Для понимания: в данном случае лэнд-арт означал не просто размещение объектов в пространстве природы, наедине с холмиками, впадинками, земными неровностями и — небом, но и предполагал долгий пешеходный путь на два километра, неосвещенный, в темноте кажущийся нетронутым, с высокими травами по бокам.
Эти два километра, начинавшиеся еще при свете — еще с асфальтовой дороги — были похожи на религиозное паломничество: уткнувшиеся в спины друг друга люди неспешно двигались, и, если ты оказывался на площадке чуть выше, можно было заметить, что этот поток продолжался все два километра — несколько часов на площадку прибывал народ, чтобы поразглядывать огоньки, а на самом деле — чтобы освоить какой-то новый город. Этот город, «Город света» — лишен генплана, но объединен идеей общности, цельности, метафорической интерпретации городской среды — хотя казалось бы, ну какой город среди всех этих травяных развалов. Существующий уже семь лет фестиваль, наверное, может подводить какие-то итоги, но, пожалуй, его главный итог неизменен — все эти светящиеся, бликующие в пространстве ночи объекты будут всегда завораживать и представляться волшебными.
«Архваренье» — это фестиваль света, поэтому башня не просто башня, а освещенная изнутри, или лабиринт переливается зеленым, оранжевым и голубым, на приземлившемся самолетике мигают фонари и так далее — в общем, именно поэтому в этом году получилось такое тотальное совпадение программы и объектов. Все это действительно напоминало город: шумный, бессмысленный в своих передвижениях, остановках для фотографирования, растаскивания светящихся цветов, заложенных в траву, по краю «ехал» Lexus, выплескивающий вместо выхлопных газов маленькие дома; кто-то посещал цветные домики, больше похожие на туалеты, кто-то — наблюдал за тенями и тем, какие люди их производят — узнать их лица все равно невозможно, так же как и зафиксировать тень. Где-то посередине из земли торчали цветные солнечные часы (иронично, когда вокруг такая темень), светящиеся сами по себе покемонами, как бы забытыми, намекающими на слишком быстротечное время — нет, на «Архваренье» время как бы остановилось, и рядом приземлился, привнесенный гостями из Челябинска, метеорит — загнанный в условные рамки бруса. В этом городе были и башни, на которые стоило бы попасть только уже затем, зачем мы всегда залазим на верхние этажи — преодоление нескольких десятков ступеней сулит новый вид на прожигающие ночь объекты.
Тут же непонятная футуристика, пользующаяся невероятной популярностью у фотографирующихся, и захваченные в один прямоугольный ангар сразу несколько достопримечательностей какого-то чуждого здесь Красноярска — здания на Стрелке, остров Отдыха, Часовня — объект «Гражданпроекта», в итоге получивший первый приз, поражал в первую очередь не тенями, а возможностью разглядеть изнаночные деревянные конструкции.
Все это объединяется в низкорослый, больше похожий на деревню, но город — наверное, главная проблема этого фестиваля не в «вещи в себе» (эту проблему фестиваль легко преодолел), а в невозможности долгожительства каждого проекта в отдельности — все это очень хорошо смотрится как единый прообраз чего-то большего, как световой и архитектурный, безусловно, эксперимент, положенный к нашим ногам в виде форм и объемов.
Но если отталкиваться от каждого объекта в отдельности, то выходит, что их концептуальная счастливая разница суживается до каких-то совершенно малых размеров: в одном месте пространство для интерпретации слишком широкое, чтобы трактовать его иначе, чем для сэлфи, в другом — слишком банально, чтобы выяснить что-то кроме линейного рисунка города на крыле; где-то свет присутствует как элемент второстепенный, что идет вразрез с идеей фестиваля, и так далее (обычно все наоборот, и гораздо проще полюбить объекты за их разницу, а не за синхронность в концепции). Но находиться в этом пространстве просто здорово: огни мелькают, музыка звучит, людей как таковых нет — только их силуэты, тела, тени, все бушует, небо звездное, центральное место занимают дома и улицы, они пульсируют, внутри них — жизнь, все упорядоченно-хаотично, светло, странно, но хорошо. Конечно, это утопия, но может именно в ней весь смысл.
