В ролях: Майкл Питт, Луис Гаррель, Ева Грин
Всю власть – воображению
Новый фильм классика и «живой легенды» открывает Бертолуччи нового, мало похожего на того, кто станцевал «Последнее танго в Париже» и пал ниц перед «Маленьким Буддой». Режиссёр с удивительной нежностью рассказывает историю о простых, но неизменно важных вещах: юности, любви, дружбе, сексе, раскрепощении, свободе. Мечтатели – трое юных любовников – парижане Тео и Изабель и американец Мэттью, делящий со своими друзьями временно пустующую квартиру их родителей. В нескончаемом лабиринте комнат старого буржуазного дома, в самом сердце бушующего Парижа им предстоит совершить свою великую революцию. Доброе вино берётся из родительских запасов, травой готовы поделиться друзья, еда не имеет значения, а игра, ставшая жизнью, родилась из многих часов, проведённых в первых рядах перед экраном Французской Кинотеки.
Провокативный – на гране дикости – секс, нежность и жестокость, сплетающиеся воедино, споры о великом (будь то Мао или игра Клэптона и Хендрикса), любовные драмы, приводящие к самому краю пропасти, – та алхимическая смесь, из которой является разрушающая и возводящая баррикады свобода. И к тому моменту, когда весна шестьдесят восьмого – булыжником через разбитое окно – ворвётся в пыльный и беззаботный мир мечтателей, уже свершится их главная революция, которую не остановят ни слезоточивый газ, ни дубинки полицейских. Первая любовь, взросление, обретение себя, дружбы и свободы – непреходящие ценности, которыми живёт этот фильм.
Несмотря на откровенные сцены, а возможно и благодаря ним, «Мечтатели» – невинное, даже целомудренное кино. Вряд ли обнажённые тела и крупные планы гениталий способны вызвать смущение (скорее ханжеское возмущение) у зрителя. И дело даже не в искушённости наших современников, а в естественности, с которой показана эта сторона любви. Впрочем, естественность и осмысленность присущи всему происходящему на экране: в каждом жесте героев живёт душа, любая мелочь, любое, даже самое обыденное, движение имеет смысл, несёт в себе некое значимое послание.
Прекрасные Ева Грин, Луис Гаррель, Майкл Питт удивительно органичны в квартире-лабиринте, складывается ощущение, что вся их жизнь прошла именно здесь. Сила и энергия их юности переполняют каждую сцену и выливаются потоком света в зрительный зал. Эти актёры обречены на успех, они убедительны так, что назвать происходящее на экране игрой просто не поворачивается язык, через них режиссёр открывает нам иной вид жизни – кино. Собственно, кино является ещё одним, вполне полноправным героем картины, а в литературном первоисточнике оно, пожалуй, выступает в роли основы всего происходящего.
Вспомнив одноимённый роман Гилберта Адэра, нельзя не заметить, что Бертолуччи оказался значительнее милосерднее писателя по отношению к мечтателям. Возможно, он просто пожалел зрителя, не желая шокировать его всем тем, что мог встретить на страницах книги читатель, а она, прямо скажем, куда как более откровенна, нежели её киновоплощение. Хотя нельзя исключить и того, что дело в ином видении тех событий, в более нежном отношении режиссёра к маю шестьдесят восьмого. Возвращаясь к теме литературной основы, стоит отметить, что своим успехом фильм во многом обязан тонкому психологизму и кинематографичности изначально присущей произведениям Адэра, в подтверждение чему достаточно вспомнить снятую Джексоном Поллоком экранизацию другого его наиболее известного романа – «Любовь и смерть на Лонг-Айленде».
«Мечтатели» – один из лучших фильмов Бертолуччи – не революционный манифест и не призыв к бунту, а воспоминание о «времени мечты и любви» и, возможно, изящное предложение не забывать о свободе, обращённое к нашему поколению. Сейчас, когда поседевшие и посмирневшие бунтари шестидесятых по всей Европе восседают в министерских креслах, когда «нравственность» и новый консерватизм становятся господствующей идеологией, версия Бертолуччи понравится далеко не всем, но спорить с лидером политического кино 1970-х, вновь провозглашающем прежние идеалы, будет весьма непросто.
P.S.
И напоследок хочу сказать не о фильме, а о мыслях, после просмотра непрошенно меня посетивших, впрочем, далеко не в первый раз. Казалось бы, совсем недавно, читая статьи, приуроченные к тридцатилетию парижского мая 1968-го, с легкой грустью и завистью думал о том, что нам-то никогда такого не пережить, просто потому, что не с чем и не с кем бороться, и нет ни одной хоть сколько-нибудь существенной причины для того, чтобы выходить на улицы и строить баррикады. Сегодня, когда таких причин более чем достаточно, понимаю – дело в нас самих – наше поколение, получившее свободу даром, из рук Горбачёва и Ельцина, неспособно сделать хоть что-то для того, чтобы сохранить её. Для того чтобы пойти возводить баррикады на улицах, сначала нужно разрушить их в самом себе, а этого-то мы как раз сделать не можем или не хотим (что в данном случае равнозначно), ведь нам так уютно с ними живётся.
Александр Спасов
