На Музейной ночи честно просидел все полтора с лишним часа на полу кино-лекционного зала КИЦа на выступлении «Ёлочных игрушек» с разными поэтами. Ну, ладно — только примерно час на полу, а потом перебрался в освободившееся кресло. Кресла, кстати, освобождались довольно регулярно. Соблазн освободить своё место порой посещал и меня (особенно когда включали установку искусственного дыма, от которого невероятно сушит горло), но я ему не поддался — и, в общем, не зря.
Вообще, главный вопрос, который в состоянии как-то окончательно сформировать отношение к мероприятию, заключается в спонтанности\подготовленности этого выступления. Если всё это была чистейшая импровизация, и люди, выходившие к микрофону, не имели понятия, какая музыка сейчас зазвучит, а «Ёлочные игрушки», в свою очередь, и знать не знали, что сейчас будет читаться, то в таком случае вопросов нет вообще никаких.
Если же тут имелась хоть какая-то подготовительная работа, то, право слово, можно было поработать в этом направлении и немножечко получше. За без пяти минут двухчасовое выступление с участием пяти, кажется, поэтов тех моментов, когда читка вступала с музыкой в блестящий резонанс (ради которых, по моему разумению, и затеваются подобные концерты), было достаточно немного. Вот, скажем, «Ёлочные игрушки» заводят музыкальный кусок с довольно интересным ритмическим рисунком — и в это время у микрофона читает стихи поэтесса Дина Гатина, тоже отличающаяся своей довольно необычной, текучей и трудноуловимой ритмикой. Но два этих разных ритма никак не складываются во что-то общее — они не работают вместе ни в сцепке, ни в контрапункте, а просто звучат сами по себе. И так получалось достаточно часто.
К чести «Игрушек», их музыка стабильно была выполнена на очень высоком уровне. За поэтов отдельно от музыки мне сказать сложно, я в этом не силён — могу только какие-то личные впечатления высказать. Андрей Родионов брал брутальным напором; та же Дина Гатина со своей странной ритмикой была страшно интересна первые минуты 3—4, а потом пошло по накатанной. Отдельные интересные фрагменты были в текстах Антона Очирова. Но такого, чтобы что-то вдруг поразило в самое сердце, перевернуло бы все внутренности — такого в текстах, пожалуй, не было ни у кого.
Зато в финале, когда Родионов вышел на сцену во второй раз, случилось, наконец, то, чего мы так ждали весь концерт — слова сцепились с музыкой так, как надо, и выступление завершилось двумя совершенно феерическими номерами, одним мрачно-эмбиентным и одним громобойно-танцевальным (и танцы даже были, да). Впрочем, если бы все без малого два часа концерта были выдержаны на таком градусе, в живых бы, наверное, не осталось вообще никого. Так что спасибо, что побеспокоились о нашем здоровье.
Кстати, в пятницу у нас состоялась онлайн-конференция со столичными поэтами, среди которых был и Антон Очиров. О чем был разговор, читайте в стенограмме.
