многоугольник: проза жизни, женская история, написанная хорошим языком, с местами удивляющим женщин (в данном случае, меня) «знанием дела»; сатира локальная и масштабная; утопия. И даже натуралистическому описанию сексуальных девиаций нашлось место в «Англии, Англии». Как капканы по всему тексту разбросаны «фенологи», «эстуарии», «репарации», «герменевтики» и множество других терминов, которые - спасение моему невежеству - к счастью, знает тяжелая бордовая книжища, БЭС 1984 года выпуска. Так и пришлось не убирать энциклопедию, пока не дочитала Барнса: то и дело в тексте всплывали какие-нибудь экуменисты или репрессалии.

В центре повествования – Марта, не столь благочестивая, как у Тирсо де Молины, хотя, наверное, все же благочестивая, но по-своему, не по-староиспански, а по-новоанглийски.

Жизненный путь Марты строго градуирован и разнесен по разным главам, есть здесь и «фасольное» детство, и «циничная» взрослость, и спокойное созерцательное увядание в естественных ландшафтах. Но вообще-то в центре повествования, конечно, Англия – старая добрая, или новая, новая – не важно. Считается, что Барнс, которого французы называют “самым французским из английских юмористов”, (да и сам он признается в пристрастности к Франции), сознательно или нет, посвятил свое творчество разрушению стереотипов в многовековой и не самой дружелюбной истории англо-французских отношений. Описывая Англию с изобретательностью и циничной искренностью («Я считаю, что моя творческая задача — отражать окружающий мир во всей его полноте и противоречивости»), Барнс завоевал расположение для своей родины не только у французов. Впрочем, наверное, нельзя сказать «завоевал расположение»: скорее, снабдил всех желающих любопытным набором информации о туманном Альбионе. Все возможные ответные реакции со знаком плюс: сочувствие понимание, дружелюбие, интерес.

Неожиданно очень хорошая проза, рекомендую.

Елизавета Калитина