Слово «кризис» в интернет-поисковых системах становится популярнее слов «порнография» и «футбол». Стало быть, действительно кризис — овладевший, как полагается, сознанием масс. Но если от фетишизма слов перейти к реальности: чего такого убыло в мире, что должно убыть потребление сосисок и прочих благ средним землянином?
Коллапс, говорят, финансовой системы. Оно понятно, что коллапс. Но деньги, будь то М1, М2, будь то их любое агрегатное состояние, — это ведь не более чем конвенция. Люди просто договорились считать что-то информационными сигналами, будь то записанное на бумажке-банкноте или в электронном файле.
Реальные ресурсы планеты — люди, технологии, навыки людей — те же, что и год-два назад. Так почему же — вернемся к нашему наивному вопрошанию — та же сумма ресурсов должна на выходе дать меньшее количество сосисок, туристических услуг и квадратных метров? Или какого-то ресурса действительно убыло? Беда с «информационными сигналами» — это как? Можно сказать: накопленная энтропия управления. Вернуть контур, в котором система работала до кризиса, возможным не представляется. Вновь пустить сигналы так, чтобы система заработала с экономическим ростом, — тут придется помучиться, кто-то поголодает, кто-то, быть может, еще погибнет.
Как же дошли до жизни такой, что сигнальная система сбилась? Как она работала до того? Если предельно просто, если всю сложность упихивать в одну фразу: перестала работать мировая система заведомо невозвратных кредитов. А именно она несколько десятилетий лежала в основании мировой экономики. Если вдуматься, то само сочетание слов «заведомо невозвратный кредит» — звучит, мягко выражаясь, странно.
Принцип халявы
В учебниках экономики пишут, что есть спрос, предложение, точка равновесия, точка безубыточности для бизнеса, рентабельность и т. д. В учебниках этики пишут, что есть протестантская этика, мол, работай, живи по средствам и копи. И это лежит в основе капитализма. Сто лет назад реальность еще соответствовала такому учебнику экономики и такому учебнику этики. Логика экономики во второй половине 20-го века изменилась, и по учебникам можно было приготовить идеальных специалистов, но вот одна беда — специалистов столетней давности.
Изменился принцип доступа к деньгам. И со стороны бизнеса, и со стороны домохозяйств. Допустим, сто лет назад кто-то хотел открыть новое производство — завод по производству Гипотетически Полезной Фигни (ГПФ). Можно и открыть. Если ты уже буржуй, у тебя есть другие заводы, и на прибыль с них можно открыть новое производство — пожалуйста. Нет денег? Проводишь подписку на акции и 10 лет ждешь, когда на завод по производству ГПФ скинутся другие. Можно прийти к банкирам, но если у тебя нет ни имени, ни залога — тебя пошлют.
Как это делалось в начале 21-го века? Через знакомство с одними правильными людьми ты приходишь к другим правильным людям и берешь кредит сразу на обустройство всего цикла производства. Не надо ждать, через пару лет у тебя — готовый завод. А акции этого несуществующего производства у тебя уже через два месяца. И они имеют цену, и цена может расти без всяких дивидендов (подкрепляясь заверениями «чиновники правительства высоко оценили перспективы отрасли», «отдел маркетинга рассчитал», «экспертное сообщество прогнозирует» и т. д.). Уже под залог растущих на бирже акций можно брать новые кредиты и вкладывать их… в отдел маркетинга, в правительственных чиновников, в дорогих проституток. Хозяин — барин.
Наконец завод начинает работать. Гипотетически Полезная Фигня производится. Но вот беда, ее полезность меньше гипотетической. Говоря в терминах нашего классического учебника экономики: производство нерентабельно. Согласно учебнику экономики, надо банкротиться ко всем чертям, закрывать лавку, перед всеми извиняться… Не то — по жизни. Совсем не то. Производство, разумеется, надо расширять. Взяв новые кредиты, еще больше старых. И начать производить, например, аксессуары к ГПФ, некую ГПФ-2. Видя, что лавка расширяется, биржевые котировки, глядишь, и вырастут. Под их залог — еще кредит. Часть кредита занести к тем, кто дает кредиты — а дают их, как известно, вполне физические лица из средств юридических.
Наконец финал: у тебя куча заводов, на них десятки тысяч людей, производство нерентабельно, долг — больше стоимости твоих активов. Согласно классике, буржуй должен прыгнуть из окна, как максимум, пойти по миру, как минимум.
