Главный врач городской больницы скорой медицинской помощи.
Родился 19 сентября 1952 г. в пос. Лесозаводск Приморского края.
В 1975 г. – окончил Красноярский государственный медицинский институт, лечебный факультет.
В 1986 г. – окончил университет марксизма-ленинизма по специальности философия.
В 1972-75 гг. – городская клиническая больница (ГКБ ) № 20, работал медбратом; фельдшером реанимационной бригады скорой помощи.
В 1975-81 гг. – Городская больница скорой медицинсой помощи (ГБСМП), врач-хирург.
В 1981-97 гг. – кафедра хирургических болезней № 1 Красноярской государственной медицинской академии, ассистент; доцент.
В 1997-2002 гг. – городская больница скорой медицинской помощи, заместитель главного врача по хирургии.
С 2002 г. – главный врач городской больницы скорой медицинской помощи.
В 1993 г. – защитил кандидатскую диссертацию по хирургии.
В 2003 г. – профессор Российской академии естествознания (РАЕ).
Семейное положение: женат, двое детей.
Увлечения: «Я в четвертом поколении филателист, у меня 150 тыс. марок! А еще книги – это тоже семейное».
Александр Михайлович, расскажите о нововведениях в больнице, которые Вы произвели, придя на пост главврача?
Начнем с того, что до получения этого поста я работал заместителем по хирургии главного врача, Станислава Игнатьевича Стародубцева. А последние три года из-за его состояния я фактически исполнял его обязанности. Кроме того, мы со Стародубцевым знакомы с детства - наши родители строили Ачинский глиноземный комбинат, со времени нашего знакомства прошло около сорока лет, и личные отношения переплелись с профессиональными. Поэтому кардинально управление больницей не изменилось.
Еще в период сдачи больницы была выработана единая линия ее развития, и она, в общем, не претерпела стратегических изменений, а лишь тактические. Главная задача на сегодня - завершить строительство пристройки (здание из белого кирпича, выходящее на ул. Курчатова – прим. ред.). К счастью, депутаты Законодательного собрания и администрация края нашли нужные 16 миллионов, чтобы довести строительство до конца. Это, пожалуй, самый основной итог нашей деятельности в материальном, что ли, смысле.
Еще одно важное лечебно-диагностическое новшество, для которого пришлось убедить краевое управление здравоохранения. Это так называемая «гинекологическая стойка», аппаратура для проведения эндоскопических операций в гинекологии. На ней наши врачи работают уже второй год совместно с сотрудниками кафедры гинекологии КГМА, за это время проведено уже около 300 операций при кистах, миомах и т. д. Это направление я считаю очень важным. Эндоскопические операции менее травматичны, потому что делается весьма небольшой разрез. Они лучше переносятся, и женщины после них быстрее восстанавливаются. Кроме того, есть и значительный экономический эффект, поскольку больные лежат в стационаре в два-три раза меньше, чем при обычных подобных операциях.
За последние годы мне удалось привлечь в больницу профессора Андрея Аркадьевича Народова. Это известный не только в городе и крае, но и во всей стране нейрохирург. Как и очень многие врачи в городе, он начинал работать в нашей больнице, сначала простым хирургом, а потом и нейрохирургом. После защиты кандидатской, а потом и докторской диссертаций, он работал в краевой больнице. Это выдающийся хирург, очень талантливый человек, и переход его к нам - это большое достижение. Операции при травмах и остеохондрозах делают многие, а направление Народова - заболевания головного мозга: опухоли, кисты, аневризмы, инсульты. Это направление сейчас очень широко развивается. Мы приобрели несколько установок, специальные кресла для операций. На повестке дня стоит вопрос о приобретении эндоскопического оборудования для проведения операций на ЦНС. На это необходимо полтора-два миллиона.
