Благотворительный фонд Александра Хлопонина появился в крае с приходом во власть самого Хлопонина. За девять лет существования организация добилась многого, оказана помощь тысячам людей. Какие программы существуют в фонде, сколько денег ежегодно тратится на благотворительность и что станет с фондом сейчас, когда его главный организатор и идеолог поменял место работы и больше к Красноярскому краю отношения не имеет, — об этом в интервью «ВК» рассказала генеральный директор фонда Ольга Бусовикова.
Суть да дело
О благотворительном фонде Александра Хлопонина знают многие, но еще больше человек не знают. Давайте их просветим.
Фонд существует с 2001 года, когда Александр Геннадиевич был избран губернатором Таймырского автономного округа. Если быть точнее, то организован фонд в мае, полноценно работает с июня 2001 года. Можно сказать, что стаж у нас уже достаточно большой. Основной приоритет работы — программная деятельность. Другими словами, мы работаем по программам, которые сами же и разрабатываем, изучая проблемы, существующие в крае. В задачи не входит подмена государства в решении каких-то проблем — только посильная помощь в их решении.
И какие проблемы решаете?
Основное — медико-социальная направленность. Это детская и взрослая проблемная медицина. Причем та медицина, до которой руки и финансы государства не доходят. Либо эти проблемы слишком объемные для финансирования, либо эти проблемы настолько специфичные, что государству недосуг.
Давайте поговорим о программах.
Первая — «Доктор Иппо». Это программа реабилитации детей с ограниченными возможностями методом лечебной верховой езды. Реализация проходит совместно с Красноярским центром иппотерапии, где есть сертифицированные специалисты и профессиональный подход. Также в этой программе участвует аграрный университет, который предоставляет нам базу для проведения занятий. В год в рамках программы могут пройти реабилитацию около 150 детей. На первый взгляд цифра не очень большая, потому что нуждающихся только по Красноярску более трех тысяч. Но хотя бы небольшое количество детей с нашей помощью имеет такую возможность.
Участников программы — детей — вы ищете сами?
Нет, мы сами никогда не ищем. Потому что мы, профессионально занимаясь благотворительностью, понимаем, что не можем быть в узком смысле врачами, педагогами и так далее. В рамках всех программ мы сотрудничаем со специалистами, профессиональными коллективами в той или иной области. Вторая наша программа, которая на сегодня вступила во вторую стадию реализации, — это «Детское сердце». Она началась в 2003 году, и любопытно, что многие считают ее бюджетной. Задача — оказание финансовой помощи детям с врожденными пороками сердца в проведении операции. Когда мы начинали эту программу, 284 ребенка стояли на очереди, чтобы попасть на эту операцию. Бюджетное финансирование на тот момент позволяло оперировать
200 спасенных жизней — впечатляющая цифра.
Мы в своей работе цифровые показатели не рассматриваем как оценку эффективности, потому что иногда это просто невозможно. Одна спасенная жизнь ребенка — это уже достижение.
Какие еще программы вы реализуете?
«Качество жизни» — программа оказания паллиативной помощи неизлечимым онкологическим больным. Здесь используются высокотехнологичные методики лечения. Но опять же повторюсь — паллиативного, когда больному уже сказали: «Вам осталось жить столько-то». Представьте, у человека опухолью закрыт просвет пищевода, он постоянно хочет кушать. Нормальное принятие пищи и воды невозможно. А голова-то работает. У него всегда есть выбор — либо он умрет через два-три-шесть месяцев от голода и болей, не предпринимая ничего, либо он какое-то время будет жить с торчащими дренажными трубками из живота, через которые поступает питательный раствор в желудок. В рамках нашей программы больному без операционного вмешательства вставляется стенд — саморасправляющаяся трубка, которая разжимает стенки пищевода. Человек может нормально принимать пищу, качество жизни намного улучшается. При этом срок жизни таких больных продляется от года до полутора лет.
Почему эта методика не используется на государственном уровне?
