На сцене покоится старый чемодан, всем своим видом намекающий на то, что он когда-то достался в наследство от пожилой акробатки из портового цирка, потерявшей ногу. Рядом на обшарпанном стульчике лежит пила, при ней имеется смычок. На терменвоксе - наклейка с нарисованным от руки черепом и костями. На синтезаторе пристроился кукольный барашек. Из барабанной «бочки» торчит лапками вверх чучело курицы. Всё указывает на одно - в город приехали английские пересмешники и декаданты Tiger Lillies.
«Мэйк Элефанте!»
Вот удивительное дело - 13 апреля в «Че Геваре», где выступали «Лилии», было почти в полтора раза меньше народу, чем там же двумя днями ранее на Дельфине. Заезжее театрализованное фрик-шоу под аккордеон и контрабас нашей публике интересно менее, чем очередной визит местного поэта-стоика с программой, которой уже четыре года. Впрочем, тем, кто таки дошёл до «Лилий», это было только на руку - такой уютной атмосферы всеобщего дружного единения на клубном концерте лично я не припомню со времён выступления в «Че» группы «Ят-ха» шесть лет назад. Все были друг другу свои, даже те, кого не знаешь по имени. Все присутствующие были удивительно прекрасны.
Ведущая новостей «СТС-Прима» Влада Копыловская пришла в корсете и кокетливой шляпке, очень подходящей группе по стилю. Где-то за столиком скучал мальчик в шляпе-котелке и с набеленным лицом - в середине второго акта он грустно ушёл куда-то подальше от сцены. В какой-то момент сбоку от сцены возник очень серьёзный мальчик лет 12 в очках - он внимательно смотрел на сцену, будто пытаясь запомнить происходящее на ней во всех подробностях. Веселый гражданин в полосатой майке угощал соседей по залу коньяком из кофейной чашки, а когда «Лилии» дошли до песни «Gin», принялся радостно кричать басисту группы Эдриану Стауту загадочные инструкции: «Элефанте! Элефанте! Мэйк элефанте!» Стаут, занятый исполнением соло на терменвоксе, в конце концов был вынужден отмахнуться: «I'm very busy right now!». Потом, впрочем, издал на терменвоксе какой-то звук, от которого гражданин в полосатой майке остался в полном восторге.
По заветам Брехта
Неудивительно, что живое выступление Tiger Lillies вызывает такой коллективный энтузиазм и единение в зале. Сцена - действительно то самое место, где Tiger Lillies смотрятся лучше всего. Их шоу - это настоящее театральное представление, в котором даже роли участников расписаны до мельчайших деталей. Вот барабанщик Эдриан Хьюдж - этакий пожилой немецкий бюргер в тирольских шортах, который в нужных местах концерта рвёт зубами игрушечную собачку и исполняет соло на барабанах надувными игрушечными молотками. Контрабасист Стаут - рафинированный английский джентльмен из фильма 40-х годов, пиликает на терменвоксе и пиле и в нужный момент не гнушается нацепить бутафорские рожки и исполнить партию Дьявола. Ну, и наконец, вокалист Мартин Жак, пожилой мужчина в жилетке и котелке, с длинной заплетенной косой и гримом очумелого клоуна, легко переключающийся с том-уэйтсовского хрипа на немыслимый театральный фальцет.
Вместе эта троица - не столько группа, сколько то, что можно обозначить труднопереводимым с сохранением всех нужных смыслов английским словечком «act»; и музыкальная группа, и цирковая труппа, и театральный номер, и всё сразу. Их декадентское панк-кабаре, построенное на фундаменте из чернейшего злейшего юмора (редкий протагонист песен Tiger Lillies доживает до коды в целости и сохранности), в концерте цепляет сразу и неотразимо - например, песне ко второй, текст которой процентов на 60 состоял из выкрикиваемого слова «говно». Вся театральность их песен-спектаклей, которая может несколько раздражать в записи, в живом исполнении оказывается совершенно уместной - когда в неё включаются мимика, движения, взгляды друг на друга, прочее живое взаимодействие. За два отделения (каждое было не меньше часа) Tiger Lillies раскачали публику так, что их дважды вызывали на бис, а в конце люди из зала бросились на сцену обнимать музыкантов. Было за что.
Сергей Мезенов
Фото Александра Паниотова
