Шубский Михаил Павлович - Директор Красноярского культурно-исторического и музейного комплекса на Стрелке, член Политсовета регионального отделения партии «Единая Россия».
Родился 26 ноября 1950 г. в г. Ашимяны в Западной Белоруссии.
В 1984 г. окончил Уральский государственный университет им. М. Горького, получил специальность «преподаватель философии». Кандидат философских наук.
1972-1973 гг. - работал токарем на заводе "Гидроруль" (г. Борис Минской области).
1984-1991 гг. - работал в Сибирской государственной технической академии на кафедре философии.
В 1991 г. был рекомендован на должность директора музейного комплекса.
Член регионального политсовета партии «Единая Россия».
Семейное положение: женат, две дочери.
Увлечения: шахматы, моржевание.
- Михаил Павлович, как получилось, что Вы стали директором культурно-исторического центра?
В музей я попал совершенно случайно. Музей - это очень специфичная профессиональная деятельность. На тот момент я занимался философией и писал кандидатскую. Как раз в 90-м году встал вопрос о музее Ленина, тогда резко упала посещаемость, и вообще никто не знал, что делать с музеем. У меня, кстати, тогда были проблемы с квартирой. А жил я не один – с женой и двумя детьми. Меня пригласили в музей, и я поставил условие – квартира. Это был чисто прагматический подход. Тогда я был готов поднимать музей, целину, завод – все, что угодно. Потом оказалось, что это очень интересное, увлекательное и серьезное дело. Получилось, что я как-то задержался. Кстати, квартиру я так и не получил, потому что пришел 1991 год, все рухнуло, я остался опять при своих интересах. Но, слава Богу, потом первый мэр Красноярска Валерий Поздняков помог мне приобрести жилье.
- Вы сказали о специфичности музея, в чем её суть? Основная идея вашей деятельности?
Основная? Я пришел в начале девяностых, тогда все менялось, в воздухе носились какие-то идеи свободы. И мне казалось, что музей теперь имеет право по-другому смотреть на этот мир. Так как я философ, и всю жизнь занимался философией свободы, то для меня была важна идея свободного творчества. Музей в советское время был очень хорошим, но в нем присутствовала некая «заданность», рамки, не было альтернатив. Придя в музей, я попытался разрушить, в хорошем смысле этого слова, такой мировоззренческий монополизм. Наш музей до сих пор больше задает вопросов, чем дает ответов. Наш посетитель – такой же участник всех выставок, всех идей, экспозиций, как и художник. Вспомните биеннале! Просто у этого музея такая судьба - быть первопроходцем. А инновационная деятельность никогда всех не удовлетворяла. Зато сейчас в Красноярске есть «наши» посетители, в основном это молодежь, которая приходит именно на наши выставки, поддерживает сумасшедшие затеи музея. Я очень рад, что выросло целое поколение, которое не будет думать только в одном направлении. Они не будут пассивными по отношению к своей жизни. Это люди, которые имеют свою позицию, взгляд, которые могут его защитить, высказать. Мне кажется, ради этого музей и должен жить – чтобы быть стимулом. Если кто-то немножко, на тысячную долю, стал лучше, стал самостоятельнее, значит, не зря мы живем, не зря мы все это делаем.
- А Вам нравится внешний вид музея? Ведь он задумывался как что-то подобное ленинскому мавзолею.
Да, у музея внешний вид достаточно впечатляющий. В нем есть, конечно, своя прелесть. Может быть, в том, что это какой-то молчаливый сфинкс, который стоит на берегу Енисея. Но в оппозицию этой форме, наша деятельность динамична. Экспозиции и сам музей внутри меняются чуть ли не каждый месяц. Вы представляете себе, что такое музей, в котором пять тысяч квадратных метров экспозиций? Чтобы поменять все, требуется приложить фантастические усилия. Резкая, динамичная, меняющаяся деятельность уравновешивает тяжелую форму здания. Когда люди сюда приходят - их «вырубают» наши перфомансы, экспозиции, и здание уже не давит. Мне кажется, мы нашли способ уходить от мавзолейности.
- Как Вы относитесь к современному искусству?
Оно мне импонирует. Современное, актуальное искусство, по моему мнению, - это быстрая реакция на то, что происходит вокруг. Это возможность высказаться. Художник может сказать о тех проблемах, которые ещё даже не воспроизведены, он их просто чувствует. Я не говорю, что классика – это плохо. Но нельзя жить только классикой, ведь наша жизнь идёт не по кругу. Она всё время ставит проблемы, которые, как мне кажется, современное искусство помогает решать. Тем более сейчас, когда нет партии, которая знала, что говорить. Сейчас мы живём в свободном обществе, а для России это словосочетание вообще не очень понятно. Мы должны сами в своём сообществе найти смысл, научиться уважать и слушать друг друга. Например, понять, что классика хороша, а современное искусство - это попытка высказаться на другом языке. Может быть, кое-что так слишком заостряется, что иногда плеваться хочется. Но жизнь у нас такая - достаточно жёсткая. Главное - современное искусство я связываю с молодёжью. Почему к нам в музей идёт молодёжь? Потому что молодое поколение в обществе всё равно немножко опережает ощущение этой жизни. И, соответственно, делает шаг больше, чем наше поколение. Конечно, это где-то идёт в разрез с той жизнью, которой мы жили. Вдруг появляется рок-музыка, современное искусство, масса всяких молодёжных направлений… Всё это и есть наша жизнь. И я рад, что мы сейчас в Красноярске можем спокойно реализовывать те самые идеи, которыми живёт музей. Мне кажется, это и есть самое главное достижение в моей жизни.
