Этим летом в каком-то питерском книжном магазине на Васильевском острове я видел глянцевую брошюрку с интригующим заголовком: «Незнайка как идеолог русского нигилизма». Покупать её я не стал (может быть, зря?), но в очередной призадумался над тем, что количество трактовок известных сказочных сюжетов неисчерпаемо. Современная литература - и современная драматургия - приучили нас с недоверием относиться к различным интерпретациям, ремейкам и сиквелам традиционных историй, слишком уж редко среди всего этого попадается что-то по-настоящему удачное. Однако «Новые приключения Буратино», премьера которых состоялась в прошлую субботу в Театре Оперы и Балета, заслуживают скорее положительной оценки.
Пьеса Вячеслава Цюпы, если вдуматься, действительно оригинальна. Буратино здесь - не просто бойкий деревянный человечек, которого одинокий столяр выстругал из полена на старости лет, чтобы жить было не так скучно. Нет, он - некий полуфабрикат идеального сына, на которого еще до рождения родители строят планы. Папа Карло мечтает о том, как его ребенок поступит в спецшколу и научится играть на органе (!). Карабас-Барабас видит мальчика звездой подмостков, который будет проводить на сцене круглые сутки и поднимет владельца театра марионеток из грязи в князи. Чего-то еще хотят Алиса с Базилио, и логично было бы предположить, что даже Дуремар попытается определить парнишку в сборщики пиявок себе на смену. В общем, все поначалу видят в Буратино исключительно деревянную куклу, и логично, что парнишка предпочитает бежать от взрослых хоть в болото, хоть на Поле чудес, хоть к черту на кулички.
К этому нужно добавить, что «Новые приключения Буратино - спектакль музыкальный, с песнями Энтина и Окуджавы и мелодиями Алексея Рыбникова, насвистеть которые может любой уважающий себя ребенок. Неудивительно поэтому, что, когда маленькая публика уходила на антракт, отовсюду слышалось «трэкс-пэкс-фэкс!», а в гардеробе после спектакля все показывали друг другу носы и напевали фонетически прекрасное «Бу! пара-пара-па-па!». Это без учета того, что в пьесе есть много замечательных фразочек вроде: «Выключить аппаратуру! Я расстегиваю шкуру...» от кота Базилио, очень полюбившихся взрослым.
Возможно, именно обновление духа истории парадоксальным образом отразилось на сценографии. Начинается все с потрясающей по красоте картины - когда под присказку сказочных фонарщиков на карусели роскошно декорированной сцены перед нами исполняют танец десятки ярких коломбин, арлекинов и прочей во всех смыслах очаровательной живности. Потом свои зачины исполняют Карабас и папа Карло, Буратино оживает и пускается в бега, и по мере того, как игровых персонажей становится больше, богатство пейзажей тускнеет. В итоге основное действо спектакля все время проистекает на полупустой сцене, когда один или два героя поют песни под визуальный аккомпанемент блестящего занавеса из мишуры. Не знаю, как восприняли этот переход от изобилия к рачительной скупости дети, но для меня он оказался болезненным. Финальный фейерверк из многослойных декораций Театра-за-дверью-с-нарисованным-очагом отчасти исправляет ситуацию, но опять-таки, усиливает ощущение дисбаланса.
Можно гадать, что именно заставило режиссера позабыть о том, что в детской сказке декорации ничуть не менее важны, чем сюжет, и как бы прекрасно не играли актеры, львиная доля ощущения сказочности проистекает от их окружения. Долго, очень долго говорят различные Тортиллы и приторно-резонерские папы Карло, зато самих кукол в спектакле маловато. А ведь детей в спектакле играют самые настоящие дети - воспитанники Образцовой оперной студии театра, которые танцуют и поют так, что им должны позавидовать некоторые взрослые вокалисты некоторых городских театров! Большим откровением для меня было даже не то, что дети могут так здорово играть для детей, а то, с каким живым интересом публика следит за своими сверстниками на сцене. О чем говорить - самыми популярными персонажами, судя по аплодисментам, стали Мальвина и очаровательный Пьеро с его крохотной черной гитарой, которым активного игрового времени досталось очень немного.
Есть в спектакле очаровательные вещи - например, Поле чудес, вырастающее из оркестровой ямы - это же красота! Туда, кстати, сбросят Буратино кот с лисой, и мальчик просидит в яме весь антракт, с удовольствием гримасничая и позируя любопытным зрителям, облепившим в перерыве сцену. А когда злодей Карабас уселся на свой трон, обитый мягкими игрушками, по залу разнесся тихий вопль негодования. Да, грубоватого кукольного диктатора по-человечески жалко: ведь в итоге кому-то из взрослых суждено прозреть и прогнать в финале зло пудовым молотком, а кому-то - удалиться за кулисы, досадливо щелкая кнутом. С этим связано и единственное серьезное замечание к самой пьесе, которое носит настороженно-дидактический характер. Мораль всей сказки несколько размыта, а временами звучат и вовсе непонятые нотки - например, одна из финальных фраз Карло: «Карабас неисправим - ну и шут с ним!». Бывает ли такое?
В итоге спектакль оставляет противоречивые впечатления - в нем есть все, что полагается иметь отличной новогодней постановке любимой сказки - цвет, звук, смех, даже запах праздничный, смотреть его весело и чрезвычайно познавательно. Но досадные пустоты напоминают пологие участки на снежной горке, которые никак не дают разогнаться как следует, чтобы торжественно вкатиться в финал со съехавшей набекрень шапкой. С другой стороны, я не маленький ребенок, не папа и не мама, а нудный идеалист и любитель социальных подтекстов (в какой-то момент Карабас-Барабас признался, что для достижения цели он готов на подтасовки, и я, не удержавшись, зааплодировал).
Да, и сына своего никогда не отдам играть на органе.
Евгений Мельников,
фото Александр Мищенко