Третье большое направление – открытие в 1996-м году инсультного отделения, несмотря на то, что в больнице мало свободных площадей. Проблема это весьма актуальная, а нервное отделение 20-й больницы переполнено – люди порой лежат в коридорах, потому что не хватает коек. В нашем отделении есть небольшое отделение реанимации, мы можем оказывать помощь тем, у кого нарушается дыхание, имеется потеря сознания и прочее. Таким образом получился комплекс – инсультное отделение, 2 отделения нейрохирургии и детское нервное отделение. Они работают в очень хорошей связке. Добавлю, что у нас хорошо развита печеночная хирургия, артроскопия, развивается 2-е отделение травматологии, где стали заниматься не только проблемами коленного сустава, но и плечевым суставом. В общем, все отделения двигаются вперед.
Можно ли сказать, что эти четыре отделения являются Вашей личной гордостью?
Могу сказать, что я лично привлек профессора Народова и открыл инсультное отделение, куда особо подбирались врачи, окончившие ординатуру, специалисты именно в этом направлении. Огорчает то, что в инсультном отделении мало коек, для такого города нужно не 50, а 250.
Как на сегодняшний момент обстоит дело с инфекционным корпусом, где еще недавно были антисанитарные условия?
Раньше у управления здравоохранения планы были совсем другие. Планировалось достроить больницу в микрорайоне Солнечный, туда перевести нашу больницу, а тем временем провести в наших корпусах капитальный ремонт. Затем туда также временно перевести 20-ю, и так было задумано сделать со всеми больницами, чтобы здания все время были в порядке, а врачи работали в нормальных условиях. Задумка была хорошая, но она не реализовалась. И поэтому трехэтажный корпус инфекционного отделения очень долго не ремонтировался, учитывая, что средств на три этажа надо много.
Более того, БСМП построена на месте, где раньше был ручей, на его русле. Наверняка ручей пополнялся какими-то подводными водами, которые сейчас продолжают подмывать инфекционный корпус, и в нем стоит постоянная сырость. На моей памяти неоднократно и главный врач Стародубцев, и другие врачи обращались в крайздрав с тем, чтобы решить эту проблему. Есть и еще один важный фактор: инфекционное отделение не достроено. Рядом с ним, по нормативам, должны находиться отдельные очистные сооружения, прачечная, котельная, дизельная станция. Но построен только корпус, где лежат больные. Да, в прошлом году к нам приходили из СЭС с предписанием о закрытии корпуса. Но инфекционных отделений в городе, да и в крае, больше нет. Около 35-ти процентов больных поступают из городов и районов края. Глава города Петр Пимашков нашел-таки 800 тысяч рублей, на которые удалось отремонтировать пристройку, перекрыть крышу, а также отремонтировать 1/5 часть всего корпуса, - там, где находятся боксы для особо опасных инфекций. На этот год городская администрация выделяет 1 млн., его хватит еще на 1/5 часть здания. Надеемся, что вот так, по частям, нам удастся провести ремонт всего корпуса.
Как вы решаете проблему приемного покоя, когда одновременно в нем находятся бомжи и нормальные чистые люди?
Эта проблема нам давно известна. Больница открывалась в 1974 году, рассчитывалась, кстати сказать, на 860 коек, а сейчас здесь одновременно находятся 1210 человек. Никто не ожидал, что будет такое столпотворение в приемном покое. Этой осенью мы намерены сдать в эксплуатацию новый приемный покой. Он будет просторнее, размещаться будет на двух этажах, и потоки там будут разведены: мужчины, женщины, чистые, гнойные, бомжи и т. д. Его ввод в эксплуатацию решит очень много проблем.
В отделениях больных тоже «сортируют». Практически в каждом из них есть так называемые «приличные» палаты, где лежат 1-3 больных. У нас в разное время лечились такие известные люди, как губернатор Александр Лебедь. Понятно, он находился в особых условиях, нежели другие. Всех остальных мы тоже пытаемся как-то «рассортировать», отделить бомжей от людей работающих и имеющих жилье. Это особенно хорошо можно рассмотреть на примере отделения 1-й хирургии, где я работал. Дальняя половина отделения – это «приличные» люди, а в палатах ближе к выходу из отделения лежат «деклассированные элементы». Вот как раз они чаще всего болеют панкреатитом, из-за того, что почти все они много и без разбора пьют. Каждое утро завотделением проводит распределение по палатам.
