Незадолго до закрытия сезона посмотрела в краевой драме спектакль «Таланты и поклонники» А. Островского. Это одна из постановок, которую я с закрытыми глазами могу порекомендовать любой аудитории. «Таланты и поклонники» удовлетворят и самых махровых консерваторов, любящих, чтобы в спектакле все было так, как они это заранее себе представляют. И авангардистов — в постановке нет архаичной кондовости.
Для меня лично «Таланты и поклонники» дороги тем, что именно в них я открыла для себя режиссера Олега Рыбкина. В мае 2005 года еще ничто не предвещало, что он будет главным режиссером театра им. Пушкина. Собственно, именно с него и начался смотр кандидатов на этот пост. И прошел год, прежде чем пригласили именно Рыбкина. Что, по моему твердому убеждению, огромная удача для нашего театра. Школа Петра Наумовича Фоменко (Олег Рыбкин — его ученик) — это ни с чем не сравнимо.
Вот и в «Талантах и поклонниках» есть кристальная ясность фоменковской школы режиссуры — просто, внятно, без зауми и в то же время без штампов, очень свежо рассказана известная на сто рядов пьеса. Рыбкин тогда шутил, что он «немного очеховил Островского». И чеховские интонации в его спектакле действительно ощущаются. А самое главное — поставлено и сыграно так, что очень легко ощущается, будто эта классическая история была написана сегодня.
На премьере «Талантов и поклонников» публика открыла для себя актрису Светлану Ильину, доселе не очень заметную в пушкинской труппе. Здесь же ее Домна Пантелеевна затмила всех. В этой же постановке дебютировала Ольга Белоброва (Негина), тогда еще студентка — и весьма успешно. И вообще актерский ансамбль в спектакле мощный и слаженный.
Что же изменилось за четыре года? А почти ничего. И это большой плюс — спектакль за прошедшее время не рассыпался, не стал хуже. Актерские работы не обросли штампами (как это, увы, нередко бывает по прошествии времени). А некоторые перемены спектаклю явно пошли на пользу. В частности, на роль помощника режиссера Нарокова ввелся Василий Решетников. И наконец-то в спектакле появился настоящий театральный романтик, каковым и является Нароков. У первого исполнителя этой роли Константина Вощикова (кстати, спектакль был поставлен на его бенефис) Нароков получился бытовым, ни тени романтизма. И при всем уважении к бенефицианту, как-то не верилось, что его герой настолько увлекся театром, что потратил на него все свое немалое состояние.
На роль молодого купца Васи (прежде его играл Денис Евневич) также очень удачно ввелся Максим Третьяк. А мое личное открытие — Екатерина Соколова в роли Негиной. Играет она ее с самого начала, но почему-то я неизменно попадала на спектакль с другой Негиной — Ольгой Белобровой. Сравнение крайне любопытное. В Белобровой было ощущение чистоты, очарования юности (которое так притягивает к ее героине всех поклонников). Но на то, что ее Негина — талантливая актриса, на которой держится репертуар провинциального театра, делалась большая скидка. Прежде всего, налицо был недостаток опыта, и неслучайно в этом спектакле на первый план неизменно выходила мать Негиной Домна Пантелеевна. Иное дело — Соколова. В ее Негиной тоже есть ощущение чистоты и нежной ранимой души (полное соответствие фамилии героини). Но есть в ней и другое — веришь безоговорочно, что эта Сашенька Негина покоряет мужчин не только как красивая женщина, но и — в первую очередь — как одаренная актриса. И ради того, чтобы быть актрисой, иметь возможность играть на сцене, Негина все же идет на компромисс — соглашается стать содержанкой у богатого мецената. Исключительно ради этого. А не ради меркантильных интересов, которые так волнуют ее маменьку. И как тут не вспомнить известное выражение, что актеры — сукины дети? Те, кому приходилось наблюдать, какие страсти кипят в театре накануне распределения ролей, меня поймут.
Елена Коновалова,
