Ну вот, свалилась ещё одна горочка с плеч — вчера прошла наша «Электро/Акустика». Чисто по субъективным ощущениям, всё было очень круто. И даже то, что многие со мной в этом плане не согласятся, тоже говорит о том, что всё было очень круто — равнодушных, кажется, не осталось.
Нам многие пеняли за состав выступающих — мол, что за «Пёс и группа», нафига эти «Лемондэй», что за ерунда вообще. А по мне, выступление сложилось чудесно. Получился такой смешной срез актуально-музыкального Питера — и срез этот задел за живое, кажется, вообще всех, просто не всегда в положительном смысле. «Пёс и группа» вживую оказались довольно энергичными — если альбом у них записан чуть ли не шёпотом, то на концерте они поют и играют в полный голос, с электричеством, с напором, с драйвом. У них песни вообще весьма интересно устроены — всё время ждёшь, что сейчас всё взорвётся таким большим рок-н-ролльным шумом, а оно всё не взрывается и не взрывается; и за счёт этого в музыке появляется драматичность, сюжет какой-то. И им поразительным образом хватает очень лаконичного набора выразительных средств — барабанщик стучит совсем скупо, на гитаре берутся только самые необходимые аккорды; но совершенно не кажется, что чего-то не хватает. Думаю, будет ужасно интересно смотреть, как эти ребята будут взрослеть.
С «Лемондэем» всё было вообще интересно — когда они играют вживую, появляется полное ощущение присутствия на настоящем панк-концерте, ну, когда половина публики яростно прётся от происходящего на сцене, а другая столь же яростно ненавидит. Люди вокруг реально ругались матом, кто-то сзади меня кричал в сторону сцены умильное «Как вам не стыдно!» Почему так, в принципе, понятно — в живом звуке их клавишные, например, реально становятся актом звукового терроризма. Зато у Юли Накаряковой вживую включается совершенно невероятный голосина, и со сцены от них правда прёт какая-то дикая энергия. То есть, по всяким записям в сети я насчёт «Лемондэя» довольно скептически был настроен; после концерта вопросов к ним у меня нет вообще. Ну и всё-таки — чтобы в наше время дикой информационной пресыщенности, когда все всё видели и всем на всё по большому счёту наплевать, две маленькие девчонки с гитарой и клавишными под мышкой могли с полтычка на ровном месте реально разозлить такое количество людей, это тоже ведь надо уметь. Попадают они во что-то важное, значит; просто не все могут сформулировать про себя, во что.
У Fuzzwords сначала немного не задались дела с компьютерами, из-за чего образовалась небольшая временная прореха, куда слилось некоторое количество общей энергетики. Но выступили они всё равно хорошо. Они как-то со временем вызревают во что-то очень интересное и элегантное. У них, например, чем дальше, тем интереснее вплетается саксофон в общую электронную канву — он всё меньше становится ведущим инструментом и всё больше переходит к таким очень минималистичным, оттеняющим партиям. Звучит очень здорово, плюс идеологически очень верно — с духовыми же такая история, что ими очень легко перетягивать одеяло на себя и находить самый лёгкий способ воздействия на слушателя; дунул посильнее, слушателя и пробрало. Fuzzwords же ровно в обратном направлении идут — и это очень круто. Плюс Миша, их саксофонист замечательный, начал петь. Причём что конкретно он поёт, непонятно, но суть не в этом — его вокальные включения работают примерно так же, как бессловесные вокальные сэмплы у каких-нибудь Four Tet или Burial; среди электронных пульсаций появляется такой призрачный голос, и это добавляет музыки какой-то пронзительности, что ли. В общем, как подытожил один мой хороший друг: «Да, мы, конечно, такое слышали, но не от красноярской группы». Будем и дальше следить за их успехами, в общем.
Ну, а «Ёлочные игрушки» были просто волшебными. Причём тут как всё сложилось — они же обычно приезжают не сами по себе, а с кем-нибудь, то на разогреве у «Самого большого простого числа», то с поэтами, то ещё с каким-нибудь проектом, который получается как бы главенствующим над их собственной музыкой. А тут — никаких концепций, никаких проектов, только час чистого музыкального вещания; и на них, кажется, эта свобода от ограничений страшно положительно подействовала. Это была такая чистая электрическая эйфория — в каждой вещи обязательно появлялся какой-нибудь магический электронный шум, и накрывало по полной. Вообще, после этого их сета стало примерно понятно, что должно происходить на идеальной дискотеке. Что ещё сказать, я не знаю — просто этот их финальный час с хвостиком был таким пылающим восклицательным знаком в довольно крутом мероприятии. Не хотелось прямо, чтобы это заканчивалось. «Игрушки», кстати, довольно решительно настроены насчёт вернуться — мы тоже. Так что это явно не последняя наша встреча.
С.М.
