Постгранж, скелеты в шкафу арт-рока, три мегагитариста, песни о вампирах и Soulfly

Музыка группы «Incubus» в разной степени сочетает в себе многие стили. Но основой ее все-таки является гранж. Соответственно, местами альбом звучит так, будто принадлежит «Нирване» или «Пирл Джэм». Однако говорить о вторичности идей не приходится. Поскольку в «Incubus» намешано – в меру, спешу заметить - много чего, чтобы было и до и после Кобейна. В частности, «электронные» элементы в аранжировках, а местами даже попытка привнести элементы фанка («Priceless»). Привлекают ухо и две медленные «красивости» - «Southern girl» и «Here in my room», - а также манера пения вокалиста, в которой то и дело проскальзывают интонации а-ля Крис Айзек. Но в целом, после прослушивания диска вас не покидает ощущение тревоги и жизненной необустроенности. Как и положено, после знакомства с творчеством пост-гранжевой группы.

Слов, чтобы передать, насколько разочаровал меня официальный бутлег Грега Лейка, просто не существует в русском языке. Вернее, существует и очень много. Но, по понятным причинам, от них я воздержусь. Надо ли было играть и петь в таких группах, как «Кинг Кримзон» и ЭЛП, чтобы, в конце концов, выдать подобное? Основу диска составляет сольное творчество Лейка, стилистически и идеологически весьма близкое к тому, до чего в итоге докатились в начале 80-х и Yes, и Genesis, и те же ELP. Все очень вяло, псевдозаумно и слащаво. И уху слушателя совершенно не за что зацепиться в этом наборе абсолютно беззубых композиций. То ли Крис де Бург, то ли «Полис»… Из 13 песен лишь три достойны того, чтобы о них сказать особо. Первая, это «Preacher blues», записанная с теми же ELP в период их расцвета в 1971 году. Вторая – весьма экспрессивная запись 81-го «Fanfare for the common people», где на гитаре играет Гари Мур. И наконец, подлинное украшение диска – «Epitaph», запись живого выступления «Кинг Кримзон» далекого 69-го года на концерте в Гайд-парке. Примечательно, что концерт был посвящен памяти безвременно почившего гитариста «Роллинг Стоунс» Брайана Джонса.

К творчеству этих трех «мегазапилщиков» лично я долгое время относился довольно равнодушно. Разумеется, отдавая при этом дань уважения технике и музыкальной эрудиции Сатриани, Вая и Мальмстина. Совершенно справедливо как-то сказал про них Элвин Ли из «Ten years after». Точную цитату не вспомню, но общий посыл был в том, что они ребята, конечно, скоростные, но…

И вот это самое «но», как оказалось, действует лишь на студийных записях. Живые выступления гитарного триумвирата чрезвычайно энергетичны и наполнены именно тем, что в 70-е называли словом «presence». Проще говоря, кайф полный. Немного смущает явная «лишнесть» на сцене всех прочих, не имеющих счастья играть на гитаре, музыкантов. Но лишь немного. Диск двойной, и совместный «джэм» трех гитаристов представлен как раз на второй части. Основой для получасовой импровизации послужили две композиции Хендрикса («Voodoo child» и «Little wing») и одна, одноименная с названием альбома Нила Янга. План по ното/секундам, как обычно, был перевыполнен. Отсюда предупреждение для излишне мнительных гитаристов: слушать не рекомендуется! Можно заработать комплекс неполноценности на долгие годы.

Вообще-то, идеей «вампирских» песен Эдмунд Шклярский «болеет», насколько мне известно, уже больше десяти лет. Так что времени изрядно продумать и «отшлифовать» материал как для «Тени вампира», так и для его альбома-предшественника по имени «Вампирские песни» у него было с избытком. Непонятно, правда, как давно и на каком этапе у него возникла мысль привлечь к нынешнему проекту Самойлова. Но несколько странным такой творческий тандем кажется только на первый взгляд. Достаточно послушать первую композицию на диске, чтобы понять: да, все в точку, и они нашли друг друга. Шклярский и Самойлов - два певца печали и черной меланхолии. Скрипяще-усталый голос лидера «Пикника» очень органично слушается в сочетании с завываниями Самойлова-старшего. И несмотря на то, что весь материал на диске целиком принадлежит перу Шклярского, именно присутствие на альбоме гостя из «Агаты Кристи» придает ему некую стилистическую завершенность.

Первоначальная реакция на диск: «Да ну, фигня какая-то, вампиры, вурдалаки - детский сад, короче». Однако при повторном прослушивании становится ясно, что все не так просто. А в уме все чаще всплывает слово «аллегория». Пугать вас дешевыми ужастиками никто не собирается. «Тень вампира» от начала до конца пронизана иносказаниями и смутными декадентскими настроениями. Смесь средневекового романа, Эдгара По и Франца Кафки в переводе на язык музыки. Исключительно удачными в этом плане являются три песни: «Сердце бьется на три четвери», «Теперь ты» и «Искушение» - лучшие на диске, с моей, разумеется, точки зрения. Ну вот, закончил писать, и тут меня дважды осенило. Ведь вампиры тени не отбрасывают! Опять иносказание… А еще: неплохо бы в следующий раз Шклярскому и Тома Йорка привлечь. Думаю, они друг друга поймут.

Сейчас я задам вам один вопрос, на который сам и отвечу тут же: почему новый альбом «Soulfly» и последний «сольник» Роберта Планта следует признать побратимами? Отвечаю: тому есть три причины. Причина первая: оформление. Поставьте рядом «Prophesy» и «Dreamland», и уже на расстоянии нескольких метров вы не сможете отличить первый от второго. Причина вторая: внешность Планта и идейного лидера «Soulfly» Макса Кавалеры, в которых есть немало общего. По отдельности первые две причины, конечно, можно было бы назвать всего лишь нечаянными совпадениями, но в сочетании с третьей такая возможность отпадает. И «Prophesy», и «Dreamland» пронизаны «восточными» настроениями. Но если у Планта эти мотивы скорее индо-исламские, то нынешнее творчество Кавалеры несет ярко выраженную «ветхозаветную» окраску. В этой связи, я даже сподобился придумать новый термин – «этнотрэш». «Prophesy» сочетает в себе несочетаемое: убойнейшей силы и тяжести материал, который сменяют армянский дудук, околоджазовые фьюжн-зарисовки и даже регги с использованием духовых инструментов. Показательной в этом отношении на альбоме, безусловно, является композиция «Moses» - почти восьмиминутная мини-опера, где почти все эти элементы представлены. И знаете, что? Верю я Кавалере. Верю, когда он взывает к Небу (или, вернее, ревет): «Father of creation, give me inspiration» или «I believe in God beyond infinity». Несмотря на то, что для восхваления Господа он выбрал немного экстремальный способ.

Коля Пещерный