Был круглый стол с чиновниками, депутатами. Программу «Качество жизни» мы предложили для бюджетного финансирования. Больных с раком пищевода и желчных протоков у нас в крае порядка 150 человек в год. Бюджетные расходы небольшие — максимум 3 млн рублей в год. Программу приняли, и с мая этого года услуга должна предоставляться подобным больным в нашем онкологическом диспансере. К сожалению, пока все стопорится по каким-то причинам, и люди продолжают обращаться к нам. Еще одна программа, которую мы начали в 2008 году, — «Семья». Это оказание помощи многодетным семьям, которые хотят заниматься личным хозяйством. Изначально мы планировали сделать участниками и городские, и сельские многодетные семьи, но почему-то городские не проявляют заинтересованности. Задача — выход семей на самоокупаемость. Например, хочет семья приобрести корову и получать молоко и молочные продукты, но позволить себе не может. Наша программа предусматривает предоставление стартового капитала — в этом году это 35 тысяч. Программа рассчитана на 9 месяцев, за это время, если вернуться к примеру, хороший хозяин покупает корову, получает молоко, приплод. В этом случае семья обеспечена и частью продуктов, и деньгами, если молоко идет на продажу.
Каков контроль?
Ну вот видите... (На столе высокие стопки из папок. — «ВК».) С каждой семьей заключается договор благотворительного пожертвования. В течение 9 месяцев семья предоставляет нам четыре отчета: один — о целевом расходовании денежных средств, остальные три — о реализации их индивидуального плана. В прошлом году многие семьи сказали нам спасибо даже не за финансовую помощь, а за то, что они научились планировать и рассчитывать свои доходы и расходы.
Неудачные примеры были?
В прошлом году один пример — мы предоставили деньги на одни цели, а семья истратила их несколько на другие.
Приятные три тысячи
Извините, но не могу не спросить об экономике фонда — сколько денег, откуда?
Не люблю говорить о цифрах, потому что это благотворительность, здесь не всегда можно оценить то, что делает организация, денежным эквивалентом. Естественно, у нас есть бюджет, финансовая дисциплина очень строгая, тем более что фигурируют деньги в основном частных лиц. Все годы работы фонда 90 % пожертвований — личные деньги Александра Геннадиевича. Так было до недавнего времени. Сегодня формат работы фонда поменялся — принято решение переименовать фонд в Губернаторский благотворительный фонд. Однако преемственность сохранена, губернатор края Лев Владимирович Кузнецов лично курирует работу фонда. Если говорить о деньгах, то это не такие большие суммы — общий годовой бюджет фонда 12 млн рублей. Учредителем остается по-прежнему Александр Геннадиевич Хлопонин.
А кроме главного благотворителя — губернатора — вы остальных знаете?
В принципе, мы многих знаем, со многими долгие годы сотрудничаем. Могу привести пример, не называя имен: у нас есть небольшая группа предпринимателей самого маленького бизнеса, с которыми у нас даже не заключены никакие договоры о благотворительных пожертвованиях, хотя законодательство рекомендует такие договоры иметь. Так вот, эти предприниматели просто ежемесячно то три, то пять тысяч рублей переводят на наш счет. Эта сумма каждый месяц разная, но так приятно, когда наши финансисты сообщают — вот такая-то фирма опять перечислила нам три тысячи рублей. Иногда на небольшие средства можно сделать очень много.
А сверхидея у фонда есть? Или же достаточно того, что оказывается помощь?
Эта задача стояла всегда — создать некую модель решения конкретной проблемы, ее обосновать, показать экономическую эффективность и передать ее государству. Та же программа «Семья» — выделить на 30 семей раз в год по
Вы не в курсе — на Кавказе Хлопонин не планирует создавать подобный фонд?
Не знаю, но думаю, что нет. Нужно не забывать, что там мусульманские республики в основном и их жители не бросают своих родных, не бросают детей. Если ребенок заболел, ему помогают всем миром. Да к тому же там такие проблемы, которые силами благотворительности не решить, — мы не можем прийти в бандформирования и сказать: давайте жить дружно. Там позиция кота Леопольда, к сожалению, не проходит.
Сергей Санников, «Вечерний Красноярск» № 33 (274)
