«Родину» Буслов придумал девять лет назад — получается, ещё до «Высоцкого», где-то в районе второго «Бумера». Этот временной зазор между появлением замысла в голове режиссёра и результата работы над ним перед глазами зрителя вполне объясняет многие, гм, странности картины. Гоа, олигархи, москвичи с коксом и квартира в Москве, которую ещё можно сдавать за штуку баксов — это всё, конечно, приметы времени ушедшего, с его тропическим дауншифтингом, поисками себя и прочими атрибутами российской стабильности.
Режиссёр: Пётр Буслов
В ролях: Любовь Аксёнова, Пётр Фёдоров, Андрей Смоляков, Павел Личникофф, Андрей Мерзликин, Екатерина Волкова, Александр Робак, Сергей Бадюк
Продолжительность — 126 мин.
Несколько горячечное стремление «Родины» определиться с точкой зрения по важному вопросу и немедленно эту точку зрения настойчиво сообщить окружающим, впрочем — вполне актуально. «Родина» носит такое всеобъемлющее название совершенно не на ровном месте — Буслов здесь абсолютно всерьёз пускается в размышления о том, что представляет собой сегодня Россия и русский человек. Сделать это через другое место, в котором у этого самого русского человека, вырванного из привычного контекста, вдруг прорезается и набухает разное, наболевшее или тайное, подспудное или невысказанное — идея довольно остроумная. Вот только выводы, к которым приходит Буслов, и методы, которыми он ведёт своих героев к ним, выразимся мягко, вызывают массу вопросов.
В «Родине» задействована целая плеяда героев, которые одновременно и независимо друг от друга, иногда случайно и неосознанно сталкиваясь и рикошетя, переживают непростые отрезки своей судьбы в туристическом раю в Гоа.
Новосибирский юноша Макар приехал за просветлением, дочь олигарха Ева оказалась ссаженной с папиного частного самолёта после ссоры, жена успешного бизнесмена Кристина испытывает катастрофу семейной жизни, а индийский подросток Рамиш мечтает о ярко-жёлтом мотоцикле «Хонда». По Буслову как-то так выходит, что русский человек — это такой генератор хаоса, намеренного или случайного. В «Родине» нет буквально ни одного героя (за вычетом пары совсем мимолетных), чьи действия не запускали бы (иногда намеренно, чаще по глупости) цепочку последствий, которая приводила бы их самих или ещё кого-нибудь из соотечественников к катастрофе разной степени размаха.
При этом Гоа, выступающий красочным фоном для всех этих страданий, на поверку оказывается ничуть не лучше — за формальным дружелюбием скрывается равнодушие погрязшего в вечном веселье курорта, и это в лучшем случае; кто-то из потерянных и ищущих героев будет просто проигнорирован этой вечной вечеринкой фальшивых просветляющихся и философствующих гуру, толкающих тебе под заговор зубов наркоту, а кого-то он сожрёт и выплюнет.
Причём Буслов, скажем так, не жалеет доходчивости — его герои жрут наркотики, жгут документы, подвергаются насилию, физическому, моральному, сексуальному, предают и переживают предательства, трагически беременеют, слепнут, умирают от неизлечимых болезней, сходят с ума.
«Русские — мы говно!», отчаянно кричит герой Петра Фёдорова из индийского автозака в кульминационной сцене. Сцена это происходит минут через сорок после того, как эта мысль стала болезненно очевидна из всего, что случается с героями в фильме — и минут за сорок до того, как «Родина» закончится, ни разу не расширив, но регулярно и многозначительно укрепив это утверждение. Буслов в интервью настаивает, что не надо фиксироваться на этой фразе героя, сказанной в определённых обстоятельствах и вроде бы оправдываемой ими — но в том-то и штука, что эти обстоятельства придуманы самими авторами и отличаются некоторой концентрированной густотой, не очень правдоподобной.
Подобный взгляд на соотечественников и их особенности не то чтобы совсем непонятен — если не герои, то типажи и шаблоны мировоззрения в «Родине» попадаются вполне узнаваемые. Но, живописуя этакое многоступенчатое схождение в ад собственными силами, Буслов не находит в своих героях ничего, что могло бы компенсировать это вечное творение хаоса вокруг себя. Даже фёдоровский Макар, периодически твердящий, что он дерётся за правду, даже трагическая носительница символического имени Ева, которой «Родина» в итоге предлагает одновременно самую многозначительную и самую бесящую кульминацию — в поступках этих формально положительных героев катастрофически мало осмысленности.
Вот и получается, что «Родина» берёт одну нудную ноту, и затем два часа её со всё большим остервенением долбит. Родина — это такой щекастый муж с кислой миной, который тебя не любит, но всё равно приедет и заберёт тебя домой; очень сложно выкрутить из «Родины» какой-то иной вывод. Тут даже если согласен с такой постановкой вопроса, всё равно тошно — что, нам правда нужна назидательная двухчасовая драма, чтобы это понять?
Вердикт — приговор России и соотечественникам, выполненный в жанре двухчасовой монотонной трагедии