Могу добавить как специалист, что заболевания желчных путей, желчнокаменная болезнь – это удел обеспеченных, богатых людей, которые едят икру, копченую колбасу и красную рыбу, торты, пироги, всевозможную выпечку. А у бомжей и бичей желчнокаменной болезни не бывает, поскольку они всего этого не могут себе позволить.
Расскажите, пожалуйста, откуда больница получает финансирование? Какова доля в общей сумме платных услуг, которые вы оказываете?
БСМП имеет три источника финансирования. На заработную плату, медикаменты, питание больных и постельное белье средства выделяет Фонд обязательного медицинского страхования – это первое. Второе - это бюджетное финансирование: эти деньги направляются на оборудование, капитальный ремонт и текущее содержание больницы, в том числе оплата коммунальных услуг. Третий источник – это так называемое спонсорство. Как правило, мы сами ищем спонсоров, добываем, как можем.
Вы можете назвать организации или персон, у кого не надо выпрашивать, а кто сам предлагает больнице помощь?
Это, пожалуй, Хазрет Совмен. Он сам предлагал нам помощь, и не только тогда, когда лечился у нас.
Также в третью группу можно отнести добровольное медицинское страхование. Но дело в том, что оно долгое время работало с нарушением законодательства. Все медицинские услуги были втиснуты в узкие рамки обязательного страхования. Поэтому мы решили отказаться от добровольного страхования, чтобы не нарушать закон.
Сумма от платных услуг незначительна, потому что в нашей больнице это сложно организовать, у нас все-таки неотложная помощь. А платные услуги, на мой взгляд, больше приемлемы в поликлинике, где проводится различная диагностика. Так что платные услуги не представляют собой большой экономической значимости. Выручает спонсорство, но хотелось бы, конечно, большего интереса со стороны крупных организаций.
По моему мнению, когда не хватает денег, нужно принимать непопулярные решения на уровне правительства или президента: разграничивать и платные и бесплатные услуги. К последним я бы отнес неотложную помощь, помощь при родах, лечение больных туберкулезом, медицинское обслуживание пенсионеров и детей. А косметические и другие плановые, несрочные операции нужно сделать платными.
Замечу, что люди с такими вот несрочными операциями идут в частные клиники, в небольшие медсанчасти, в надежде, что за деньги «сделают хорошо». А что получается? В медицине всегда подразумевается возможность возникновения осложнений. Реанимации, как правило, там нет, дежурного хирурга по ночам – нет. А случись ночью осложнение, конечно, можно вызвать хирурга по телефону, но пока он приедет, возможно, будет уже поздно. Тем не менее, людей устраивает красивая обстановка, палата, в которой больной лежит один, ковры и телевизор. Если есть на это спрос, то должно быть и предложение, и оно есть. Считаю, что необходимо на законодательном уровне разрешить подобную проблему.
Есть, несомненно, в больнице и нелегальное взимание платы, когда медсестра или врач кладут деньги себе в карман. Это можно понять - практически все медики работают на несколько ставок, поскольку размер ставки очень мал. Мы с этим боремся. К сожалению, такое явление есть во всех больницах. Вымогательство – это вообще мерзко.
В Краевой больнице и в 20-й больнице есть церкви, а здесь планируется построить храм? Помогает ли вера выздороветь больному человеку?
Вера, безусловно, помогает. Когда в стране уничтожены коммунистические идеалы, а новых не создано, люди находятся в растерянности. Поэтому верить нужно.
Что же касается постройки церкви, то и краевая, и 20-я, и наша больница примерно в одно время начали этим заниматься. Но нашей больнице не повезло с природными условиями. Выяснилось, что вся наша достаточно большая территория непригодна для постройки церкви. Единственное подходящее место - возле остановки транспорта «БСМП», на перекрестке улиц Забобонова и Курчатова. Это специалисты из Красноярской епархии определили по одним им известным факторам. Но там очень мало места, и можно поставить разве только часовню. Думаю, что там она бы смотрелась хорошо. Пока не ясно, можно ли перенести остановку.
Сейчас в больнице открыта церковь в холле на 6-м этаже. Там есть небольшой алтарь, люди приходят туда молиться, и их очень много. На первом этаже есть уголок для продажи религиозной литературы, крестиков и иконок, прочих атрибутов.