- А как по-вашему, в плане развития искусства Красноярск сильно отстает от Европы и от мира в целом?
Здесь я должен упомянуть про красноярца Виктора Сачивко, который делал выставку в Голландии, потом его приглашали во Францию, под Париж. Я не думаю, что русские художники отстают от Европы. Ведь у русской культуры мировоззренческий художественный опыт. У нас хорошо поставлено образование, этого не отнимешь, хорошо поставлено преподавание истории культуры и искусства. Давайте вспомним русских художников начала ХХ века. Тот же андеграунд, тот же скептицизм, что и сейчас. Они почувствовали, увидели, чем закончится ХХ век. Современное искусство ушло потом в Европу, но после снова вернулось к нам. Мне кажется, что русские художники богаче, остроумнее, глубже творчески, чем европейские. И у меня, например, возникает ощущение того, что наша культура ещё жива. Если что в России и осталось самое богатое и самое важное - так это наша культура. Многие наши музеи находятся в интересном творческом движении и представляют такие разработки, которые даже для Европы являются откровением.
- Ваше хобби - шахматы?
Это не хобби – это болезнь. Фёдор Михайлович Достоевский играл в карты и проигрывал всё время. Был какой-то период, когда он хотел найти закон выигрыша. Это длилось где-то 4-5 лет. Вот шахматы для меня – вроде потребности найти закон выигрыша. Раз в неделю я должен обязательно поиграть 3-4 часа. Конечно, это для интеллектуальной деятельности, хотя, честно говоря, из-за этого есть небольшая проблема в семье.
- Вы принимали участие в чемпионате по шахматам?
Я участвовал как организатор, так как являюсь председателем городской шахматной федерации и вице-президентом краевой шахматной федерации. Мы организовали всё это действо. Сам лично не играл, потому что чемпионат России предполагает определённый рейтинг. Там играют в основном гроссмейстеры и международные мастера. Но когда были сеансы одновременной игры 7 сентября по всему городу, вот тогда мы и играли между собой.
- Слышала, что Вы моржеванием занимаетесь?
Да, вот это уже хобби. Когда в 80-м году я приехал в Красноярск, меня поразили «моржи». Я посмотрел, посмотрел на это дело и в 88-м году решил начать. Это ведь тоже определённая философия, потому что вода - стихия, такая же, как огонь, земля, воздух. Есть определённые времена, когда надо правильно купаться. Например, перед заходом солнца Енисей тихий, насыщенный энергетически. Купание тогда просто незабываемое. Когда ты входишь в воду, то начинаешь понимать природу немножко по-другому, как бы изнутри. И, наконец, когда ты промерзаешь до иголочек по телу – просто хочется жить. Вода теперь одна из сторон моей жизни, это сейчас как есть и пить.
- Что для Вас вера и жизненные принципы?
Быть добрым к этой жизни. Это очень важный принцип, хотя это очень тяжело. Но мне, чем больше эта жизнь становится жёстче, злее, прагматичнее, тем больше хочется делать наоборот. Принцип добра, любви и веры - вот и все мои принципы. Вера тоже обязательно: я себя считаю православным человеком. Для меня вообще если нет веры, то нет и человека, нет стержня, который дает жизнь. Если у человека нет веры, то чем он живёт, чем он руководствуется, как он пытается устраивать свою деятельность, на чем? На наших кинофильмах или на этом суррогате культуры, который идёт сейчас? Очень страшно должно быть жить без веры... Ну, и любовь, конечно, вещь вечная. Я вообще человек влюбчивый, люблю всех - жизнь, женщин, детей и весь окружающий мир.
- Какая Ваша мечта сбылась?
Мечта была - хорошая семья - и она сбылась: у меня две дочки, две внучки. Еще была мечта что-то сделать самостоятельное, важное. Мне кажется, что наш музей за это десятилетие сделал много важного и точно оставил свой след в культуре Красноярска. В этом отношении я, наверное, счастливый человек, потому что все мечты сбылись.
- Традиционный вопрос: Ваши планы на будущее?
Чисто в личном плане - сейчас хочу защитить докторскую диссертацию, продолжая тему «Философия свободы». Докторская посвящена свободе в русской культуре, для меня это самое главное. В планах рабочих – реконструкция и ремонт, потому что музей катастрофически нуждается в обновлении. Уже прошло 17 лет (здание-то советских времён), штукатурка везде отваливается, фундамент просел, т.е. ремонт – это проблема номер один. Мы идем дальше в своем творческом понимании, что такое культурно-исторический центр. Разработана концепция, мы её пытаемся осмысленно воплотить. Наш музей не может стоять на месте. Мы собираемся и в дальнейшем удивлять красноярцев.
Беседовала Оксана Семенюк
