Серпом по классике

Красноярский музыкальный театр обратился к опереточной классике. На этот раз к советской — в театре состоялась премьера «Белой акации» на музыку Исаака Дунаевского. Но, видимо, произведение композитора постановщикам показалось несамодостаточным, и его нашпиговали попурри из старых шлягеров. Не заботясь ни о логике, ни о смысле.

Сомнительные мотивы

Хотя некоторая логика в таком постановочном ходе есть. Но очень уж дурно пахнущая. Пару лет назад на всю Москву прогремела дипломная работа Щукинского училища «Белая акация», после чего спектакль вошел в репертуар Театра им. Вахтангова. И там как раз присутствует подобное попурри. Режиссер красноярской постановки «Белой акации» Владимир Филимонов не скрывал, что видел спектакль вахтанговцев. И как он признался в одном интервью, удивился, что его мысли в чем-то перекликались с этой постановкой.

Видимо, «переклички» хватило лишь на то, чтобы почти один в один использовать ход московского спектакля. На то, чтобы наполнить его оригинальным содержанием, мыслей не осталось. И если в «Белой акации» вахтанговцев в постановке Владимира Иванова — несколько отстраненный и ироничный взгляд современной молодежи на советскую действительность, то в спектакле Филимонова вообще никаких четких акцентов. В результате не только вставные номера (а это почти все второе действие), но и сама оперетта Дунаевского смотрится махровейшей вампукой.

Одессу окарикатурили

Начать с того, что у Филимонова абсолютно не обозначено время и место действия. Вроде бы ретро, но какое-то слишком уж притянутое за уши, неубедительное. Причем выражено это как в оформлении, так и в актерском способе существования на сцене. Неестественно яркие, кричащих кислотных тонов декорации, убогие, немыслимых расцветок костюмы (художник Владимир Илюшин) — такое ощущение, что многие из них достали из пыльного гардероба. Ан нет — шили по оригинальным эскизам! Но выглядит это откровенно дешево. За исключением костюмов красотки Ларисы, но здесь другая крайность: если все происходит в 50-х годах, то просто невозможно представить, чтобы девушка в то время могла себе позволить выйти на улицу в платье с разрезом до бедра. А если это все-таки иная эпоха (вопрос, какая?), то что в спектакле делает загадочный персонаж СПО? У Дунаевского его нет, очередная режиссерская «находка». Во втором акте вдруг выясняется, что это секретарь партийной организации. Причем френч и фуражка у него годов 30-40-х, сталинский стиль. Так когда же в спектакле все происходит?

И где? «Белую акацию» Дунаевский посвятил Одессе, и ее музыка у одесситов до сих пор культовая. Знаменитая песня Тони об Одессе звучит там повсюду — на железнодорожном вокзале, когда встречают и провожают поезда, в часах местной мэрии, в звонках театра оперетты, возвещающих о начале спектаклей. В Красноярском музыкальном театре Одесса получилась настолько карикатурная, что смотреть и слушать это просто нет сил. Перекошенная Потемкинская лестница, какой-то лубочный одесский дворик. А какой сильный диссонанс в актерской речи! Каждый сам по себе — кто эти люди, откуда они? Типажи или живые герои? Не то и не другое, какой-то необъяснимый гибрид. Особенно добивает псевдоодесский акцент, как у Ольги Ивановны Чумаковой (Марина Малькович). Наиболее естественно существует лишь дуэт Яшки-буксира (Владислав Питальский) и Ларисы (Светлана Колеватова) и старых друзей — китобоя Чумакова (Александр Александров) и театрального гримера Кораблева (Виктор Савченков). Неплохие вокальные номера у Тони (Ольга Сосновская) — но только из самой «Белой акации», не вставные песни.

Вкусовщина правит балом

К слову, о вставных номерах. Вопрос даже не о том, имеют ли они здесь право на существование. Оперетта Дунаевского самоценна, это настоящий музыкальный хит. И чтобы привнести в него что-то другое, нужна логика, убедительный ход. В спектакле Филимонова нет ни того, ни другого. В итоге почти все второе действие смотрится как ретроконцерт, где между актерами никакого взаимодействия, все песни обращены в зал. И старшее поколение зрителей благодарно их принимает — еще бы, ведь это песни их молодости! Но почему это обязательно нужно вставлять в драматургию спектакля, неужели нельзя сделать отдельную концертную ретропрограмму? В конце концов, куда смотрел музыкальный руководитель театра и дирижер-постановщик «Белой акации» Валерий Шелепов, где его вкус и профессиональное чутье?

Впрочем, о каком-то вкусе в Красноярском музыкальном театре в последние годы вообще говорить не приходится. Уместнее, к сожалению, другое определение — вкусовщина. Людей, волей случая возглавивших театр и не имеющих ни малейшего представления о специфике жанра.