Выразите Ваше мнение как врач: за последнее время люди стали бережнее относиться к своему здоровью, потому что лечение стало дороже?
Я бы не сказал, что люди стали усиленно заниматься спортом. Тех, кто следит за собой, примерно столько же, сколько их было до перестройки. Только теперь появилась масса различных соблазнов – наркотики, много алкоголя, одна реклама пива чего стоит!... Как ни странно, даже богатые люди не хотят вести здоровый образ жизни. Что уж говорить о малообеспеченных, о сельском населении, которое пьет, и пьет суррогат. Но пессимистом тоже нельзя быть. Нам повезло, что мы родились и живем в цивилизованной стране, а не бегаем в набедренной повязке где-нибудь в пустыне вокруг костра. Надо идти вперед и чего-то добиваться.
Александр Михайлович, я знаю, что Ваша специализация - хирургия печени и желчевыводящих протоков. А сами Вы бережете Вашу печень, не употребляете алкоголь?
Я не сторонник сухого закона. Кстати, алкоголь всегда присутствует в печени человека, очень многие ферментативные процессы идут на основе спиртов. Потому и может возникнуть алкоголизм. Советую употреблять натуральные продукты: чистую водку, выдержанный коньяк, очень полезно настоящее красное грузинское вино. И вообще, рюмка хорошего коньяку - 50 граммов - ежедневно вреда не принесет, а наоборот, расслабит сосуды, повысит аппетит. Однако я терпеть не могу пьянства на работе. Буквально позавчера мы за это уволили врача. Что касается печени, то ее надо беречь, употребляя простую пищу. Копченая колбаса – ее вообще нельзя помногу есть, она токсична для печени.
Существует миф про кавказцев, которые едят мясо день и ночь, крепко пьют и при этом долго живут – это ошибочное мнение. У меня на Кавказе живут родственники, они едят всю неделю огурцы, помидоры, зелень и лепешки из муки, картофеля и сыра. А в субботу собирается вся семья, варят плов, зарежут барана, жарят шашлык, и выпивают. Но уже в воскресенье пиршество прекращается. То, что показано в фильмах про кавказцев – это большое преувеличение.
Расскажите поподробнее про Вашу коллекцию марок, про историю этого увлечения.
Марками начал заниматься мой прадед, а потом занимался дед. Прадед собрал сотни три марок, и дед – сотни три. Сложный вопрос был – как они сохранили эти марки, потому что они пережили революцию, гражданскую войну, ссылку на Колыму. Все их марки были в одном альбоме и как-то уцелели, а как – они и сами не могли толком рассказать. Потом марками стал заниматься мой отец, он собрал несколько тысяч. Мои родители были горными инженерами, и, когда я был школьником, семья переехала в Ачинск строить Мизульский известняковый рудник. Родителей не было целый день, на мне были два младших брата. И, чтобы меня пристроить хоть к какому-нибудь делу, бабушка со стороны матери накупила мне марок и большой альбом. Тогда было модно иметь марки в книжечках «Герои войны», «Космос», они были небольшие, в 2-3 листика. Периодически я то занимался марками, то потом уходил от этого занятия. А в 7 классе отец мне передал свою коллекцию – наверное, вспомнил, что у него она есть.
Я собирал марки и в институте, и когда женился. В Красноярске было приличное филателистическое общество, и я в него вошел. Как-то раз я понял, что все собрать мне, конечно, не удастся, и я выбрал себе направления – флора, фауна и живопись. Чем старше я становился, приобретал больше знакомых, тем мне становилось проще: всех я озадачивал марками, вплоть до секретарши, все мне их выстригали и приносили, да и сейчас выстригают.
Однажды моя супруга убедила меня, что коллекцию нужно систематизировать, и я три года занимался перекладыванием марок. К примеру, у меня есть отдельный альбом, который называется «Кошки. Европа», отдельно «Кошки. Азия», далее Австралия, Америка, Африка - все это кошки. Из живописи мне очень нравится Альбрехт Дюрер. Марок с его репродукциями у меня три альбома. Рембрандт – 1 альбом. В одном таком альбоме до тысячи марок. У меня около 150-ти альбомов, вот и считайте – около 150 тысяч или чуть больше. В Красноярском крае таких крупных филателистов около 10 человек.