О нет. Менеджмент, доведший дело до ручки, выписывает сам себе напоследок «золотые парашюты» по несколько миллионов долларов (в реальных США осенью 2008-го «парашюты» топ-менеджерам, разорившим свои компании, доходили до 400 миллионов). Собственник идет к правительству. «У нас десятки тысяч людей, социально значимый бизнес». В переводе на русский — выкупи все мои долги. Или дай еще немного доворовать и потом национализируй, т. е. запиши на себя все пассивы, а активы дай вывести. Социальная же значимость.
И таких якобы «бизнесов» по миру — огромное количество. Более того, это был самый выгодный, в текущих условиях, тип бизнеса. В мире дешевых безвозвратных кредитов — главным стала не рентабельность производства, а доступ к этому кредиту. И рентабельность производства тут если и фактор, но не главный.
Неестественный отбор
Вопрос: а зачем оно, простите, банкирам? А их бизнес тоже мало отличается от бизнеса нашего производителя Гипотетической Фигни. Они сами — играют на заемные, и, в конечном счете, сами существуют на дешевый кредит, который не собираются отдавать. О дешевизне кредита говорит динамика ставки рефинансирования в США (т. е. ставки, по которой кредитуются сами банки у своих Центробанков). 20 лет она последовательно снижалась, с 16% в рейгановское время дойдя до нынешних 1—2%. Как тут не пировать, плюнув на риски и возможность окружающей чумы?
Слово «дериватив» вползает к нам с экранов мониторов и телевизоров. Один из ключевых деривативов — страховка финансовых рисков. Какая разница, отдадут тебе кредит или нет, если риск его неотдачи — уже застрахован? Глобальные страховщики глобальных рисков как бы в ответе за все, что якобы позволяет спокойно спать всем вложенным в мыльные пузыри. Правда, если к ним начинают обращаться слишком многие, такой глобальный страховщик сам сдувается пузырем… Как и было осенью в США. Выясняется — эти парни тоже не собирались платить.
Конечная ставка — за всех магнатов заплатит правительство (т. е. общество в целом). Или не заплатит никто, раскрутят гиперинфляцию, она все спишет (т. е. опять-таки платит общество).
В конечном счете такая экономика, будь то экономика семьи, фирмы или государства, начинает функционировать близко к тексту Пелевина в «Поколении П». Старые кредиты гасятся из новых, ибо новые всегда больше старых, на разницу — гуляй, Вася. Финал — если Вася не словит пулю в голову, он, славно погуляв, в один день начнет жизнь с чистого листа. Просто списав с себя все накопленные пассивы.
Главная особенность такой экономики: в ней начинается неестественный отбор бизнесов. Неважно, рентабелен ты или нет. Пока есть возможность перекредитоваться в любом случае — рентабельность отходит на второй план. Пусть о ней лохи парятся, бизнес ведущих игроков — про другое. Тот, кто выдает деньги, которые не вернут, — твой коллега по новой экономике. Он тоже не парится. Его личные деньги не за то, чтобы выданный кредит отдали.
Личная ответственность в такой экономике — нулевая. Если в Великую депрессию прыжки финансистов из окон были в порядке вещей, сейчас, можно быть спокойным, эти люди не прыгнут. Притом что непрофессионализм — чудовищен. Если понимать его в старом добром смысле… Простой тест: каков виделся индекс РТС на конец года главам управляющих компаний, играющих на рынке средствами ПИФов? Тест реальный, от газеты «Ведомости». Весенний прогноз попадал в разброс от 2000 до 3000. Сентябрьский прогноз — от 1000 до 2000. Из десятка матерых финансистов никто не спрогнозировал даже направление тренда… И этим людям средний класс тащил свои трудовые сбережения? Право слово, лучше бы он сыграл на них в казино или отдал в доверительное управление сантехникам. Надо ли говорить, что никто из господ директоров за базар, как говорится, не ответил? Ни морально, ни материально?
Экономика была враждебна интеллекту и личной ответственности. Но была благоприятна быстрым и общительным идиотам с хорошими связями. В результате, однако, в дураках оказываются все. Остается надеяться, что затянувшийся день дурака наконец закончится…
Александр Силаев, «Вечерний Красноярск»
