Дмитрий Евгеньевич Галковский посвятил три поста в своем блоге посещению Красноярска.
Возможно, некоторые сибиряки с чересчур «заквашенным» чувством патриотизма обиделись на известного писателя за некоторые высказывания о Красноярске.
Примеры: «С точки зрения архитектуры в Красноярске смотреть нечего, город это никакой».
«Там стоит часовня и крест, с которого якобы начался Красноярск. Выглядит довольно нелепо и невыразительно. У новодельной часовни дежурит аккуратный нищий в пыжиковой шапке, ни к селу, ни к городу торчат фонари и урны, чуть пониже поставлена современная пушка. Тоже микросалат, причём
«В городе много решёток на окнах. Настоящих решёток — тюремных. Ничего не замаскировано. Типа чего там. Тюрьма она и есть тюрьма». И т.д.
Однако, многое подмечено верно, обаятельно, с юморком. Меня вообще ничего не задело. Только порадовало. Так про нас и надо: со смехом, но правду.
Дмитрий Евгеньевич, похоже, мужик незлой, легкопишущий, игривый (понятно, откуда у Сани Силаева ноги растут). Глаз опытный, видит самое колоритное и главное, подмечает остро и описывает кратко и точно, буквально двумя-тремя словами, точностью убивает наповал.
Ну, вот к примеру:
«Но — музыка в гипермаркете такая: после пары итальянских „о соля миа“ запузырили РЕКВИЕМ. Неплохо, да? Мол, ты, чел, пришёл за покупками,
А, как вам это «запузырили»?
Третий пост менее интересен, второй целиком посвящен Астафьеву. Здесь уже много фирменного бреда «от галковского» с примесью бесконечных его фантазий про англичан, евреев, крестьян, Казакистан и пр. Мне такое всегда скучно читать. Такой ерунды я могу выдавать в день по штуке со всеми обоснованиями, а какой-нибудь, скажем, Евгений Эдин и по три глобальных версии в день «под галковского» выдаст. Да и у Саньки Силаева их хоть сачком отлавливай, хоть из пулемета бей — всех не переловишь и не перестреляешь.
Если ж Дмитрий Галковский выдает нечто более реалистичное (там выше есть, про то, что Красноярск — колония, которая могла бы и сама прекрасно жить, не отдавай она деньги центру, что каждый регион должен жить на то, что сам зарабатывает и т.д.), так это и без него всякая собака знает. И всегда знала.
Про Петровича (и про советскую писательскую систему в целом) все же много правды.
«Виктор Астафьев это заслуженный „советский писатель“, такие люди в СССР пользовались большим влиянием, причём не по епархии общественной жизни (таковой почти и не было), а как государственные чиновники. Местные власти с ними считались, иногда побаивались. Писатель всесоюзного ранга мог телефонировать в Москву, имел собутыльников среди членов ЦК, иногда прямой выход выше. Писателей-„региональщиков“ часто выбирали из местных кадров, и это очень узкая область, где русские имели преимущество перед нацменами. Таковы Шолохов, Залыгин, Астафьев, Белов, Распутин, Солоухин. В столицу им переезжать не рекомендовалось, там они вступали в конфликт с местной нацменской номенклатурой, и их ранг понижался. Они бегали со значками „Памяти“, женились на еврейках и т.д. и т.п. Начинался карнавализьм. А в родном крае это были глыбы на уровне секретаря обкома. С ними считались, их привечали.„
Но остальное — мамочки мои! — ахинея несусветная. Дмитрий Евгеньевич просто не знает, о чем говорит.
“Астафьев же… Его потолок 1956 год. Он на этом уровне замер. Стоп-машина.»
Это что? С чего он это взял? Астафьев до девяностых годов почти не писатель, а так, литературный карьерист, с трудом, зубами, когтями и нервами вползающий в русскую литературную систему. Только войдя туда и почти потеряв все самоутвержденческие устремления, Петрович стал писать, так, как научился и как ему всегда хотелось.
Сравнение же Астафьева и Аксенова в пользу последнего — для меня просто волюнтаризм
Не понимаю, почему Петрович, стриженный как зек, на фоне избы — это ложь, а Аксенов в американских штанах и майке с надписями, очки темные на морде — это правда и эволюция. Тут уже я готов впасть в патриотизм самой зловонной заквашенности: мы все — люди, одна земля у нас под подошвами, и Сибирь ничуть не плоше Америки или Европы, пусть возможно мы отстаем, и глупее, и менее образованны. Но мы есть и мы такие. И у людей здесь свое сознание, сибирское, которому тот же Астафьев мил. Пускай даже мы и ошибаемся.
Нет, тут, как и почти везде, Дмитрий Евгеньевич — печальная жертва своих собственных выдумок.
Автор — первая жертва своих творений. Это хорошо. И это правильно.
Антон Нечаев
