Birdman, (or The Unexpected Virtue of Ignorance), США/Канада, 2014
Режиссёр — Алехандро Г. Иньярриту
В ролях: Майкл Китон, Эдвард Нортон, Эмма Стоун, Наоми Уоттс, Зак Галифианакис, Андреа Райзборо, Эми Райан, Линдси Данкан
Продолжительность — 119 мин.
На пару с «Отелем „Гранд Будапешт“» Уэса Андерсона, «Бёрдмен» в этом году — главный фаворит «Оскара», удостоившийся девяти упоминаний практически во всех основных номинациях. Больше половины из них заслужены однозначно — но вот должен ли «Бёрдмен» стать лучшим фильмом года, всё-таки ещё вопрос.
«Бёрдмен» — своего рода перерождение мексиканца Иньярриту (в честь которого, видимо, он впервые сократил в титрах своё второе имя «Гонсалес» до лаконичной «Г.»). Режиссёр, знаменитый своими амбициозно устроенными, отчаянно-перекрученными мелодрамами про людей на грани (или уже за ней) эмоционального коллапса, в «Бёрдмене» Иньярриту выходит с радикально новым номером — как если бы композитор, прославившийся эпически-душераздирающими симфоническими картинами, внезапно выкатил бы экспериментально-джазовое произведение с солирующими ударными.
Здесь разворачивается виртуознейшая разговорно-сатирическая комедия из жизни голливудско-бродвейского закулисья. Бывшая кинозвезда Ригган Томас, прославившийся двадцать лет назад ролью пернатого супергероя Бёрдмена, ставит на Бродвее практически на собственные деньги спектакль по рассказу американского классика Раймонда Карвера. До премьеры несколько дней, постановка не складывается, деньги вот-вот кончатся, а самому Риггану в минуты одиночества и сомнения слышится хриплый шёпот Бёрдмена, настаивающего, что он, как настоящая кинозвезда, куда выше этого нелепого театрального дерьма.
Посредственность, мнящая себя большим артистом, тянется за недостижимым и фатально надрывается в процессе — в принципе, история для рассказов о трагедии творческой личности не самая новая. «Бёрдмен» пикирует на неё не то чтобы с какой-то совершенно неожиданной стороны, но делает это с подкупающими страстью и энергией. Для начала, «Бёрдмен» совершенно сумасшедшим образом снят — подрезав у земляка Куарона гениального оператора Эммануэля Любецки (снимавшего, среди прочего, и все последние фильмы Терренса Малика), Иньярриту весь фильм дразнится иллюзией одного бесконечного плана. Камера бродит за персонажами бесконечными театральными коридорами, следует за ними на улицу и крышу, выпадает из окон и взмывает в небо — и одновременно довольно ловко стирает границу между мучительной реальностью главного героя и его же персональным безумием.
Актёрский состав «Бёрдмена» принимает выданный режиссёром и оператором вызов — работать внутри бесконечно длинных планов с довольно сложным и насыщенным материалом — с радостью и невероятной самоотдачей. И Китон, и Нортон, и замечательная Стоун заслуживают абсолютно всех призов, на которые их выдвигали и выдвигают; Галифианакис хорош и без всяких номинаций, свои прекрасные выходы есть и у Уоттс, и у Райзборо, особенно в одной совместной сцене на двоих.
«Бёрдмен» и правда кругом исполнен на довольно запредельном уровне крутости, но если к кому-то и есть после него какие-то вопросы, так это к самому Иньярриту. Выстраивая в фильме грандиозный актёрский перформанс с фейерверками и запуская операторское мастерство Любецки практически на околоземную орбиту, Иньярриту в конечном итоге пользуется всем этим практически так же, как и перекорёженной хронологией и гипертрофированными ситуациями на грани жизни и смерти в своих прошлых фильмах. Там он накручивал ритм и безжалостно жал на самые чувствительные эмоциональные точки зрителю, тут он наваливает отчаянной формалистской и прочей исполнительской крутости, но всё для того, чтобы замаскировать тот факт, что ему, по сути, особенно нечего сказать.
«Бёрдмен» высмеивает кинозвёзд и театралов, их амбиции и иллюзии, напыщенность и самовлюблённость — но в то же время он, в общем, ничуть не менее жесток к критикам и зрителям (постоянным рефреном к очередной катастрофе на очередном предпоказе идёт фраза «А чё, народу, вроде, понравилось»). Всё это прекрасно написано, невероятно смешно и, скорее всего, в большинстве случаев довольно справедливо — но чем ближе к концу, тем отчётливей видно, что Иньярриту не очень-то хорошо представляет, чем закончить эту язвительную историю, какой должна быть в ней смысловая точка.
Нет, самый последний кадр вышел на редкость удачным, но вот авторская мысль в финале основательно расплылась. Любой творец — это современный Икар, который воспаряет над недалёкой будничностью и опаляет крылья в обжигающих лучах всеобщего недопонимания и безразличия? Мысль красивая, но мало поддерживаемая всем, что предшествовало в «Бёрдмене». То есть, перед нами, кажется, очередной пример стрельбы из пушки по воробьям. Хотя ладно — следить два часа за работой этой конкретной батареи всё-таки одно удовольствие.
Вердикт — виртуознейшая штука — прекрасно снятая, изумительно разыгранная, невероятно смешная — с несколько невнятным конечным посылом