Это невероятное число… Где они у Вас лежат?
Они занимают целую стенку. Это предмет постоянных ворчаний со стороны моей жены.
А дети Ваши не унаследуют коллекцию? Кто-то из Ваших родственников занимается марками?
Детей марки не интересуют, и внуков тоже. Может быть, те, что еще не родились, будут заниматься? (Смеется). Я решил: оставлю себе Германию, фауну, флору и все искусство, а остальное надо, вероятно, продать или отдать куда-то. Не стоит 150 тысяч марок хранить у себя! Их ведь уже и запомнить трудно.
Есть ли в Вашей коллекции по-настоящему редкие или очень ценные марки?
Вообще в мире существуют марки, цена которых доходит до 20 тысяч долларов. У меня таких нет, но есть и достаточно ценные, около 20 штук. Дома их не храню.
Марками я занимаюсь обычно в конце недели, вечером, в пятницу. Разбираю то, что мне приносят за неделю. Это длинный процесс, отработанная методика: сначала их надо отпарить на ситечке, потом высушить, на специальной холщовой бумаге разгладить не очень горячим утюгом, отогнуть все уголочки. Есть и другие методики, например, отмачивание, но при этом краска на марке может испортиться. Сейчас появилось множество различных справочников и атласов по маркам. Допустим, беру, какую-то марку Эль Греко, и начинаю смотреть по каталогу, что она из себя представляет. У нас были долгие годы запретов, когда сверху определялось: вот этого автора можно печатать, а этого – нельзя нигде, в том числе и на марках. Мне очень нравится картина Рембрандта «Ночной дозор». У меня есть 19 марок, изданных в разных странах, на которых изображено это полотно.
Как Вы относитесь к «блату», который существует в среде медиков? Когда врачи помогают родственникам или знакомым без очереди или без платы пройти диагностику или лечь в стационар?
С этим явлением я, конечно, сталкивался. Люди слышали буквально краем уха обо мне, потом приходили и просили содействия. Это можно объяснить стремлением каждого человека в случае болезни своих родственников обеспечить им лучшие условия и уход. Но звонки в любое время дня и ночи угнетают. К сожалению, когда обращаешься в cвою очередь к тем, кому помог, зачастую отвечают: «Это наша работа, мы не может просто так помочь, надо заплатить». А в ответ на мое недоумение говорят, что лечить - это призвание. Так что блат – это общечеловеческое понятие, и он имеет место во всех сферах.
В моей семье до меня не было врачей. Были горные инженеры, учителя. Мой сын тоже стал врачом, хотя и против моего желания. Работа врача – неблагодарная, она не приносит материального благополучия, а лишь только моральное. В больнице тебя все время окружает аура беды: сюда приходят с болезнями, здесь умирают, здесь постоянные страдания и трагедии. Так что свою дочь я заранее готовил к тому, чтобы она не пошла в медицину, тем более что у нее очень хорошие художественные способности.
Александр Михайлович, но ведь ежегодно в медицинские вузы идут тысячи студентов, там огромный конкурс. Как это можно объяснить?
Да, наша академия ежегодно выпускает почти 400 специалистов, но большая часть их не идет в больницы. Медики идут в банковское дело, занимаются коммерцией. Возьмите статистику: каждый седьмой писатель имеет диплом врача, каждый восьмой художник – по профессии врач, каждый девятый артист - врач. Среди богемы мало инженеров, юристов – вообще практически нет. Чем это объяснить? Видимо, в медицинских учебных заведениях действительно хорошо и разносторонне учат. А может быть, врачи, ежедневно видя страдания и болезни, как-то по-особому их пропускают через себя, и рождается иной человек, способный развиваться в искусстве, управлении.
И в заключение: необходимо быть оптимистом, любить жизнь, человека, нашу планету и, наверное, себя. Немножко.
Беседовала Татьяна Сальникова
